Мацей Войтышко - Булгаков Страница 7

Ольга. Просто классик.

Эрдман. Например, сегодня, возле Белорусского вокзала мне поклонился какой-то тип: «Мое почтение, товарищ Эрдман». Популярность.

Ольга. За тобой следят?

Эрдман. Вряд ли. И так известно, что пойду опять к кому-нибудь из писателей. А где ночевал — проинформируют добрые соседи. Литераторы — народ наблюдательный.

Ольга. Можешь спать у меня.

Эрдман. И провести ночь за беседой с твоим мужем. Спасибо.

Ольга. У Елены довольно тесно. К тому же, Сережа еще ребенок.

Эрдман. Не переживай, я не попрошусь к Елене на ночлег. У меня есть, где спать.

Ольга. Неужели ты испытываешь азарт от постоянной опасности?

Эрдман. Я не могу иначе. Миша был единственным, кто за меня вступился.

Ольга. Откуда ты знаешь?

Эрдман. Мне показали его письмо. «Этот белогвардейский негодяй Булгаков осмелился писать по вашему делу самому Иосифу Виссарионовичу. Советует использовать ваши способности, товарищ Эрдман».

Ольга. Никак не уймется с этими своими письмами. Прямо личный советник генсека по вопросам литературы.

Эрдман. А что, если он прав? Если только так и следует поступать?

Ольга. То есть — как?

Эрдман. Так как он.

Ольга. То есть — как самоубийца? Кто это написал? «В настоящее время то, что может подумать живой, может высказать только мертвый»;

Эрдман. Кто же мог подобное написать? Понятия не имею. И в самом деле какой-нибудь самоубийца.

Ольга. Николай, ты уж лучше живи. Очень тебя прошу.

Эрдман. Но ведь я ничего другого и не делаю, как только стараюсь выжить.

Входит Елена, ставит перед Эрдманом еду.

Елена. О чем беседуете?

Эрдман. Ни о чем особенном. Ольга Сергеевна, исполненная добрых намерений, дает мне добрые советы.

Елена. Которыми, как известно, вымощена дорога в ад.

Стучат в дверь.

Голос/Чертов. Откройте, пожалуйста. Вам заказной пакет.

Елена. Пакет?

Елена открывает дверь. В дверях высокий мужчина в длинном пальто и надвинутой на лоб шляпе. В его руке букет красных роз.

Мужчина/Чертов. Елена Сергеевна Булгакова?

Елена. Да, это я.

Мужчина/Чертов. Мне поручено передать это вам. Прошу.

Вручает цветы Елене.

Елена. Спасибо. Вы сказали — поручено? Кем поручено?

Мужчина/Чертов. Этого я не могу вам сказать. Извините.

Уходит так быстро, что кажется, будто он исчез. Елена выбегает за ним в коридор.

Елена. Гражданин! Товарищ! Подождите, пожалуйста!

Возвращается с цветами.

Ушел. Не бежать же мне за ним по морозу. И что мне теперь с этим делать?

Эрдман. Поставить в вазу. Может, там в середке записочка?

Елена (ищет). Ничего нет.

Ольга (к Эрдману). Я подумала — это за тобой.

Эрдман. Честно говоря, я понадеялся, что за тобой.

Ольга. Николай!

Елена. Послушайте. Тут дело серьезное. Ведь эти розы стоят целое состояние.

Эрдман. Какой-то обожатель, для которого деньги не имеют значения.

Елена. На этой неделе уже второй раз. Но я не хочу этих цветов. Если Мака их увидит…

Эрдман. А может тому типу именно это и нужно?

Ольга. Что?

Эрдман. Вызвать беспокойство. Не спи Миша сейчас, получил бы повод для волнения.

Елена. Оля, пожалуйста, пусть эти цветы будут твои.

Ольга. Разумеется. Мне их Эрдман из Сибири привез.

Елена. Перестань. Придумай что-нибудь правдоподобное. Букет прислали Немировичу, а он передарил его тебе.

Ольга. Люся, к чему врать?

Елена. А ты как думаешь?

Эрдман (продолжает есть). Милые мои сестры, чудные сестры. Чего вам не хватает? Живете в Москве, обе замужем, не в ссылке, вас осыпают цветами. Одна из вас трудится в самом славном театре нашей необъятной родины, другая — жена знаменитого драматурга и писателя. Чего вам еще надо? Будьте оптимистами. А вам известно, кто такой оптимист? Проще говоря, это хорошо проинструктированный пессимист. Вот я вас и инструктирую — надо быть счастливыми!

Елена. Коленька, а откуда брать силы на все это?

Эрдман. А хоть бы от шинели.

Елена. Гоголевской?

Эрдман. От моей шинели, Елена Сергеевна. Шинель у меня хорошая, теплая, солидная. Мне подарил ее один добрый человек. Когда меня арестовали, тот добрый человек снял с себя шинель и сказал: «Бери! Там тебе может быть холодно». Уже второй год ношу. Доброго человека между тем тоже арестовали. А шинель мне все шепчет на ухо: «Мне бы еще побродить по этому свету. Я еще побродила бы».

Ольга. Чья же это шинель?

Эрдман. Мейерхольда.

Ольга. А Зинаиду кто-то убил.

Елена. Пильняка взяли, Заболоцкого взяли, Бабеля, Артема Веселого, Бруно Ясенского, Кольцова. Есть, правда, новости и получше. Авербаха тоже взяли, и еще Агранова.

Эрдман. Ну, если опять начали с буквы А, то у меня есть еще немного времени.

Пауза. Все молчат в замешательстве.

За стеной кто-то включает радио. Звучит марш из оперы Гуно «Фауст».

Что поделаешь, у каждого свой стиль культурно-массовой работы.

Елена. Они его разбудят. Но если попросить сделать потише, будет скандал.

Ольга. Я в театр. (К Елене.) Ты придешь?

Елена. Да. Нужно взять билеты для Кропоткиной.

Ольга. И еще кое-что!

Елена. Я не забыла.

Эрдман. А что сегодня играют?

Ольга. «Вишневый сад».

Эрдман. Что-то давненько не был я на каком-нибудь слабом представлении.

Ольга. Если у вас поздний поезд, прошу позвонить мне по этому телефону. (Подает Эрдману записку). Возможно, сумею найти для вас контрамарку без места.

Эрдман. Спасибо. Я тогда представлюсь как коллектив.

Елена. Так ты заберешь цветы?

Ольга. Нет. Пусть стоят у вас. Ты ведь любишь розы.

Елена. Не такие. Ах, да ладно! Пусть остаются.

Ольга (к Эрдману). А вот еще одна литературная загадка: «Герой не моего романа».

Эрдман. Грибоедов.

Ольга. Название?

Эрдман, «Горе от ума».

Ольга. Вот именно.

Уходит.

Елена. Она всегда тебя любила.

Эрдман. Вот именно.

Пауза.

Придется мне в наказание на ней жениться.

Елена, Знаешь что? Ты неисправим.

Эрдман. Неисправим? Наверное, для серьезной ошибки и для дьявола это можно считать чем-то вроде комплимента?

Эрдман и Елена входят в комнату Булгакова.

Конец Первой части

Часть вторая

Артистический буфет во МХАТе. Буфетная стойка, за ней Ермолай (прототип в частности Фокича из «Мастера и Маргариты»), на стойке большой самовар, лампа с абажуром в форме тюльпана, Столики. Большая часть помещения погружена во мрак. Пусто. Из громкоговорителя звучит идущее на сцене третье действие «Вишневого сада». Ермолай готовит бутерброды с икрой и раскладывает их на блюде.

Из громкоговорителя: Любовь Андреевна. И музыканты пришли некстати, и бал мы затеяли некстати… Ну, ничего… (Тихо напевает.)

Шарлотта. Вот вам колода карт, задумайте какую-нибудь одну карту.

Пищик. Задумал.

Ермолай. Брысь! Брысь!

Пытается прогнать невидимого для зрителя кота.

Пошел отсюда! Аннушка! Аннушка!

Из подсобного помещения выходит Аннушка.

Ты чего мне кошек в буфет напустила!

Аннушка. А я тут что, к твоим кошкам приставлена?

Ермолай. Всю лососину сожрали!

Аннушка. А я что, твою лососину охранять приставлена?

Ермолай. Черт бы их побрал!

Из громкоговорителя:

Шарлотта. Тасуйте теперь колоду. Очень хорошо. Дайте сюда, о мой милый господин Пищик. Ein, zwei, drei! Теперь поищите, она у вас в боковом кармане…