Дмитрий Липскеров - Семья уродов Страница 7

Александро. Ты — дурак! Иначе бы ты понял, что я родила Бога. Тельце-то светится в темноте. Вот… Бог это, вне сомнений!

Дурак. Чего стоять, давайте сядем. Тем более на трех ногах стоять не очень-то и удобно. Пока четвертая отрастет…

Все садятся.

(Соне.) А ведь ты хотела сдать меня в сумасшедший дом… Сестра…

Соня. Я?

Дурак. Я чувствую твои мысли. Кстати, давай-ка попробуем разорваться. Хотя бы плечи… Ты дернись в одну сторону, я в другую. Давай на три-четыре… Три… Четыре…

Тянут в разные стороны. Слышится треск, рвется ткань… Плечи разъединяются.

Ну вот… Так хоть удобнее… Теперь хоть рубашки разные можно надеть, а то негигиенично… Прикройся, а то у тебя грудь видна!..

Соня закрывается.

Пауза.

Дьявол многолик. Он является под разными обличьями. А Богу-то зачем от женщины… Это уже один раз было… Это, бесспорно, дьявол, а потому его Бог тут же и низвергнул. Куда-нибудь туда, глубоко…

Пауза.

Александро. Ведь у меня горе… У меня же ребенок умер… А я не плачу, не страдаю. Куда же тело девать?

Дурак. В печь. Пусть сгорит, а пепел мы развеем. Это Бог не дает тебе страдать. Он тебя жалеет. Ты ведь невинна.

Хатдам (Дураку). Хочешь рыбы?

Дурак. Я не хочу есть. Соня ела, а желудок у нас общий.

Александро. Так в печь его?

Дурак. Жги.

Александро уходит.

Соня. Тебе, наверное, братец, нужно рассказать биографию?

Дурак. Ни к чему.

Соня. Ты должен знать, кто твои родители… Твоя мать — артистка. Но ты ее не вздумай осуждать… Подумаешь, сдала в приют… А не сдала бы всю жизнь бы на нас горбатилась…

Хатдама передергивает.

А ведь она хорошая актриса. Ей на сцене нужно быть! Понимаешь?

Дурак. Отыгралась… Красивая хоть была?

Соня. Она… Она…

Дурак. Теперь у нее на носу бородавки. Волосатые. Грудь, как у обезьяны…

Соня. Ты!..

Дурак. Нос провалился.

Соня. Ты!

Дурак. А что? Посмотри на Хатдама… Самый гнусный из уродов был… А теперь, теперь! Любо-дорого посмотреть! Чем не красавец!

Возвращается Александро.

Хатдам. Лучше уродом. Дурак. Скромность — это хорошо! Скромность это…

Александро. У него Наташка раньше красивая была. Теперь она уродина!

Соня. Ну что печь?

Александро. Сгорел. Вспыхнул, как бензиновый. Глазки в печке открыл да как зарычит! А я заслонку сразу закрыла… Ой, надо вроде заплакать для приличия, только все не выходит как-то.

Пауза.

Дурак. Может, взять мамашу на содержание?

Соня. Нашу маму?

Дурак. А что? Пусть оценит наше благородство. Она нас бросила, а мы ее берем. Ответим, так сказать, добром на зло! Самая что ни на есть лучшая месть!

Соня. Это здорово. Как-то не подумалось мне об этом. Проживем-проживем! Будем вместе жить, работать… Книгу напишу… Проживем… Отыщем…

Александро. И я какого-нибудь урода возьму на воспитание. Я не знаю, кто меня на свет произвел. Мне наплевать, кого воспитывать! А ты, Хатдам, Наталью возьми. Вместе жить будем, если не возражаешь.

Пауза.

Соня (Дураку). Дурак! (Щиплет его.)

Дурак. Ты что!

Соня. А что ты чувствовал, пока дураком был? Пока умным не стал?

Александро. Он водочку любил. Как. уважал ее, милый!

Дурак. Что чувствовал… Холод чувствовал. Ну, тепло… Сексуальное возбуждение…

Александро. К кому?

Дурак. Не знаю. Вообще много чего чувствовал.

Соня. А ты не притворялся, что дурак?

Дурак. Не притворялся. Голова болела.

Пауза.

Александро. А там, наверху, подвиг зачтется мне? Дьявола спалила все же… Как ни крути, а подвиг. Дите свое. У него родимое пятно на затылочке было. Такое большое. А он совсем не страшный. Как рыкнет басом… Мужским басом… Куда теперь молоко девать? Сочится ведь…

Хатдам. А ты Дурака накорми. Он, можно считать, как новорожденный… Пусть пососет!

Александро (встрепенувшись). А, правда… Дурак! Ведь ты никогда не пробовал материнского молока! Бедняжка! (Расстегивает на платье пуговки, достает грудь). Соси, Дурак! Я буду твоей матерью! В самом деле, не пропадать же молоку! Как я тебя любить буду! Ласкать! Воспитывать! Ну, кушай! А?

Дурак. Все тебе наверху зачтется! Все подвиги. У тебя молоко прогоркло. Закрой грудь, закрой! Это любопытно… Женщина при непорочном зачатии рожает дьявола… Но Бог не дурак. Он все видит и отбирает у мамаши ее рогатое дитятко, не позволяя тому припасть к груди. Тебе, милая, все зачтется! Я же мужик взрослый, а ты мне грудь свою суешь!

Соня. А может, это не дьявол был! Откуда знаешь? Может, ты Бога и спалил?

Дурак. Божье дите, как и человечье, девять месяцев зреет и в срок появляется!

Xатдам. Дьявол не дурак. Здесь не вышло — в другом месте попытается. Кто знает, может, ты сам Сатана! Может, ты специально Бога убил? Чем докажешь?

Дурак. А может, и ты дьявол?

Хатдам. Может, и я…

Дурак. Вот-вот. Все может быть. А дьявол-то скоро придет. Скоро. Прилезет, не заметите.

Александро. А зачем ему прилазить-то? Чего ему надо?

Дурак. С Богом потягаться хочет. Силушкой помериться. Долгонько эта война длиться будет! Кровушки прольется морюшко

Соня. Ужас какой! А победит кто?

Александро. Сыночек мой.

Дурак. Бог победит. Запрячет рогатого глубоко-глубоко. И тебя как мамашу его… Туда же!

Александро. Типун тебе!

Дурак. А как появится он, знаете?

Хатдам. Из наших он будет… Из таджиков…

Дурак. Может, и из ваших… Незаметно придет. Религию новую придумает. А за ней все люди пойдут, и все. Хаос на земле, разврат… Все на площадях совокупляться будут, в таких изощренных позах….

Александро. Не скоро придет. У нас общество без религии.

Дурак. Это Бог заслонку поставил на время. Потому и просит всех, кто в этом обществе в Него не верил. Но люди так хотят верить, что победят это общество.

Хатдам. Не победят.

Дурак. Победят, победят! И тем самым ускорят приход дьявола. Замкнутый круг. Все мы хотим во что-то верить…

Соня. Ты умен, братец.

Дурак. Я знаю…

Пауза.

Александро. Все погибнут. А мы рыбу ловить будем.

Хатдам. Кто?

Александро. Да люди же… Чего они теперь делать могут. Умрут при первых холодах. Запасы свои пожрут, и голод скрутит. А мы, нормальные, будем всю жизнь могилы рыть и хоронить. Ты, Хатдам, эксгуматором был, а теперь в могильщика переквалифицируешься. Не очень, по-моему, сложно.

Хатдам. Мы им так просто помереть не дадим… Заботу наладим…

Соня. Как?

Хатдам. Чего — как?

Дурак. Как заботу налаживать?

Хатдам. Ничего, придумаем. Таких, как мы, тоже немного. Я в России порядок наведу. Научим ущербных рыбу ловить.

Александро. И коробки для мармелада клеить…

Хатдам. И коробки.

Александро. А кто яблоки собирать будет?

Хатдам. Тут главное — философию наладить, философию уродства… Чтоб знали о своей ущербности, но не думали о ней…

Пауза.

Александро. Хатдам, а Хатдам?

Хатдам. Чего?

Александро. А зачем ты нас с Соней взял?

Хатдам. Что?

Александро. Ну, зачем из интерната к себе забрал?

Хатдам. К чему об этом?

Александро. Ну, скажи… Из жалости?

Хатдам. И из жалости…

Александро. Чтобы помогать?

Хатдам. Я вас рыбу научил ловить.

Александро. И чтобы вокруг тебя были создания еще уродливее, чем ты сам!

Хатдам. Александро!

Александро. Да-да! Я знаю точно! У него это… потребность властвовать нереализована была… Над кем ему еще властвовать, как не над еще более убогим, чем он сам. А теперь он хочет стать командиром над всеми уродами! Благо их миллионы… Разве я не права? Скажи же, Соня! Мне ничего не страшно! Я сына потеряла!