Леонид Филатов - Пестрые люди, или Глазами провинциала

Леонид Алексеевич Филатов

Пестрые люди, или Глазами провинциала

Пестрые люди, или Глазами провинциала

(очерки общественной жизни 60-х годов прошлого столетия)

Сатирическая фантазия по мотивам произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина

Провинциал. …Было время, когда в нашем обществе большую роль играли так называемые «каплуны мысли». Эти люди, раз ухватившись за идейку, жевали ее, разжевывали и пережевывали и, обеспечивши ее раз и навсегда от всякого дальнейшего развития, тихо и мелодично курлыкали.

И это равномерное самодовольное курлыканье многих, даже проницательных людей ввело в обман, дало повод думать, что, наверное, в России наступил «золотой век», коль скоро в ней так изобильно развелась птица каплун, и притом такая гладкая и так самодовольно курлыкающая…

Из тишины нарастает бессвязный гул, в котором сначала можно выделить отдельные крики, а затем и целые предложения.

Голоса.

– Новое время, господа!.. Вселенная требует от нас нового слова!..

– Принципы!.. Главное – принципы!.. Надо отстоять наши принципы!..

– Труд, господа, вот наше спасение!.. Впереди много труда!..

– Куда мы идем?.. Я спрашиваю, куда мы идем?..

– Следует положить всему этому предел!..

– Долой литературу!.. Обуздать гласность!..

– В прежние-то времена как жили, господа!..

– Просвещение, господа!.. Без просвещения нет цивилизации!..

– Железные дороги, господа!.. Вот что меня беспокоит!

– А рукомойники?.. В больницах до сих пор нет рукомойников!..

– А как насчет нижнего белья?.. Где взять нижнее белье?..

– Свобода и гласность – вот наш девиз!..

Появляется Доктор.

Доктор. Имею честь рекомендоваться: здешний доктор Иван Карлович!

Провинциал. Очень рад, но прежде всего позвольте узнать, где я нахожусь?

Доктор. Не считаю нужным скрывать от вас печальную истину: вы находитесь в больнице для умалишенных.

Провинциал. Я – сумашедший? Доктор, я не знаю, по какому поводу я попал сюда, но считаю своим долгом протестовать!

Доктор. Голубчик, я практикую около двадцати лет и не встречал еще ни одного душевнобольного, который не был бы убежден, что он вполне здоров.

Провинциал. Так вы решительно не хотите верить, что я не помешанный?

Доктор. Как ни прискорбно, голубчик, но никаких сомнений в этом смысле не имею!

Провинциал. Итак, я сумасшедший. Это невероятно, но я должен этому верить. Но скажите, по крайней мере, как я сюда попал?

Доктор. Вас привез квартальный поручик Хватов. Это прекраснейший молодой человек, питающий к вам искреннейшую привязанность!

Провинциал. Помилуйте! Но какое право имеет этот Хватов совать свой нос, где его совсем не спрашивают?

Доктор. Как квартальный поручик, господин Хватов имеет право совать свой нос всю ду.

Провинциал. О господи! Но как я тут буду жить? Ведь должны же быть у меня права?.. И обязанности?

Доктор. Разумеется. Вы, например, не имеете права ни читать, ни писать, иметь ни с кем сношений, кроме лиц, принадлежащих к заведению!

Провинциал. Ни читать, ни писать?.. Доктор, вы меня без ножа режете! Я не могу не читать, не писать!

Доктор. Сожалею, голубчик. Должен вас упредить, что иногда между больными затеваются драки, но мы их тотчас же разнимаем.

Провинциал. Позвольте! Для помешанных съесть плюху или две – действительно ничего не составляет. Но ежели между больными, по недоразумению, очутится здоровый человек… вот, например, как я…

Доктор. А! Вы все о том же… Учтите, что главная обязанность больных – не роптать на порядки. Всякое нарушение в этом смысле сопровождается ванною, кожаными рукавицами и одиночным заключением!

Затемнение.

Провинциал. …И вот наконец я в Петербурге. Зачем я здесь? По какому случаю? Мы, провинциалы, устремляемся в Петербург как-то инстинктивно. Сидим-сидим – и вдруг тронемся. «Вы в Петербург едете?» – «В Петербург!» – этим все сказано. Как будто Петербург сам собою, одним своим именем, должен что-то разрешить, на что-то пролить свет. Что разрешить? На что пролить свет? Этого ни один провинциал никогда не пробует себе уяснить, а просто-напросто с бессознательною уверенностью твердит себе: «Вот ужо съезжу в Петербург, и тогда…» Что тогда?!

1-й приятель. Ты в Петербурге? И мне ни слова? Да, поздравь меня, душа моя. Я нынче статский советник!

Провинциал. Статский советник? Вот уж не думал! Поздравляю, брат, поздравляю! Ну и как успехи на новом поприще?

1-й приятель. Все прекрасно, душа моя. Начальство, слава Богу, ценит-таки труды мои!

Провинциал. Ну а как жизнь в настоящем? Теперь, как-никак, новые времена…

1-й приятель. А в настоящем – жуируем! Пить, петь, танцевать и любить! Ты видел Шнейдер?

Провинциал. Да где же, брат?.. Я ведь так недавно в Петербурге…

1-й приятель. Ты не видел Шнейдер? Вот чудак! Так чего же ты ждешь? Желал бы я знать, зачем ты приехал?

2-й приятель. Ба! Вот неожиданность! Ты в Петербурге – и глаз не кажешь! Кстати, поздравь меня, я теперь статский советник!

Провинциал. И ты статский? Вот не ожидал! Поздравляю, брат, вот уж действительно поздравляю!..

1-й приятель. Ужаснись, душа моя! Наш любезнейший провинциал, оказывается, не видел Шнейдер!

2-й приятель. Как, ты не видел Шнейдер? Это же великая актриса! Ах черт побери, какие у нее ноги!..

3-й приятель. Кого я вижу?! И не советую тебе, душа моя, быть в Петербурге – и не заглянуть! Ну как твои дела?

Провинциал. Твои-то как?.. Ты ведь, поди, тоже статский советник?..

3-й приятель. Бери выше, душа моя! Яне просто статский, а действительный статский!

2-й приятель. Нет, ты вообрази! Этот человек до сих пор не видел Шнейдер!

3-й приятель. Не видел Шнейдер? Варвар! Это олицетворение искусства! А какие у нее бедра!

Провинциал. Ради Бога, друзья мои… А нельзя ли, право… хоть одним глазком?..

1-й приятель. Изволь, душа моя! Статочное ли дело – не видеть Шнейдер!

2-й приятель. Нас в ложе четверо, но для тебя мы, так и быть, потеснимся!

Затемнение. В темноте звучат финальные оркестровые ноты. Спектакль окончен, слышны бурные аплодисменты, крики «браво!». Толпа, бурно делящаяся впечатлениями, расходится, среди восхищенно жестикулирующих зрителей – и наш герой…

1-й приятель. А теперь ужинать, милостивые государи! И разумеется, без возражения! Человек, четыре бутылки шампанского!

2-й приятель. Но какая женщина, не правда ли? И притом какая актриса! А какие ноги!..

3-й приятель. Она неподражаема! Какая сила, какое величие! А какие бедра!..

Провинциал. Не знаю, заметили ли вы, господа… Заметили ли вы, какой у нее отлет!

1-й приятель. Ай да провинция! Обратите внимание, словечко-то какое! «Отлет»!

2-й приятель. Отлет! Ну вы подумайте! Наш дорогой провинциал прямо-таки неподражаем!

3-й приятель. Вот тебе и деревня! Сидит, сидит в захолустье, да и выдумает! Отлет!

Провинциал. Господа, не говорите так легко о нашем захолустье! У нас там есть одна помпадурша, так у нее отлет… Великолепный отлет!..

1-й приятель. И все-таки где твоей помпадурше против Шнейдерши! Какая женщина, господа!

2-й приятель. Гениальная актриса! Само олицетворение! А какие ноги, просто восхитительно, какие ноги!

3-й приятель. Шнейдер несравненна! Какой голос! А бедра, какие бедра!

Затемнение.

Провинциал. Господи Иисусе Христе, да где же это я? Неужто это мой нумер? Да нет же, совершенно незнакомая квартира. Ну точно, диван, подушки – все незнакомое!

Хватов. Не извольте беспокоиться, милостивый государь. Все в порядке. Вы у меня-с. Честь имею рекомендоваться, квартальный поручик Хватов.

Провинциал. Помилуйте, но ведь я вас впервые вижу! И в гостяху вас не бывал! Объясните же наконец, каким образом я у вас очутился?..

Хватов. Иду я дозором-с и вдруг вижу – благородный человек. В очень даже веселом виде-с!.. Ну-с, конечно, как сам благородный человек, – я вас сейчас же к себе на квартиру-с!

Провинциал. Я вам так благодарен, господин Хватов, так благодарен, что, кажется, умирать стану, а вашей услуги не забуду!