Григорий Гольдштейн - Художественный свист. Пьесы Страница 10

ГЛЕБ. Завтра.

ФЕЛИКС (достает конверт, протягивает Глебу). Так уж и быть, на! Конечно, из тебя следует вычесть за споры, но в день знакомства с семьей…

ГЛЕБ (пересчитывает деньги, прячет конверт). Трепло!

Сцена девятая

АЛЛА, МАША, ГЛЕБ, ФЕЛИКС

ГЛЕБ. Аллусь, Феликс мой давний товарищ, мы с ним вместе чего только не съели, а ты, оказывается, не хочешь ему помочь!

ФЕЛИКС. Мне показалось, Алла питает недоверие к нашему делу.

АЛЛА. Нет, Феликс…

ФЕЛИКС. Зря вы так. Делаем кого угодно, хоть певцов, хоть балерин.

АЛЛА. Но я же не могу распространять слухи, что…

ФЕЛИКС. Слухи? (Смеется.) О, спасибо, что напомнили! (Глебу.) Я давно хотел тебе одну смешную байку рассказать. Про слухи, но из вражеского опыта. Умрешь!… Помнишь, конечно, пару лет назад была эта шумная американская история про Клинтона и пани Монику, с пятнами на платье? Да?… Ну, вот, в самый разгар этой комедии приезжает из Нью-Йорка Марик. Ты помнишь Марика?

ГЛЕБ. Нет.

ФЕЛИКС. Да, ладно, ты не можешь его не помнить. (Алле.) Это у меня был сотрудник, он уехал в Америку.

АЛЛА. На работу?

ФЕЛИКС. Нет, навсегда свалил. Жаль, очень способный и забавный парень. О нем отдельно… Ну, вот, сидим мы с Мариком, смотрим телевизор, а там по всем каналам падший Клинтон – в крайней своей низости и полном разложении, президент фашистской страны, где сплошь угарный секс и ничего душевного…

ГЛЕБ. Угомонись!

ФЕЛИКС. И вдруг Марик говорит: «Ты знаешь, в чем причина? Ну, подоплека всех этих событий?» «Нет, конечно, откуда мне знать». «Дело в том, – на полном серьезе продолжает Марик, – что Хиллари – лесбиянка»!

Небольшая пауза.

АЛЛА. Боже мой, неужели, правда?

ФЕЛИКС (смеется). В этом и фокус! Кто может знать, кроме нее самой?… «Марик, – спрашиваю, – с чего ты взял?» «У нас все так говорят!» А он по-английски не читает, мог только от кого-то услыхать. Понимаешь?

ГЛЕБ. Пока нет.

ФЕЛИКС. Ну, как, Глеб!… Смотри: в ситуации этого скандала рейтинг Клинтона падает, правильно?… соответственно, их пиарщикам надо что-то сделать, чтобы его поддержать. Они запускают слух, мол, Хиллари, конечно, жена, но лесбиянка… вон, даже до Марика, не говорящего по-английски, доходит… и для быдла это становится простым и понятным объяснением, почему Клинтон трахает всех подряд направо и налево. А! Как тебе!… Вместо осуждения толпа тут же начинает ему сочувствовать – ах, он бедненький!… рейтинг растет – что и надо!… он спокойно доживает до конца президентства.

ГЛЕБ. Да, здорово.

ФЕЛИКС. Свободная страна, совсем другое дело! А здесь? Попробуй-ка запустить нечто подобное про Путина, или почему он вдруг стал президентом – да у тебя моментально все яйца оторвут! Извините, Алла.

Небольшая пауза.

МАША. А что этот твой Марик?

ФЕЛИКС. Марик? Да ему чего! Он такой верткий, везде устроится. Очень деловой.

АЛЛА. Что это, по-вашему?

ФЕЛИКС. Деловой? Спасибо, как говорится, за хороший вопрос… Он умеет торговаться с проститутками! (Смеется.)

МАША (Глебу). А ты умеешь?

ФЕЛИКС. О! Еще с Мариком связана одна чудесная история… Вот, надо записывать, ей-Богу, ведь пропадет, и никто потом не поверит!… Он приехал в Америку, а у него с собой черной икры больше, чем таможня пропускает. Конечно, его завернули, часть икры надо сдать. Так что ты думаешь? Он открыл все лишние банки, достал ложку и на глазах изумленных америкосов стал это демонстративно жрать – мол, не пропускаете, сволочи, так и вам не достанется! А?… Как тебе? (Громко смеется.)

МАША. Марик, Марик… Марик – это тот, кто вел кампанию против Новицкого?

Сцена десятая

ГЛЕБ, ФЕЛИКС

ГЛЕБ. Что за черт прислал тебя идиота!

ФЕЛИКС. Маша пригласила.

ГЛЕБ. Что ты несешь ахинею?… Кто тебя тянет за язык?…

ФЕЛИКС. Не понял?

ГЛЕБ. Как Машкина фамилия?

ФЕЛИКС. Новицкая.

ГЛЕБ. Ну? Теперь-то ты понял?

ФЕЛИКС. Ох, Маша!…

ГЛЕБ. Как же я, болван, сразу не сообразил!… (Еле сдерживаясь от злости.) Слушай, ты, старый пидар!…

ФЕЛИКС. Как всегда, ты прав наполовину.

ГЛЕБ. Ты продолжишь острить где-нибудь в другом месте! Сейчас ты возьмешь свой портфель и свалишь отсюда! Понял?

ФЕЛИКС. Не все.

ГЛЕБ. Что еще тебе объяснить, скотина? (Хватает Феликса, борются.)

Сцена одиннадцатая

АЛЛА, МАША, ГЛЕБ, ФЕЛИКС

АЛЛА. Глеб, что случилось?

МАША. Вы целуетесь?

ГЛЕБ (отходит от Феликса, Маше.). Похоже, ты сегодня в ударе, способна дров наломать на жизнь вперед…

Пауза.

МАША. Феликс, прости меня.

ФЕЛИКС. Ну, Маша!…

МАША. У нас в семье так получилось, что мне мама не поверит… Я правду знаю. Но она нужна маме.

ФЕЛИКС. Ты уверена?

МАША. Конечно. Как может быть иначе?… Скажи: мы, то есть агентство, вели кампанию против моего папы. Так?

ФЕЛИКС. Ай, Маша!…

МАША. Так. Теперь: Феликс, я прошу тебя, умоляю, обещаю за бесплатно целый год вырезать статейки из газет, выполнять любые твои поручения! Только скажи, мне очень важно это услышать: Глеб участвовал в той кампании?

ГЛЕБ. Алла, это смешно…

МАША. Феликс, пожалуйста, я же и так все знаю… у меня там клиент… Мама должна услышать это от тебя. Она думает, что я вру, что я просто хочу разрушить ее брак…

ГЛЕБ. Хватит этот цирк!

МАША. Скажи тогда сам.

ГЛЕБ. Кампания велась во многих газетах, в том числе и у нас. Всё?

МАША. Нет, не всё. Обычно мы платим за статьи. Скажи, Феликс: брал Глеб деньги за пасквили на папу?

Пауза.

АЛЛА (тихо). Это правда, Глеб?

ГЛЕБ. Послушай, Алла…

АЛЛА. Ответь, это правда?… Посмотри на меня, Глеб!… Правда?

ГЛЕБ. Алла, поверь мне…

АЛЛА. Ты брал деньги?

ГЛЕБ. Моя роль гораздо скромней…

АЛЛА. Ты обливал Мишу грязью…

ГЛЕБ. Ну, конечно, кто тут самый главный злодей!

АЛЛА. Уму непостижимо!… а потом брал за это деньги?

ГЛЕБ. Может, ты еще скажешь, что я его и убил?

АЛЛА. А он был убит?

ГЛЕБ. О, Господи!

АЛЛА выходит.

(Кричит.) Дура!… Как можно быть такой беспросветной дурой!… Как ты себе все представляешь? Ты думаешь, вот пропечатали что-то в газете, и затем пошли неприятности? Да?… Почему ты элементарных вещей не понимаешь – Миша потерял свой бизнес задолго до всех статей!… Это же Россия! Зазеркалье! Как всегда, особый путь – капитализм без частной собственности! Смена собственника путем не купли-продажи, а в результате ближайшей гэбэшной ротации, смены крыши, по-простому!… Сегодня ты живешь как бизнесмен в законе, а завтра плаваешь как говно…

ФЕЛИКС. В Лондоне.

ГЛЕБ. Кого в этой стране вообще волнует, что пишут в газетах! Попроси Феликса, он тебе состряпает на любую тему и где угодно разместит!… Или ты этого не знаешь? Или это для тебя новость?…

Входит АЛЛА.

Когда Феликс пришел ко мне, вот он не даст соврать, уже давно было понятно, что все, конец, Мишин бизнес отберут. Разве я мог что-то изменить?… По-твоему, надо было сказать: «Нет-нет! Никогда! Отдайте эти деньги кому-нибудь другому, а я не возьму, мне неприятно!» Да? Может, бросить работу в знак протеста?… Ну, хватит! Я не понимаю, кого ты из себя мнишь? Мы тут, понимаешь ли, все мерзавцы, а она – сама чистота! О политике писать – плохо, а льстить всяким бездарям, что они создают «интересные истории» – это нормально!

АЛЛА. Я поняла, что такое «черный пиар»

Небольшая пауза.

Считать нас порядочными людьми. Выдавать эту страну за место, пригодное для жизни.

Сцена двенадцатая

АЛЛА, МАША

АЛЛА. Ты хотела этого?

МАША. Я хочу правды.

АЛЛА. Что это для тебя – у кого какой длины?

Небольшая пауза.

Через неделю после похорон ко мне пришли Мишины коллеги и отобрали все его предприятия. Они сказали: «Какая у вас хорошенькая девочка!»… Деньги, которые оставались, я боялась хранить дома и положила в банк. Было это, как ты помнишь, в девяносто восьмом, в начале августа… в конце августа деньги пропали, получить их стало невозможно. Вышла за Глеба… Какая правда тебя интересует еще?

МАША. Папа был убит?

АЛЛА. Прошу тебя, никогда этого не говори. Слышишь? Никогда! (Настойчиво.) Он умер от сердечного приступа. Нырнул в бассейн и не вынырнул – остановилось сердце.

Пауза.

У меня тушь потекла… Помоги.

АЛЛА и МАША накрывают на стол.