Коллектив авторов - 12 великих трагедий Страница 11

Второе полухорие

Ах!

Видишь, видишь ты пламя…

Вот на гробе Семелы:

Молния Зевса

Пала стрелою там,

Пламя зажгла.

Корифей

600 В прах упадите, менады дрожащие,

Телом дрожащим в прах!

Хоревты падают ниц.

Царь ваш в чертоги несет разрушенье,

Зевса великого сын.

Явление шестое Землетрясение утихло. Следы разрушения скрыты от глаз зрителей: фасад уцелел. Из дворца выходит Дионис в том виде, в котором являлся раньше. Вид рабского, азиатского страха его поклонниц, поверженных ниц, ему не совсем приятен.

Дионис

Жены Азии! Вы трепетом объяты,

Пали ниц вы и прониклись силой Вакха,

Когда дом он рушил. Но дерзайте,

Поднимитесь и покиньте трепет!

Хоревты поднимаются. Хор (с движением к Дионису)

Свет возлюбленный! Ты радость вакханалий

Возвращаешь брошенной менаде.

Дионис

610 Духом пали вы, о женщины, покуда

Отводил в тюрьму меня Пенфей?

Хор

Да ведь ты – одна моя защита…

Как спастись-то удалось тебе?

Дионис

Спас я сам себя, без затруднений.

Хор

Разве рук тебе он не связал?

Дионис

Над глупцом смеялся я: все время

Он меня вязал в воображенье,

А на деле пальцем не коснулся.

Подле стойла, где мне полагалось

В заключенье быть, нашел быка он.

Вот быку-то на ноги и начал

Петли он накидывать, от гнева

620 Задыхаясь, сам в поту, все губы

Искусал он в кровь, – а на безумца,

Тут же сидя, я глядел спокойно.

В это время бог потряс чертоги

И огонь на гробе матери зажег.

Увидал Пенфей и испугался.

Думал, что пожар. И вот рабам он

Приказал таскать воды, работу

Задал всем, но даром труд пропал.

Вдруг блеснула мысль, что убежал я.

Тут во двор с мечом бежит Пенфей…

И, должно быть, Бромий из эфира

63 °Cделал призрак мой. Я вижу, что Пенфей

Выскочил и тычет в воздух, словно

Горло колет… Вакх на том не кончил:

Рушит дом он – весь чертог в обломках:

«Вот тебе, Пенфей, мои оковы».

Меч из рук роняя, обессилен,

Падает Пенфей. – Так вот что значит

Смертному дерзать на битву с богом!

К вам тогда я ухожу спокойно:

О Пенфее думы больше нету.

За стеной – стук шагов Пенфея.

Но шаги мне слышатся: стучит

За стеной подошва: чу… подходит.

Что-то нам теперь Пенфей расскажет?

640 Гнев его перенесу шутя:

Мудрый должен быть всегда спокоен.

Явление седьмое Из дворца выходит Пенфей, задумчивый, без оружия, за ним свита. Сначала он не замечает Диониса.

Пенфей

Со мной беда: бежал тот чужестранец,

Которого я только что связал.

(Увидав Диониса, наскакивает на него.)

Ба! что я вижу?

Как за стеною мог ты очутиться?

Да говори ж, как вышел? что молчишь?

Дионис (слегка отстраняет его)

Останови свой гнев – иди спокойно!

Пенфей (не слушая)

Как ты ушел, как узы мог ты снять?

Дионис

Я говорил тебе: меня развяжут.

Пенфей

650 Развяжет кто? Еще что сочинишь?

Дионис

Тот, кто лозу дает нам с виноградом.

Пенфей

В твоих устах звучит хулой и благо.

Дионис

А сколько благ таких он вам принес!

Пенфей

Эй! запереть ворота городские.

Дионис

Зачем? стене ль остановить богов?

Пенфей (с усмешкой)

Мудрец, мудрец, а тут ума не стало.

Дионис

Мне верно служит мой природный ум…

Я не уйду… а вот смотри-ка лучше:

С горы к тебе-какой-то человек…

Последними словами Дионис обращает внимание царя на новое лицо, пастуха с Киферона.

Явление восьмое

660 Пенфей, владыка над землей фиванской!

К тебе пришел я с Киферона: там

Блестящий снег не тает в белых хлопьях.

Пенфей

Пришел зачем? по делу по какому?

Вестник

Поведать про божественных менад:

В безумном беге белыми ногами

Они мелькают, и чудес немало,

Каких чудес я нагляделся, царь.

Тебе и городу рассказ мой да поможет!

Но прежде мне хотелось бы узнать,

Могу я говорить свободно, или речь мне

670 Посдерживать? Ты на решенья скор,

Гневлив и самовластен, и мне страшно.

Пенфей

Все говори – в ответ не попадешь;

И знай при том: чем больше про вакханок

Наскажешь ужасов, тем я сильней казню

Вот этого, внушившего им чары.

(Указывая на Диониса.) Вестник

В тот час, как солнца первые лучи

Греть начинают землю, полегоньку

Быков на пастбище я в гору гнал, смотрю —

680 Передо мной из женщин три дружины.

В одной заметил Автоною я, в другой

Агава-мать царила, в третьей Ино.

Но спали женщины, раскинувшись свободно,

Под спину веток ели подложив

Или в листве дубовой утопая…

И чинно как! а ты-то уверял,

Что, опьяненные вином и звуком флейты,

Они по зарослям глухим Киприду ловят…

Но вот, средь стана спящего вскочив,

690 Агава-мать их зычным криком будит!

Она заслышала мычанье наших стад.

И, легкий сон сгоняя с вежд, вскочили

Вакханки на ноги – все чудо как скромны:

Старухи, жены молодые и девицы…

Сначала кудри распускают по плечам,

А у кого небрида распустилась,

Те подвязать спешат и пестрой лани

Опять покров змеею подпоясать.

И змеи им при этом лижут щеки.

Те взяли на руки волчонка, сосунка

700 От лани и к грудям их приложили

Набухшим. Видно, матери детей

Новорожденных бросили. Венками

Из плюща, из листвы дубовой или тиса

Цветущего украсились потом.

Вот тирс берет одна и ударяет

Им о скалу. Оттуда чистый ключ

Воды струится. В землю тирс воткнула

Другая – бог вина источник дал,

А кто хотел напиться белой влаги,

Так стоило лишь землю поскоблить

710 Концами пальцев – молоко лилося.

С плюща на тирсах капал сладкий мед…

Бранишь ты Вакха, царь, но, раз увидев

Все это, ты молился бы ему.

Мы, пастухи коровьи и овечьи,

Сошлись тогда, и все наперерыв

О чудесах невиданных судили…

Бывалый человек нашелся тут

И мастер говорить – мы стали слушать,

И вот что он сказал нам: «Пастухи,

Священных высей жители, давайте

720 Похитим с игрища Агаву, мать царя!

Мы угодим владыке». Тут, конечно,

Все согласились. В зелени кустов

Устроили засаду, притаившись

Сидим, – и вот в условный час

Под взмахи тирсов игрище открылось,

И в голос стали жены Вакха звать.

Все ликовало с ними – горы, звери,

От топота задвигалась земля.

Случись, что около меня в своем раденье

Агава очутилась, чтоб схватить

730 Ее, я выскочил – и тем открыл засаду.

И – их! закричала – «Борзые, за мной,

За мною, быстрые! менад мужчины ловят:

Тирс в руки, борзые, и все, и все – за мной!»

Бегом едва спаслись мы от вакханок;

А то бы разорвали. Там стада

У нас паслись, так с голыми руками

На них менады бросились. Корову

С набрякшим вымем и мычащую волочат.

Другие нетелей рвут на куски. Там бок,

740 Посмотришь, вырванный. Там пара ног передних

На землю брошена, и свесилось с ветвей

Сосновых мясо, и сочится кровью.

Быки – обидчики, что в ярости, бывало,

Пускали в ход рога, повержены лежат:

Их тысячи свалили рук девичьих.

Ты б царским глазом не успел моргнуть,

Так быстро кожу с мяса там сдирали.

Но вот снялись вакханки: легче птицы

750 Бегут на берега Асопа, в те поля,

Что свой дают фиванцам тучный колос [20] ,

В Эритры, в Гисии, за Киферонский склон, —

Они несут повсюду разрушенье:

Я видел, как они, детей украв,

Их на плечах несли, не подвязавши,

И на землю не падали малютки.

…

Ни меди, ни железа, – а на кудрях

У них огонь горел и их не жег.

Потоком уносимые пытались

760 Оружие поднять. И вот то диво, царь,

Их дротик хоть бы раз вакханку ранил,

Вакханка тирс поднимет, и бегут

Мужчины – сколько раненых осталось!

(Таинственно, понизив голос.)

Менадам тут не смертный помогал.

Но вот туда вернулися вакханки,

Где бог для них источники открыл.

В прозрачной влаге смыли кровь, а змеи

Лизали капли, щеки освежая.

О, господин, кто б ни был этот бог,

770 Но он – великий бог, прими его в наш город!

Не знаю, так ли, только я слыхал,

Что это он, на утешенье горю,

Дал людям виноград, – а без вина

Какая уж любовь, какая радость!

Хор

Перед лицом тирана говорить

Слова свободные опасно, но скажу я:

«Да, всех богов сильнее Дионис».

Пенфей

Вот и сюда кощунство, точно пламя

Пожарное, подкралося. Для греков

Какой позор!

Но медлить поздно: (слуге) слушай,