Коллектив авторов - 12 великих комедий Страница 11

Журден. Весь белый свет?!.

Ковьель. Да.

Журден. А далеко от нас до этого белого света, я думаю?..

Ковьель. Очень далеко. Я вернулся из путешествия всего четыре дня назад; а так как я принимаю близко к сердцу все, что касается вас, то и явился с очень приятною новостью…

Журден. С какой же?

Ковьель. Вы, конечно, знаете, что в Париже гостит сын турецкого султана?

Журден. Признаюсь, не слыхал…

Ковьель. Что вы! Да он живет здесь так роскошно и открыто и принят везде с таким почетом, что о нем только и говорят…

Журден. Не слыхал, представьте!

Ковьель. Самое же важное – это то, что он влюблен в вашу дочь…

Журден. Сын турецкого султана?!

Ковьель. Да, и хочет стать вашим зятем…

Журден. Моим зятем? Сын турецкого султана?

Ковьель. Вашим зятем… сын турецкого султана… Я с ним виделся, и он мне сказал в разговоре, по-турецки разумеется, – я хорошо знаю этот язык: «Аксиам крок солер онш алла мустаф гиделум аманахем варакини уссере карбулат?» – то есть: «Видел ли ты прекрасную молодую особу, дочь господина Журдена, парижского дворянина?»

Журден. Так про меня и сказал?!.

Ковьель. Да. А когда я ответил, что видел, вас же самих знаю отлично, он и признался: «Ах, говорит, марабаба сахем!» – то есть: «Ах, до чего я в нее влюблен!»

Журден. «Марабаба сахем» значит «до чего я в нее влюблен»?

Ковьель. Да.

Журден. Вот хорошо, что вы мне это сказали! Мне бы и в голову не пришло, что «марабаба сахем» значит «до чего я в нее влюблен»! Что за удивительный язык!

Ковьель. Это верно… Знаете вы, например, что значит «какаракамушен»?

Журден. «Какаракамушен»?!. Нет.

Ковьель. Это значит «моя душенька».

Журден. «Какаракамушен» значит «моя душенька»?..

Ковьель. Да.

Журден. Удивительно! «Какаракамушен» – «моя душенька»! Всю жизнь думай – не догадаешься! Удивительно!

Ковьель. В конце же концов он поручил мне просить руки вашей дочери; но для того чтобы тесть был достоин зятя, вы должны быть возведены в сан мамамуши – это очень высокий сан в Турции…

Журден. Мамамуши?..

Ковьель. Да, мамамуши. По-нашему – паладин… А паладинами назывались в древности… эти самые… паладины. Высокое звание, выше его нет; вы будете на равной ноге со всеми царственными особами…

Журден. Это такая честь, такая честь… Сын турецкого султана! Будьте добры, проводите меня к нему, чтобы я мог лично выразить ему мою глубокую благодарность.

Ковьель. Зачем?!. Сейчас он сам сюда пожалует…

Журден. Сам сюда пожалует?..

Ковьель. Да, и со всей церемонией, какая при этом требуется…

Журден. Я просто опомниться не могу, до того все это быстро!

Ковьель. Где любовь, там и нетерпение!

Журден. Одно меня смущает, и очень смущает: моя дочь – большая упрямица; она бредит неким Клеонтом и клянется, что ни за кого другого не выйдет замуж…

Ковьель. Пусть только она увидит сына турецкого султана: тогда другое заговорит… К тому же – удивительное совпадение! – сын турецкого султана несколько похож на этого Клеонта; мне его как-то показывали… Таким образом, любовь к одному легко может перейти на другого – и тогда… Постойте! Кажется, это он… Да-да…

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Клеонт. Абусахим оки бораф, Джиурдина, саламалеки.

Ковьель (Журдену) . Это значит: «Господин Журден, пусть ваше сердце круглый год будет подобно цветущему розовому кусту». Так обыкновенно выражаются в Турции, когда хотят быть любезными…

Журден. Я покорнейший слуга его турецкого высочества…

Ковьель. Коригар камбото устин мораф.

Клеонт. Устин йок катамалеки базум база алла моран.

Ковьель. Он говорит: «Да ниспошлет вам небо силу льва и мудрость змеи».

Журден. Его высочество слишком милостивы ко мне… Я желаю ему всех земных благ!

Ковьель. Осса банамен садок бабалли оракаф урам.

Клеонт. Бель-мен.

Ковьель. Он просит вас сейчас же пойти вместе с ним приготовиться к церемонии; ему желательно как можно скорей увидеть вашу дочь и вступить с нею в брак…

Журден. И это он столько наговорил в двух словах?..

Журден, Клеонт и пажи уходят .

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Ковьель (один) . Ха-ха-ха! Вот потеха-то, право! Экий олух! Выучи он свою роль наизусть – и то не сыграл бы ее лучше! Ха-ха-ха!

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Ковьель. Убедительно прошу вас, сударь, помогите нам в нашей затее…

Дорант. Это ты, Ковьель?.. Вот ни за что не узнал бы тебя! Что это тебе вздумалось нарядиться?

Ковьель. Увидите! Ха-ха-ха!

Дорант. Чему ты смеешься?

Ковьель. Да уж очень смешно, сударь…

Дорант. Что ж такое?

Ковьель. Мы придумали, сударь, как заставить господина Журдена выдать свою дочь за моего барина; только уж как вы ни ломайте голову – вам не догадаться, в чем дело…

Дорант. В чем дело, я не знаю; но знаю, что из него выйдет прок, раз ты в нем участвуешь!

Ковьель. Да ведь вам этот осел достаточно известен!

Дорант. Объясни мне все-таки, что ты затеял?..

Ковьель. Будьте добры, отойдите в сторону: надо очистить место… Сейчас вы кое-что увидите, а остальное я вам доскажу…

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Муфтий, дервиши, турки, помощники муфтия, поющие и пляшущие .

Шесть турок выходят с важностью, попарно, под музыку. Они несут три ковра, которые приподнимают очень высоко, после того как протанцевали несколько фигур. Поющие турки проходят под этими коврами и выстраиваются по обеим сторонам сцены. Муфтий, сопровождаемый дервишами, заключает шествие. Турки расстилают ковры по полу и бросаются поверх их на колени. Муфтий и дервиши остаются среди них на ногах, и, в то время как муфтий, гримасничая, кривляясь и не произнося ни одного слова, призывает Магомета, турки-помощники простираются ниц, припевая «Алла», и воздевают руки к небу, припевая «Алла»; по окончании же заклинания встают, припевая «Алла-эк-бер», а два дервиша уходят за Журденом .

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Муфтий (Журдену).

Се ти сабир,

Ти респондир;

Се нон сабир,

Тацир, тацир…

Ми стар Муфти;

Ти кви стар ти?

Нон интендир;

Тацир, тацир…

Два дервиша уводят Журдена .

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Муфтий

Диче, турке, кви стар квиста?

Анабатиста? Анабатиста?

Турки. Йок.

Муфтий. Цвинглиста?

Турки. Йок.

Муфтий. Коффита?

Турки. Йок.

Муфтий. Гуссита? Мориста? Фрониста?

Турки. Йок, йок, йок.

Муфтий. Йок, йок, йок. Стар пагана?

Турки. Йок.

Муфтий. Лютерана?

Турки. Йок.

Муфтий. Пуритана?

Турки. Йок.

Муфтий. Брамина? Моффина? Цурина?

Турки. Йок, йок, йок.

Муфтий. Йок, йок, йок. Махаметана? Махаметана?

Турки. Хи валла. Хи валла.

Муфтий. Комо камара? Комо камара?

Турки. Джиурдина, Джиурдина.

Муфтий (прыгая) . Джиурдина, Джиурдина.

Муфтий

Махамета, пер Джиурдина;

Ми прегар сера э матина.

Волер фар ун паладина

Де Джиурдина, де Джиурдина.

Дар турбанта э дар скорина

Кон галера е бригантина

Пер деффендер Палестина

Махамета, пер Джиурдина

Ми прегар сера э матина.

(Обращается к туркам.)

Стар бон турка Джиурдина?

Турки. Хи валла. Хи валла.

Муфтий (приплясывая и подпрыгивая) . Ха-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да.

Турки. Ха-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Турки, поющие и пляшущие .

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Муфтий возвращается в парадной чалме огромных размеров, утыканной зажженными свечами в пять-шесть рядов; его сопровождают два дервиша в остроконечных шапках, также украшенных. Два других дервиша вводят Журдена и ставят его на колени; при этом руки его упираются в пол, а спина, на которую кладут Алькоран, служит муфтию пюпитром. Муфтий повторяет шутовское заклинание, хмуря брови, ударяя время от времени по Алькорану и стремительно переворачивая листы; потом, подняв глаза к небу, он громко вскрикивает: «Гу». В продолжение этого заклинания турки-помощники, то сгибаясь, то выпрямляясь, также поют: «Гу-гу-гу».