Димитр Димов - Передышка в Арко Ирис Страница 11

Беналькасар (поспешно, Альваресу). Кто этот человек?

Альварес (насмешливо). Евнух!

Беналькасар. Надо потолковать с ним! (Властно, Себастьяну.) Эй, приятель! Как вас там!.. С книгами!.. Подойдите-ка сюда.

Себастьян кладет книги у колонны и робко приближается к столу.

Себастьян. Я слушаю вас, благородные сеньоры. Ваш покорный слуга! (Смущенно кланяется.)

Беналькасар. Мы не благородные сеньоры, а республиканские товарищи. И, во имя всех святых, не желаем, чтобы ты был у нас слугой!

Пауза.

Себастьян (отирает платком пот со лба; придя в себя). Я привык так обращаться, сеньор!.. Назови я вас товарищами, вы бы приняли мою искренность за угодничество.

Беналькасар (весело). Ловко же вы, брат мой, ввернули насчет искренности!.. Сразу видно воспитанника иезуитского колледжа.

Себастьян (с достоинством). По чему это видно, сеньор? (Снисходительно улыбается.)

Беналькасар. По вашей речи, которая льется как оливковое масло!.. Но пусть это вас не беспокоит, брат мой… В Испании нет другой школы, кроме иезуитской!.. Господь бог одарил иезуитов талантом воспитателей.

Себастьян (с достоинством человека, который уловил иронию, но желает, однако, оставаться объективным). У них много недостатков, но педагоги они действительно отличные, сеньор!..

Беналькасар. Спору нет!.. Попадись им в руки сам Христос, они бы и его превратили в дьявола?

Себастьян. Как понимать ваши слова, сеньор?

Беналькасар. Двояко, как любое человеческое слово, брат мой!.. Я тоже окончил иезуитскую школу, притом не светский колледж, а духовную семинарию, где воспитанников учат карабкаться по крутой лестнице церковной иерархии.

Себастьян (сухо). Я очень рад, сеньор!

Беналькасар. Я тоже, брат мой!.. Садитесь!.. (Указывает на стул.)

Себастьян (садится на край стула; сдержанно). Чем могу быть вам полезен, сеньор?

Беналькасар. Житейское любопытство… Я не буду касаться ваших политических убеждений… Меня интересует, как это ваша бывшая госпожа донья Инес Монтеро такая яркая представительница блестящего феодального общества, вдруг перешла в суровое лоно анархизма?

Себастьян (вздыхает с видимым облегчением). Это длинная история, сеньор!

Беналькасар. Сделайте милость, расскажите нам ее, не забывая о логике истины, выделяя главное и опуская несущественное, как нас учили отцы-иезуиты!

Себастьян (после напряженного раздумья). Мне кажется, уместно отметить лишь два фактора: экономический и психологический. Неплохо рассмотреть их в совокупности. Не возражаете?

Беналькасар. Отлично, брат мой! Вы определенно приближаетесь к историческому материализму.

Себастьян (с достоинством). Вы иронизируете, сеньор?

Беналькасар. Вовсе нет! Я вполне искренен… Продолжайте.

Себастьян. Имение Арко Ирис еще до войны было заложено и перезаложено, сеньор!..

Беналькасар (ободряюще). Вот как?

Себастьян. Две трети доходов шло на погашение огромных долгов и на уплату процентов, а остальное транжирил дон Луис – прости господи его прегрешения – в Монте Карло или в ночных клубах Мадрида. Донья Инес и ее мать – покойная донья Асунсион, если учесть их положение в обществе, влачили нищенское существование.

Беналькасар. Выходит, бедность не оставляет в покое даже испанских аристократов.

Себастьян. Применительно к данному случаю это так, сеньор!.. Донья Инес с матерью не могли с подобающим их положению блеском появиться даже па таком заурядном торжестве, как пасхальный бой быков в Севилье. Все это очень огорчало донью Инес. Она возненавидела свою среду, стала всех избегать, бывало, целыми часами одна ездила верхом по пустующим землям имения… Как раз в ту пору, сеньоры, в наших краях появился дон Хулиан Морено, которого разыскивала гражданская гвардия.

Беналькасар. И она предоставила ему убежище, не так ли?

Себастьян. Да, сеньор.

Беналькасар (с хитрой усмешкой, Эстанислао). Маленькое уточнение: все это происходило в последние дни диктатуры Примо де Риверы!.. (Снова Себастьяну.) А как вы, брат мой, объясните это странное взаимопонимание между уязвленной аристократкой и отчаянным анархистом?

Себастьян. С помощью диалектики, сеньор!.. Когда двое взбунтуются против третьего, они, несмотря на различия между собой, становятся союзниками.

Беналькасар. Вот это да)… Вы меня просто поражаете!

Эстанислао (язвительно, Беналькасару). Возразите ему, Беналькасар!

Беналькасар. Честное слово – не могу! Но не мешает добавить, что в дружбе между доньей Инес и Морено со временем появился еще один мотив. (Себастьяну.) Она ведь стала его любовницей, не так ли, брат мой?

Себастьян. Сеньор!.. Вероятно, вам не понравится моя приверженность к религии… Но клянусь пресвятой богородицей, что донья Инес никогда не была любовницей Морено!.. Это подлая клевета!.. Морено под шестьдесят!.. Он толстый, мал ростом и вдобавок рыжий!.. Ни дать ни взять – бараний курдюк.

Беналькасар. Ну и что из того?

Себастьян. Донья Инес и Морено – это солнце на небе и тина в болоте.

Беналькасар. И вы считаете, что он не обошел вашу хозяйку?

Себастьян. Я не раз задавал себе этот вопрос!.. Может, у него и возникало такое желание, но смею вас уверить, она бы не позволила ему даже коснуться края своего платья.

Беналькасар. На чем основана ваша уверенность?

Себастьян. У вас у самого появится такая уверенность, когда вы увидите донью Инес, сеньор.

Беналькасар. Я восхищен вашей верой в женщин, брат мой!.. Вы настоящий романтик…

Себастьян. Я говорю только о донье Инес, сеньор.

Беналькасар. Охрани вас господь от коварства любви!.. Благодарю за беседу… Не хочу больше отнимать у вас время.

Себастьян (встает с облегчением). Сеньоры!.. (Кланяется, забирает конторские книги и уходит в парк.)

Беналькасар (после паузы, Эстанислао и Альваресу). Ну?… Что вы скажете?

Эстанислао (сухо). Никогда бы не подумал, что воспитанники иезуитов так нудны в разговоре! Даже если один из них фалангист, а другой – комиссар.

Беналькасар (слегка обиженный). Весьма сожалею, если утомил вас, но этот плут точно такую же версию изложил в штабе майору разведывательной службы. Я хотел, чтобы вы ее слышали.

Эстанислао (сухо). А к чему нам версия, когда надо полагаться на факты?

Беналькасар. Потому что эта женщина – опытная гетера, она готова на все.

Эстанислао (спокойно). Нет, это не так!.. Но, допустим, это правда, ну и что?… (Улыбается.)

Беналькасар (после некоторого раздумья). В сущности… с вами нельзя не согласиться, черт возьми!.. Может быть, вы н правы… (С горькой усмешкой.) Завтра вечером мы будем гнить в земле, а я читаю вам мораль.

Альварес. Если бы вы стали священником, товарищ комиссар, ваши прихожане взвыли бы.

Беналькасар (после паузы, не обращая внимания на Альвареса). Между прочим, чуть было не забыл: Морено куда-то исчез. В штабе предполагают, что он удрал с валютой за границу.

Эстанислао. Нет, Беналькасар!.. Морено не удрал за границу!.. Он убит вчера утром, и труп его там!.. (Показывает на второй этаж дома.)

Беналькасар (вскакивает со стула). Что?… (С сомнением.) Нет!.. Вы шутите!..

Эстанислао. Сейчас не до шуток, Беналькасар!

Беналькасар (возбужденно). Карамба!.. Кто же его убил?… Вы?… Может, он пытался вас арестовать?… (Хватается за голову.) Господи!.. Как же я теперь стану вас оправдывать?

Эстанислао. Не торопитесь, Беналькасар!.. Морено убила та самая Инес Монтеро, которую вы принимаете за его любовницу.

Беналькасар (все еще недоумевая). Инес Монтеро?… Она?…

Эстанислао. Да!.. В тот момент, когда он пытался ее изнасиловать.

Беналькасар (гневно). А почему вы мне сразу об этом не сказали?

Эстанислао. Вы же только что пришли, Беналькасар!

Беналькасар (озабоченно). Это политическое убийство, выходка реакции! (Кричит.) Альварес!.. Немедленно всех арестуйте!.. И первым делом аристократку!.. Эту развратницу необходимо выдать анархистам.

Альварес. Анархисты ее тут же расстреляют.

Беналькасар (гневно). А мне что за дело?… Нам сейчас не об этом надо думать.

Эстанислао. Вы обязаны об этом подумать, Беналькасар!.. Мы не можем допустить, чтоб честные республиканцы, будь они даже анархисты, убивали друг друга?… Они – наши союзники.

Беналькасар (вспылив). Так, по-вашему, Инес Монтеро – республиканка? Честная республиканка?

Эстанислао. Да, Беналькасар!.. Инес Монтеро – честная женщина.

Беналькасар (с нарастающим возмущением). Вы это серьезно, капитан Браво?… Быть может, вы уже успели с нею переспать?… (Саркастически.) Я с удовольствием предоставил бы вам еще одну ночь, только обстоятельства не позволяют.