Жюль Верн - Михаил Строгов Страница 12

Воины исполняют приказ.

Строгов (сопротивляясь). Меня обыскать! Трус! Мерзавец!

На груди у Строгова находят письмо и приносят Ивану.

Иван (читает письмо). Самое время! Это письмо всех бы погубило! Теперь же великий князь в моих руках!

Те же, Феофар, свита.

Иван. Эмир Феофар, тебе предстоит совершить акт правосудия.

Феофар. Судить этого человека?

Иван. Да.

Феофар. Кто такой?

Иван. Русский шпион.

Все хором. Шпион!

Марфа. Нет, нет… сын мой — не шпион! Этот человек солгал!

Иван. Найденное у него письмо указывает день, когда русская армия придет на помощь Иркутску. Если в этот день великий князь совершит вылазку, мы окажемся между двух огней!

Все хором. Смерть ему! Смерть!

Надя. Смилуйтесь!

Марфа. Вы не убьете его!

Все хором. Смерть ему! Смерть!

Иван (Строгову). Слышишь?

Строгов (Ивану). Пусть я умру, но твое лицо, лицо предателя, вечно будет носить позорный след кнута!

Иван. Эмир, мы ждем твоего решения.

Феофар. Пусть принесут Коран.

Все хором. Коран!

Феофар. В этой священной книге поведано о казнях для предателей и шпионов. Пусть она вынесет приговор!

Татарские муллы приносят священную книгу и показывают ее Феофару.

Феофар. (Одному из священнослужителей.) Открой книгу в том месте, где говорится о карах. Я укажу пальцем стих… Этот стих станет приговором!

Муллы открывают Коран. Палец Феофара останавливается на одной из строк, и мулла громко зачитывает стих, выбранный эмиром.

Мулла (читает). «Да затмятся глаза его, точно облако застилает звезды, и да не узрит он больше земных дел!»

Все хором. Ах!!!

Феофар (Строгову). Ты пришел за тем, чтобы увидеть все происходящее в татарском стане. Смотри! Вот наша победоносная армия веселится на празднике!

Все хором. Слава эмиру!

Феофар (садясь на трон). Ты, шпион, в последний раз воспользуешься своими глазами! Смотри же!

Строгова подводят к подножию помоста. Марфа полулежит на земле. Надя опускается на колени возле нее.

Картина девятая

ТАТАРСКИЙ ПРАЗДНИК[37]

Балетное представление.

После первого танца слышится голос муллы, повторяющего последние слова эмира.

Мулла. В последний раз воспользуйся своими глазами. Смотри же!

После второго танца снова слышится голос муллы.

В последний раз воспользуйся своими глазами. Смотри же!

Танцы заканчиваются. Строгова выводят на середину сцены. Возле него ставят треножник с раскаленными углями; сверху кладут саблю палача. По знаку Феофара палач приближается к Строгову, берет в руки саблю и раскаляет добела.

Феофар. Бог осудил этого человека! Бог дал знать, что шпиона надо лишить зрения! Так пусть его взгляд угаснет под этим раскаленным клинком!

Надя. Михаил! Миша!

Строгов (поворачиваясь к Ивану). Иван! Предатель! Последний гневный взгляд моих глаз обращен к тебе!

Марфа (бросаясь к сыну). Сын мой! Сын мой!..

Строгов. Матушка!.. Останься навечно передо мной!.. Пусть мне всегда будет являться твой горячо любимый образ!.. Пусть мои глаза закроются в тот момент, когда я смотрю на тебя!

Иван (Строгову). Ага! Ты плачешь! Ты плачешь, как женщина!

Строгов (выпрямляясь). Нет! Как сын!

Иван. Палач! Берись за дело!

Татарские воины хватают Строгова за руки. Его удерживают в коленопреклоненном положении, так что он не может пошевелиться. Палач проносит раскаленный клинок перед самыми зрачками Михаила.

Строгов (издавая ужасный крик). А-а-а!!!

Марфа падает без чувств, Надя склоняется над нею.

Иван. А теперь — смерть шпиону!

Все хором. Смерть ему! Смерть!

Татарские воины бросаются к Строгову с намерением убить его.

Феофар. Стойте! Мулла, заверши начатый стих.

Мулла. «И да будет он, ослепленный, подобно ребенку, подобно лишенному разума, неприкосновенным для всех!..»

Феофар. Пусть отныне никто не коснется этого человека, ибо в Коране сказано: «Да будут неприкосновенными дети, безумцы и слепцы».

Иван (Сангарре). Теперь ему нечего бояться.

Феофар, Иван и все сопровождающие их скрываются в глубине сцены. Сгущаются сумерки, на сцене остаются только Строгов, Марфа и Надя. Строгов поднимается и ощупью направляется к тому месту, где лежит его мать.

Строгов. Матушка!.. Бедная моя матушка!..

Надя (идет ему навстречу). Брат мой! Отныне мои глаза будут твоими!.. Я стану твоим поводырем…

Строгов. В Иркутск! (В последний раз обнимает свою мать.) В Иркутск!

Акт IV

Картина десятая

ПОЛЯНА

Сцена представляет собой луг на правом берегу Ангары. Вечер.

Иван, Сангарра, татарский военачальник, воины.

Иван (командиру). Здесь мы расстанемся с тобой и твоими воинами. Ты будешь тщательно выполнять мои инструкции.

Офицер. Рассчитывай на нас, Иван Огарев.

Сангарра. Куда мы теперь пойдем?

Иван. Энергия великого князя опрокидывает все мои расчеты, расстраивает все мои планы. Каждый день он устраивает новые и новые вылазки, и, возможно, ближайшая случится как раз в момент появления русской армии. Тогда мы окажемся между двух огней! Необходимо безотлагательно выполнить один дерзкий замысел.

Сангарра. В чем он состоит?

Иван. Сангарра, сегодня я в одиночку проберусь в Иркутск. Русские с радостью примут того, кто назовется Михаилом Строговым, курьером царя. Все пройдет как по маслу. Я хорошо все обдумал, и скоро свершится моя месть! Мы с эмиром обговорили время, когда татары пойдут на приступ Черных ворот[38], и в этот час рука друга, моя рука, откроет их.

Сангарра. Ты думаешь, русские не будут защищать эти ворота?

Иван. Все их силы будут отвлечены в приангарский квартал.

Офицер. Почему?

Иван. Пожар.

Все хором. Пожар?

Иван. Вы, воины, разожгете пламя.

Офицер. Мы? Что ты этим хочешь сказать?

Иван (показывая на Ангару). Видите реку, протекающую через город? Это — Ангара. Она-то и пожрет Иркутск!

Сангарра. Эта река?

Иван. В назначенный момент она превратится в огненный поток. В трех верстах отсюда добывают нефть[39]. У нас в руках огромные Байкальские склады, где хранится эта горючая жидкость. Вы разрушите часть стены, и нефть разольется по поверхности Ангары. Тогда достаточно искры, чтобы пламя достигло центра Иркутска. Построенные на сваях дома[40], как и сам дворец великого князя, охватит пламя, и они погибнут!.. Проклятые русские! Вы бросили меня в татарском лагере! Хорошо! Теперь я по-татарски веду с вами войну!

Офицер. Твои приказания будут выполнены, Иван, но в какой момент пробить стену нефтехранилища?

Иван. Когда солнце скроется за горизонтом.

Сангарра. В этот миг столицу Сибири охватит пламя!

Иван. Тогда свершится моя месть! Теперь идем. (Командиру.) Ты запомнишь?

Офицер. Запомню.

Иван и Сангарра уходят.

Офицер, воины, сержант.

Офицер. Отдохнем с полчасика, а потом приступим к выполнению приказа.

Сержант. Люди могут размяться?

Офицер. Да, но пусть не уходят далеко. У нас мало рук, чтобы проломить стену склада!

Сержант. Ладно. Разошлись, ребята!

Воины расходятся, побросав там и сям свои ружья.

Марфа, потом татары.

Марфа (входит справа, стираясь на посох). Бедный мой сын, чей взгляд угас, в последний раз задержавшись на материнском лице, где же ты?… (Садится.) Мне сказали, что юная девушка… Без сомнения, Надя ведет слепого!.. Они оба направились к Иркутску, и вот уже целый месяц я иду за ними по Большому сибирскому тракту… Сын мой, любимый, я тебя потеряла! Я не смогла удержаться, найдя тебя… там… перед собой… а ты не смог стерпеть, увидев, как кнут опускается на спину матери. Почему ты не позволил разодрать в кровь мою кожу? Никакая пытка не смогла бы вырвать у меня твоего секрета!.. Надо идти все дальше и дальше!.. До Иркутска осталось всего несколько верст. Может быть, там я найду тебя… Вперед! (Поднимается и направляется к краю сцены.) Татары!