Михаил Лермонтов - Том 5. Драмы Страница 13

(Ломает руки.)

Сара

С тобою плакать вместе я хочу,Когда тебя нельзя утешить…

Ноэми

Плакать!Тебе ль со мною плакать?.. любила ль тыКак я?.. любила ль чужеземца,Любила ль христианина, была лиИм презрена как я?.. Ах! Сара! Сара!Мое блаженство кончилось надолго!И вот плоды моих надежд, мечтаний,Плоды недоспанных ночей и беспокойств!..О, сжалься надо мною, небо!Скорей в сырую землю, поскорей,Покуда я себя роптаньем не лишилаСпокойствия и там…

Сара

СтарайсяРассеяться!.. в твои лета позабываютИ самую жестокую печаль.Вот твой отец придет! ТеперьС раввином он беседуетО чем-то занимательном и важном.Он новостью тебя займет.

Ноэми

Я проклинаюВсе эти новости, одна ужМеня лишила счастья… а другаяМне не отдаст его. — Ах, Сара!Всё кончено! всё кончено!

(Моисей вбегает как бешеный.)

Моисей

Дочь! дочь! дочь!.. он нашелся!Зачем теперь? зачем так поздно… он нашелся!..Твой брат… мой сын!.. сын!.. я не знал…Жестокий случай так… я не прижалЕго к груди, и не прижму… найден,И в тот же миг потерян. О судьба!Земля и небо, ветры! бури! гром!Куда вы сына унесли? зачем отдать,Чтобы отнять… и христианин!Возможно ли? — мой сын… я чувствовал,Что кровь его — моя… я чувствовал,Что он родной мой… о Израиль!Израиль!.. ты скитаться должен в мире,Тебя преследуют стихии даже…И бог твой от тебя отворотился.Мой сын! мой сын!..

Сара

Где ж он? зачем не здесь?Кто ж он?.. и кто сказал… что сын твой!

Моисей

О горе! горе! горе нам! он здесь был —Раввин принес мне доказательства… я верю,Что он — мой сын! — я спас… он спас меня…И он погибнуть должен… не спастисьЕму вторично от руки злодеев…Ноэми! горе! горе для тебя!Фернандо — брат твой!Испанец — брат твой!Он гибнет; он родился, чтоб погибнутьДля нас! — он христианин!.. он твой брат!

(Ноэми упадает без чувств на пол. Сара спешит к ней.)

Пускай умрет и дочь… и я!.. у богаМоих отцов нет жалости… мой сын! мой сын!

(Ломает руки и стоит недвижен.)

Действие четвертое

Сцена I

(В доме Соррини. На столе бумаги и книги и песочные часы.)

Соррини (входит)

Сегодня, может быть, увижу яМою красавицу. — Мою! — зачем же нет?Она моя, так верно, как я плут.Когда я сам с собою, то никакСебя я не щажу. — Зачем? — Я плут.Я это знаю сам, зачем скрыватьсяПеред собой? — Я плут, но умный плут.Да впрочем я не вижу тут худого;Я сотворен, чтоб жить и наслаждаться.И всеми средствами я должен достигатьПредположенной цели. — Я достиг —И умный человек. — Не удалось — глупец!Так судят люди, большей частью.Великий инквизитор обещалУ нашего отца святого выпроситьМне шапку кардинала, если яЯвлюсь ее достойным — то естьОбманывать и лицемерить научусь!О! это важная наука в мире!Наука женщин! с нею прямо в папы;И этому есть доказательства у нас.

(Молчание.)

В кровавый путь отправлен уж Фернандо…Один лишь Алварец… да этот плох!О! бедная Эмилия; давно лиСказала ты, что старику смешноЛюбить и невозможно?.. но сегодняТы мысли переменишь…

(Садится.)

Говорят,Что женщины должны быть неприступныДля нашего сословья; что закон велит…Ужель закон в сей толстой книгеСильней закона вечного природы?Безумец тот, кто думал удержатьНичтожным правилом, постановленьемДвижение природы человека;Он этим увеличил грех — и только,Дал лишний совести укор и между темЖелание усилил запрещеньем!Пострижен был насильно я в монахи;Почти насильно (в пылкой юностиНе можем понимать мы важной пользы);Пускай, пускай они за всё ответят,Что сделал я; пускай в аду горятОни… но что такое ад и рай,Когда металл, в земле отрытый, можетСпасти от первого, купить другой?Не для толпы ль доверчивой, слепой,Сочинена такая сказка? — я уверен,Что проповедники об рае и об адеНе верят ни в награды рая,Ни в тяжкие мученья преисподней.Да впрочем добрый смысл велит не верить,Что души будет вечный жечь огонь;Что черти за ноги повесят тех,Которые ни рук, ни ног иметь не будут.

(Берет книгу, перо и бумагу.)

Займусь!

(Кладет.)

Нет, что-то я не в духе!Кто бы поверил, что в мои летаХорошенькой девчонки ожиданьеМогло смущать, тревожить, беспокоить?Я всё не понимаю, для чегоМне не годится женщину любить;Как будто бы монах не человек?

(Смотрит на часы.)

Часы бегут — и с ними время; вечность,Коль есть она, всё ближе к нам, и жизнь,Как дерево, от путника уходит.Я жил! — Зачем я жил? — ужели нуженЯ богу, чтоб пренебрегать его закон?Ужели без меня другой бы не нашелся?..Я жил, чтоб наслаждаться, наслаждался,Чтоб умереть… умру… а после смерти? —Исчезну! — как же?.. да, совсем исчезну…Но если есть другая жизнь?.. нет! нет! —О наслажденье! я твой раб, твой господин!..

(Звонит.) (Слуга входит.)

Не позабудь, что я тебе сказал.Когда подъедут близко удальцыМои, то киньтесь вы с оружием толпой,И будто бы освободивши силой,Ее сюда скорее приведите…Да чур не забывать, что вы без языков,А то… меня ты знаешь коротко!Возьми ж себе заранее награду

(дает кошелек)

И раздели другим… ступай же.

(Слуга берет кошелек и целует руку.)

Слуга

Всё исполню.

(Соррини подходит к окну.)

Соррини

Да, кажется, я вижу пыль, ужелиОни спроворили всё дело? ДоннаМария лакома на жемчуг,Как видно; впрочем ей мешалаМоя красавица, как лишнее бревноВ строеньи дома; сам его не дашь,А как попросят, так легко расстаться!

(Глядит в окно.)

Они! так точно!.. ближе подъезжают;Вот и мои спасители бегут… сраженье!Железо о железо бьется и стучитБезвредно… искры сыплются кругом.Так в споре двух глупцов хоть много шуму,Да толку нет… как кровь моя кипитВ полузасохшем сердце!.. ну,

(смотрит)

схватилиЭмилию и тащат… торжество!Victoria!..[3] теперь я говорюОтважно: veni, vici[4] — потомуЧто я еще девицу не видал!..

(Отходит от окна.) (Слуга входит.)

В лице твоем победу я читаю:Веди сюда…

(Слуга ушел.)

Victoria, Соррини!..

(Потирает руками.)

Поплачет Алварец, поплачет, покричит,Порвет седые волосы… и не узнает,Где дочь его… ха! ха! ха! ха! победа!..

(Вводят Эмилию; Соррини дает знак; люди уходят.)

Эмилия

Где мой спаситель!.. ах! отец Соррини,Не вам ли я обязана спасеньем?Вознагради вас боже так, как яЖелала бы!.. о мой спаситель!

Соррини

Я христианский долг исполнил только.

(Идет и запирает дверь.)