Анатолий Гуницкий - Практика частных явлений Страница 14

Первый: Куда?

Третий: Да мало ли! Куда-то я шёл, до того, как начал всё забывать.

Первый: Так вот я и говорю! Если бы вы вспомнили откуда вы пришли ко мне тогда, то вы могли бы вспомнить, куда вы отправились потом, после. А потом бы — ещё. Потом, ещё дальше. И ещё дальше. И ещё. Нужен критерий, контроль. Режим. Поэтому я предлагаю вам использовать свой тогдашний приход сюда в качестве поворотного пункта. Или критерия.

Третий: Зачем, зачем же так путать меня? Мало того, что и так-то у меня немало. Так вы ещё всё усугубляете, навязывая мне себя! Харк-харк!

Первый: (не слушает его, увлечённо) Все ваши забывания можно, условно говоря, разделить на два типа. Первый — это такие общие моменты. Например, вы забыли, что вы что-то забыли. Фактически, вы забыли почти всё…

Третий: Нет, не совсем так. Потом-то я вспомнил, что я забыл, что я что-то забыл…

Первый: Толку-то? Вы же не помните, что именно вы забыли, вы только помните, что вы что-то забыли. Вы не помните, что именно вы забыли первично! И вот тут-то вам и могла бы пригодиться моя классификация! Я напомню вам: первый тип — это общие моменты. А вот второй тип — это более частные случаи, эдакие выпадения, когда вы что-то такое помните, но никак не можете увязать с предыдущим этапом. Вы как бы находитесь перед высокой крепостной стеной, ходите перед ней взад-вперёд, но никак, никак вы не можете найти лазейку, хотя в целом представляете, что там, за этой стеной. Общие моменты, первичные ситуации первого типа складываются из множественных эпизодов типа номер два. А поскольку я являюсь, в некотором роде, живым свидетелем вашего забывания, так как именно при мне вы забыли, куда вам надо, то этот шанс следует использовать и выжать из него всё возможное!

Третий: Шанс.

Первый: Да, шанс! — если принять предложенную мной классификацию за исходную истину — а другой у нас с вами всё равно нет…

Третий: (уныло) Ну, нет.

Первый: Стало быть, я прохожу у вас по второму типу и…

Третий: Даже если и можно в чём-то согласиться с этой вашей идиотской типологией, то почему вы решили, что вы проходите у меня по какому бы то ни было типу? Я — впервые вижу вас!

Первый: К чему, к чему это упрямство? Я прекрасно помню тот, первый день. Такое не забывается! Сначала пришёл мёртвый, а затем появились вы…

Третий: Мёртвый?

Первый: Да, самый обыкновенный. Он ушёл совсем незадолго до вас…

Третий: Нет, уж вы меня не впутывайте! Так я могу оказаться причастным к чему угодно — к постэклектизму, к готике, к шишковщине, к пляске дырявых сапог, к инцестам всякого рода, к мираклям голодного времени, к убийству овцы под виноградным кустом. Нет уж, увольте!

Первый: Для вас же стараясь!

Чудовищный грохот из мешка. Первый и Третий вздрагивают.

Кстати, он и сейчас здесь.

Третий: Кто?

Первый: Мёртвый. Или не мёртвый, но тот, кто говорит, что умер…

Третий: Здесь? (В ужасе озирается)

Первый: Нет, видимо, всё же он мертвый.

Третий: Где он? Где?

Первый: Там, в мешке.

Третий: В мешке — мертвец?

Первый: Так мешок-то его. Он сам и приволок его сюда.

Третий: Зачем?

Первый: Не знаю. Он всё вынимал оттуда разные мерзкие вещи, запихивал их обратно, брал у меня фонарь, пилил, красил, рвал… Залезал в мешок и вылезал назад. И сейчас он снова в мешке.

Третий: Что же он там делает?

Первый: Что-то делает.

Чудовищный грохот из мешка.

Вот — это он.

Третий: Но что же мёртвый может делать в мешке?

Первый: Он мне не докладывает. Видимо, мастерит чего-то, колотит, перекладывает с места на место и снова колотит. Он работал на Кубе. Он привязывал верёвку к разным вещам, я помогал ему её обрезать. Он раньше проваливался. Вещи падали. Он спал с кинозвездой. Он ушёл от неё утром, когда она дремала. Интересно, взял он её, сонную, напоследок? Я забыл спросить у него об этом. Он может умереть окончательно и я так ничего и не узнаю больше. Говорят, восемь утра самое подходящее время для совокупления. Интересно, он ушёл от неё раньше восьми? Как вы думаете?

Третий: Я могу допустить… да, я многого не знаю, я, в конце концов, обычный человек, из плоти и крови, и мяса, и кожи, но я никогда не предполагал, что мёртвые… что мёртвые могут ходить, мастерить, перекладывать что-либо и привязывать к чему-то верёвку! Я никогда не предполагал, что они могут спать с кинозвёздами и уходить от них в восемь утра!

Первый: В принципе, не имеет значения, во сколько он ушёл от неё. Также не имеет значения, трахнул он её, сонную, напоследок или нет. И даже если он жалеет теперь об этом, даже если он ругает себя порой и скрежещет зубами, и терзает сбившуюся простыню своим одиночеством, и без конца разбивает своё лицо, ударяясь о стену «никогда» — всё это также не имеет никакого значения.

Третий: Может быть, он — не мёртвый.

Первый: Это также не имеет значения. (Пауза) Я тоже кое в чём сомневаюсь. Он говорит, что он — мёртвый. В принципе, это не имеет значения. (пауза) Спросите у него сами.

Чудовищный грохот из мешка.

Третий: Спросить… Для этого придётся к нему обратиться!

Первый: Очевидно, придётся.

Третий: Как же обратиться к нему?

Первый: Обратитесь как-нибудь.

Третий: А как вы к нему обращались?

Первый: Я не уверен, что мой экспириенс вам будет полезен. Я не считаю его универсальным, способным пригодиться при разгадке тайн вселенских процессов. Сначала я просто говорил ему «Эй».

Третий: Просто «эй!» И всё?

Первый: Да, просто «эй!» Вообще-то, он не слишком контактен. Но кое-что вы сможете выяснить.

Третий: Что же именно я смогу выяснить?

Первый: То, что вас интересует.

Третий: Но меня ничего не интересует! То есть интересует, но я не знаю что!

Первый: Для начала вы можете сказать ему пресловутое «эй!». Это уже кое-что.

Третий: Я же не вижу его! Не говорить же мне «эй» в пустоту!

Первый: Подойдите поближе к мешку.

Третий: Я ничего тут не вижу.

Первый: Должны же быть видны какие-то очертания тела, не бесплотный же он! Возможно, он спит.

Чудовищный грохот из мешка

Нет, он не спит. Пощупайте, пощупайте мешок!

Третий: (брезгливо ощупывает мешок) Вот тут что-то… Ай!

Второй: (глухо) Что там ещё?

Первый: Ага, есть!

Третий: Да, он здесь!

Первый: Я же говорил! Вот и скажите ему!

Третий: Эй! Эй! (пауза) Он не отзывается.

Первый: Попробуйте ещё разок. Погромче.

Третий: (громче) Эй! Эй!

Первый: Громче!

Третий: (ещё громче) Эй! Эй! (пауза) А если он ушёл? Или это не он?

Первый: Всё может быть.

Третий: (очень громко) Эй! Эй! Эй!

Второй: (глухо) Что ты орёшь, идиот?

Третий: (тихо) Эй…

Второй: Что «эй»? Чего надо?

Первый: (Третьему) Это он у тебя спрашивает.

Третий: (сбит с толку) Да? Эй…

Первый: (Второму) Это он к тебе обращается.

Второй: Чего он хочет?

Первый: Хочет поговорить. Узнать что-нибудь.

Второй: Что ещё узнать?

Первый: Что-то. Его можно понять, всё-таки не каждый день…

Второй: Чего не каждый день?

Первый: Не каждый день встретишь мёртвого, вот чего!

Второй: Откуда он знает, что я умер?

Первый: Я ему сказал.

Второй: А ты откуда знаешь?

Первый: Ты мне сказал.

Второй: А я откуда знаю?

Пауза.

Первый: Так ты не мёртвый?

Грохот из мешка.

Третий: Так он не вылезет?

Первый: (Второму) Так ты не вылезешь?

Второй: Занят я.

Первый: Всё дела делаешь, да?

Второй: Я тут это…

Первый: (Третьему) Он занят. Делает дела.

Третий: (Первому) А потом?