Бото Штраус - Время и комната Страница 16

Нелли. Спина у тебя холодная, а зад теплый от сидения за столом. Глаза воспалены от чтения и расшифровки.

Владимир. Что, если бы мы стали наблюдать друг за другом и преследовать друг друга? Я — убийца, ты — сыщик.

Нелли. Но это совсем не так.

Владимир. Нет. Все наоборот. Ты — убийца, а я — сыщик.

Нелли. Нет, по-моему, когда любишь, этого различия не существует. Я, во всяком случае, толком не разбираю, ты ли наблюдаешь за мной или я сама за собой наблюдаю. А у тебя как?

Владимир. Я в самом деле работал до утра. И знаешь что? Я закрепил в уме каждое предложение, каждый оборот речи и даже каждое дрожанье век, заучил все, что нынче днем прозвучит из моих уст. Я должен защититься от сюрпризов, которые готовит мне моя матушка.

Нелли. Кошмарные дни. К ним надо подготовиться, правда?

Владимир. Правда. (В свою очередь спрашивает.) Но как?

Нелли. Что случилось с Якобом?

Владимир. С Якобом? С моим отцом? Вон фотография, можешь на него посмотреть. (Просовывает руку в щелку полога и показывает на портрет, который висит на стене возле письменного стола.) У него зоб, с двадцати шести лет. А из-за этого страшная одышка. Безобидное пугало.

Нелли. Ты всегда твердишь одно и то же. Почему я никогда его не видела? Якоб в действительности не существует?

Владимир. Ты имеешь в виду: отправитель флакончика с ядом? О, я точно прочел его письмо. Моя мать прочла то, что там было, дословно: «К этим строчкам я прилагаю симпатичный флакончик с ядом на случай, если тебя мучают смертельные сомнения, от которых можно спастись только самоубийством и которые зачастую внезапно одолевают даже бесстрашного преступника». Милая, «ты» — это не ты, а она, матушка, Элизабет. Она неправильно прочитала.

Нелли (радостно). Тогда я правильно сделала, что вернула ей флакончик.

Владимир. Как хорошо, что я перехватил флакончик и поднес его к носу.

Нелли. Да. Все имело свой смысл.

Владимир. Господи, какое безумное время. Маленькая поездочка на поезде нам бы не повредила.

Нелли. В обед она встречает Якоба на вокзале. Тогда и посмотрим.

Владимир (громко, смеясь). Бесконечное неистовое путешествие. Глаза широко открыты. Все видеть и ничего не запоминать. Глаза, как бездонная бочка.

Нелли. Тише. Там не матушка твоя идет?

В этот миг снаружи у дверей веранды появляется какая-то фигура. Ее легко принять за Владимира, с которым она чрезвычайно схожа. Однако лицо мужчины неразличимо. На нем пальто, шарф и шапка, как и на Владимире при первом его появлении. Мужчина приоткрывает дверь на веранду и прислушивается к разговору между Нелли и Владимиром.

Ясно лишь одно: дыхание у него тяжелое, как у астматика.

Владимир. Уши не заткнешь. Надо все время подслушивать или спать. Но подслушивать гадко. Подслушивать — это самое гадкое.

Нелли. Владимир, помоги мне. Я чуть было тебя не обманула. Вот только что хотела сказать: «Твоя матушка рассчитывала ввести тебя в заблуждение своей тугоухостью. Она просто тебя передразнивала, лишь бы тебе понравиться». Хотя я знаю, что это неправда. С тех пор как мы знакомы, я обманывала тебя, только если ты сам незадолго перед тем обманул меня. Нет, надо сказать по-другому. Всякий раз, когда меня так и подмывало тебя обмануть, я сразу понимала, что ты вот только что меня обманул. Но в чем ты солгал мне на этот раз?

Владимир. О да, иногда приходится безвольно реагировать и реагировать лишь затем, чтобы осознать самого себя. Совсем недавно я пережил нечто подобное. Перед тем как забрать тебя из тюрьмы, я сидел в уличном кафе и заметил, что самозабвенно ковыряю пальцем в носу, только когда старик за соседним столиком достал носовой платок и высморкался. Ага, подумал я, он хочет преподать тебе урок, и стал незаметно за ним следить. И правда, в течение следующей четверти часа он всевозможными жестами и мимикой показывал мне, что хотел бы видеть меня другим, более совершенным, похожим на себя. Он изменил мою наружность, о которой я, откровенно говоря, не имел в тот миг твердого и ясного представления; этим безмолвным беспощадным обучением он изменил впечатление, которое я на него произвел. Он провел ладонью по лбу — и на моем лбу тотчас появились морщины. Представь себе, старик добивался, чтобы я целиком уподобился ему. Внезапно он встал и рукой сделал мне весьма опасный знак. Я лезу в карман пальто и взвожу курок револьвера…

Нелли вскакивает с кровати. Она становится свидетельницей ужасной сцены и вскрикивает. Владимир вылезает из кровати. Нелли вскрикнула в ту самую секунду, когда человеку в дверях веранды угрожает второй, очень похожий на Спаака 1-го. Этот второй человек с длинным ножом в поднятой правой руке подкрался к первому и скорее всего заколол бы его, если бы в решающую минуту Нелли не предостерегла его криком. Первый молниеносно оборачивается, обезоруживает нападающего, бросает его на колени и несколько раз вонзает в него нож. Затем подхватывает свою жертву на руки и быстро убегает прочь.

Сон вдвоем.

Нелли (подбегает к окну веранды). Ничего больше не видно. Кого-то, наблюдавшего за нами, собирались убить. Но вышло иначе. Все это связано с моим делом. У него есть подоплека, мне самой неизвестная. Я боюсь, Владимир.

Нелли быстро убегает по галерее на задний план. Владимир очень взволнован. Бросается к стенному шкафу близ кровати. Достает пальто, надевает его поверх ночной сорочки. Надевает шапку, шарф. Затем становится сбоку от кровати, так чтобы Нелли не могла его видеть. Нелли возвращается. В руках у нее поднос с кувшином молока и двумя стаканами. Ставит его на стол перед софой. Идет к кровати, полагая, что Владимир опять улегся.

Владимир, давай поиграем в уголки и выпьем молока.

Владимир выходит из своего укрытия, хватает Нелли сзади, тащит к себе. Рукой зажимает ей рот. Нелли, пытаясь высвободиться, отчаянно сопротивляется. При этом рвет свою ночную сорочку. Владимир замечает, что Нелли под ночной сорочкой полностью одета. Выпускает Нелли из рук. Она оцепенела, в недоумении стоит перед ним, закрыв лицо руками. С удивлением, безо всякого насилия Владимир стягивает, срывает с нее ночную сорочку. На Нелли костюм в обтяжку. Она босиком.

Владимир. Где ты была? Ты по ночам выходишь из дома?

Нелли устало качает головой. Идет к софе, падает на подушки. Наливает себе стакан молока, пьет.

Нелли. Наверно, я забыла раздеться, прежде чем надеть ночную сорочку.

Владимир (с улыбкой кивает). Да. Мне знакомо такое самозабвение. Когда в конце дня, полного опасностей для жизни, тебя берет под защиту тяжкая истома. И все же последняя мысль перед сном опять касается опасности для жизни: надеюсь, я не проснусь в луже крови. Но потом, когда разум уже отключился, а чувства еще нет, ощущаешь на теле плотную оболочку одежды и радуешься уверенности, что кровь наверняка не прильет к самой коже. Ведь ты уже настолько забылся, что думаешь, будто кровь из собственных ран притекает к тебе извне. (Осекается, нерешительно.) Впрочем, вчера вечером ты была совсем в другом костюме.

Нелли (устало). Давай не будем пугать друг друга. Ты знаешь, над нами раскинулась густая сеть убийства, обмана и заблуждений. Нам нельзя заплывать в нее, как глупеньким аквариумным рыбкам. Я должна бороться. Создать себе перспективу. Я хочу, чтобы подлые интриги поглотили сами себя. За нашей спиной, не достигая нас.

Владимир. Сети сплетены весьма тщательно, и кто-то один держит в руках все нити. Кто он — я или ты, Вера или моя матушка?

Нелли (непроизвольно). Пока Элизабет находится в этом доме, мне нельзя раздеваться догола.

Владимир (садится рядом с Нелли, гладит ее по волосам). Вот видишь, Нелли. Теперь все в порядке. Все обрело свой смысл. Ты пришла ко мне в своей самозабвенной облаченности, чтобы мы поговорили обо всем, о чем вот только что говорили. Чтобы мы отнеслись друг к другу именно так, как относились до этой минуты, когда поняли, какой глубокий смысл имела для нас твоя самозабвенная облаченность. Теперь нам все ясно.

Нелли (устало и довольно). Да, Владимир. Мы отлично поняли друг друга. Разговаривать — это самое легкое.

Владимир достает из ящика стола игру в уголки. Они выстраивают фигуры, начинают играть. Время от времени пьют молоко. На улице уже почти совсем светло. На кухне, за галереей, слышно, как Вера тихонько поет и гремит посудой. Нелли, сраженная сном, откидывается на спинку софы. Владимир отпивает глоток молока и в одиночку передвигает фигуры. Затем снова начинает говорить. Тихонько рассказывает спящей Нелли историю.