Юрий Поляков - Одноклассники (Сборник) Страница 19

Помнацбес. Нормально. Все же понимают: вы свою жену Галину и сына-нахимовца никогда не бросите!

В световом луче появляется Галина.

Галина. Я тебе брошу!

Адмирал Рык. Да пошла ты! (Спохватившись.) Это точно. Семья – непотопляемая авиаматка человечества.

Помнацбес. Как сказали! (Записывает.) Завтра же растяжки по всей Москве развесим и в Интернете на вашем сайте…

Адмирал Рык. Не надо культа! По всей Москве не стоит. Достаточно центральных улиц и сайта. А что еще говорят? Чего народ хочет?

Помнацбес. Царя, Иван Петрович!

Адмирал Рык. Царя? Где ж я им царя-то возьму?

Помнацбес. Есть у меня одна задумочка! Хитренькая.

Сцена 4. Демгородок

Шум заполненного кинозала. Перед экраном – подъесаул Юрятин с ногайкой.

Юрятин. Тихо! Не в Думе и не на Привозе! Слушайте приказ Избавителя Отечества! (Читает.) «Отныне каждую субботу изолянты обязаны смотреть жесткую порнокинопродукцию, чтобы на себе испытать тот демразврат, в который они пытались ввергнуть Россию!» Вопросы есть? (Молчание.) Курылев!

Мишка. Я!

Юрятин. Мне доложили, ты до армии кинокрутом в сельском клубе работал?

Мишка. Так точно, господарищ подъесаул!

Юрятин. Принимай хозяйство! А за совместительство набросим тебе двадцать субмаринок. Хотя какое тут совместительство? И там дерьмо, и тут дерьмо! Для начала поставь им про вампиров-извращенцев! Наше кино!

Мишка. Слушаюсь, господарищ подъесаул!

Юрятин. (изолянтам). Если кто самовольно покинет зал, выпорю и картошку окучивать пошлю! Хузин!

Ренат. Я!

Юрятин. Следи за дисциплиной!

Ренат. Есть!

Стрекот киноленты. Звуки дикого совокупления. Из зала выбегает Лена.

Мишка. 55-Б, отставить! Вернитесь в зал!

Елена. Я больше не могу. Это отвратительно! Меня тошнит. У папы от этого сердечные спазмы.

Мишка. Раньше надо было думать, когда народ гноили своей порнографией!

Елена. Мы не гноили, мы хотели как лучше…

Мишка. Ага, как для вас лучше!

Елена. Это неправда!

Мишка. Правда. А кто вам, 55-Б, вообще-то разрешил выйти из зала?

Елена. Никто…

Мишка. Вернитесь! И чтоб в последний раз!

Елена медленно, держась рукой за стену, доходит до двери и попадает в сладострастно чмокающей темноте. Из зала появляется Ренат.

Мишка. Это ты ей разрешил выйти?

Ренат. Я.

Мишка. В дисбат захотел?

Ренат. Строгий ты парень, кинокрут! Девушек надо жалеть!

Мишка. Она не девушка, а изолянтка…

Ренат. Послушай, Курылев, ты действительно такой верноподданный или придуриваешься?

Мишка. Я вольнонаемный и, если мне придется выбирать между жалостью и жалованьем, я думать не стану!

Ренат. Ладно уж… Пусть эта 55-Б у тебя наверху, в кинобудке посидит. Жалко девчонку!

Мишка. А я потом где сидеть буду?

Ренат. Кому ты нужен? Не дрейфь! Тебя в будке никто и не видит. Я больше рискую. Я тебе пару пачек сигарет прибавлю…

Мишка. Царьградских?

Ренат. Царьградских с фильтром.

Мишка. А если Юрятин сюда поднимется?

Ренат. Пока он со своим брюхом по лестнице вскарабкается, ты успеешь с девушкой подружиться. Как с женой своего полкового командира…

Мишка. Иди ты! Вранье это все!

Ренат. Я пошутил. Не злись, дерьмовоз, жизнь прекрасна! Может, у вас что-нибудь с ней и сладится! Девчонка-то веселая. Из Кембриджа…

Мишка. Из Кембриджа? Ну, ладно, тогда пусть приходит.

Ренат. Молодец! Смелый умирает один раз!

Ренат скрывается и через минуту возвращается с Еленой.

Ренат. Вот, леди, ваш сероглазый король! Он спрячет вас в своем замке. А я как верный вассал буду охранять ваш покой от морских драконов…

Елена. Спасибо, Ренат… Вы хороший… человек…

Ренат. Служу возрожденной России! (Уходит.)

Мишка ведет девушку в кинобудку, усаживает на диванчик, который можно разложить в двуспальную кровать. Потом достает электрический чайник.

Мишка. Чай будешь?

Елена. Буду. Спасибо вам…

Из зала доносятся настолько разнузданные звуки, что страшно даже думать о ситуации, в которой они издаются.

Мишка. Звать-то как?

Елена. № 55-Б…

Мишка. Ну, это ясно… А на самом деле?

Елена. Лена…

Мишка. Миша…

Елена. Я знаю… Мне Ренат сказал… (Протягивает Мишке руку.)

Мишка. Холодные… пальцы…

Елена. Англичане говорят: холодные, как огурец!

Мишка. А у нас говорят: руки холодные, зато сердце горячее.

Елена. Может быть, и так… Только теперь это ни к чему…

Мишка (разливая чай по кружкам). А тебя сюда никто на аркане не тянул.

Елена. У папы сердце… И спазмы мозговых сосудов…

Мишка. На черта же он с такими мозгами в вице-премьеры поперся?

Елена. Он хотел как лучше…

Мишка (протягивая кружку). Уже слышали.

Елена. Я ведь не знала. Я в Англии жила. В Кембридже училась…

Мишка. Понятно: Новосибирский университет далеко! Кембридж поближе!

Елена. Я там писала диссертацию об Уайльде!

Мишка. Ну, ясное дело: Проханов для вас не фигура! Вас только голубые иностранцы интересуют!

Елена. Почему вы так со мной разговариваете?

Мишка. А как мне с тобой разговаривать?

Елена. Как с человеком! Я человек! Вы забыли?

Мишка. А ты со своим папашей вспоминала, что я тоже человек? И как человеку жить, если лейтенантской зарплаты на неделю хватало, а потом хоть сапоги жри?! О чем вы помнили, когда страну, как мацу, на куски ломали?!

Елена. Спасибо за чай.

Мишка. Допей!

Елена. Не хочу!

Мишка. Ну, понятно: это же не ваш «Липтон», а всего-навсего «Цветок российской Аджарии!»

Елена. Нет, не поэтому.

Мишка. А почему?

Елена. Он горячий.

Мишка пожимает плечами, наклоняется и дует в кружку, но не рассчитал: несколько чаинок вместе с кипятком попадают ему в глаз.

Мишка. Ух, е-е-елки-мота-алки!

Елена. Что с вами?

Мишка. У-у-ю… Глаз! Больно!

Елена. Подождите. Дайте, я посмотрю. Я осторожно…

Елена достает из рукава платочек, осторожно осматривает возможные повреждения, потом легко смахивает чаинки с зажмуренного Мишкиного глаза.

Елена. По-моему, ничего страшного. Можете открыть глаз!

Мишка. Боюсь!

Елена. Не бойтесь!

Мишка (воскликнув). Свет! Вижу свет!

Елена. Миша, вы мне нарочно разрешили пройти сюда, чтобы поиздеваться?

Мишка. Нет, не для этого. Жалко мне тебя – вот для чего… Рехнешься ты здесь со своим папашей!

Елена. Я знала, на что шла!

Мишка. Знала?

Елена. Да!

Мишка. Да-а?

Елена. Нет, не знала… (Плачет.)

Мишка. Ну ладно, ладно… (Обнимает, вздыхает.) Юрятин узнает – убьет…

Сцена 5. Кремль. Кабинет адмирала

Помнацбес…В ходе следствия по делу пособников антинародного режима установлено, что большинство арестованных имеют довольно крупные счета в западных банках. Жалко оправдываясь, они уверяют, будто это гонорары за книги, опубликованные за рубежом, а также за лекции, читанные там же. Хэ, двадцать миллионов за книгу… Писатели!

Адмирал Рык. Надо бы вернуть народу…

Помнацбес. Выбьем!

Адмирал Рык. Нет! Только лаской! Иначе народ не поймет! Да и Европа, якорь ей в печень, по гаагским трибуналам затаскает! Сделаем так! Откроем в Демгородке валютный магазинчик!

Помнацбес. Какой магазинчик? Зачем?

Адмирал Рык. А вот зачем! За каждую сданную тысячу долларов изолянт будет получать на руки доллар…

Помнацбес. Лучше – бумажный талончик с печатью…

Адмирал Рык. А хоть и талончик. Магазинчик назовем «Осинкой»…

Помнацбес. «Осинкой»! Ну, держитесь, иуды!

Адмирал Рык. Каждый изолянт сможет приобретать любые товары по ценам в пять раз дороже европейских. А теперь посчитай!

Помнацбес. Гениально, господарищ Избавитель Отечества! Гениально!