Генрих Клейст - Роберт Гискар Страница 2

Норманн (быстро схватив обоих за руки)

Так странно?Рехнулись, чай? Я весел и здоров.

Старец

Сын! Губы у тебя, как мел. Ты болен?Да говори же.

Норманн (снова оглянувшись назад)

Ладно. Но зарок:Не отвечать ни даже взглядом быстрым,Тем паче вслух, на то, что расскажу.

Старец

Ты страшен, право. Что-нибудь случилось?

Норманн (громко, народу, который наблюдает за ним)

Ну как дела? А выйдет ли Гискар?

Некто из толпы

Надеемся.

Другой

Царица вызвать хочет.

Норманн (таинственно, отводя обоих собеседников в сторону)

Когда я нынче ночью на часахСтоял перед Гискаровой палаткой,Внутри послышался внезапный стонИ тяжкий присвист, как при издыханьеБольного льва. Там тотчас подняласьТревожная возня, и был служительРазбужен герцогиней. ВторопяхЗажегши свет, он бросился наружу.На зов его сбежалась вся родняВ ужасном замешательстве: царицаВ ночном уборе, за руки влачаОбоих сыновей; его племянникПод наскоро накинутым плащом;Сын герцога почти в одной рубашкеИ, наконец, слуга с какой-то теньюЗакутанной, которая на мойДежурный окрик воином сказалась.Но дайте юбку мне, и я, как он, —Нет, с большим сходством — в женщины зачислюсь.Все вещи: плащ, шишак и сапогиНа шельме, как на вешалке, болтались.Когда ж, добра не чая, эту теньЯ за руку беру и обращаюНа лунный свет, я узнаю в лицоГискарова врача, Иеронима.

Старец

Врача?

Первый воин

Святые силы!

Старец

Значит, он,По-твоему, недужен, болен?

Первый воин

Болен?Он заражен!

Старец (зажав ему рот)

О, лучше онемей.

Норманн (после паузы, полной ужаса)

Я этого не говорил. СамимПонять и рассудить предоставляю.

Роберт и Абеляр, беседуя друг с другом, показываются у выхода из палатки.

Первый воин

Палатка распахнулась. К нам выходят.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же, Роберт и Абеляр.

Роберт (подошедши к самому краю холма)

Кто ставлен говорить от всей толпы?Пусть выступит.

Старец

Я здесь.

Роберт

Ты здесь? Твой разумМоложе головы твоей, а всяТвоя премудрость в волосы впиталась.Столетний век — твой щит, старик, а то бТы не ушел от нас без наказанья.Ты слыл домашним другом, что стерегДавно когда-то колыбель Гискара.Теперь же оказался вожакомМятежной шайки, вынувшей оружьеИ шляющейся, по словам сестры,По стану, руганью будя умерших.Вы звали полководца из шатра?Что думать? Это правд»? Что ответишь?

Старец

Да, звали. Но могла ль сказать сестра,Правдивая с тобой, как полагаю,И до сих пор участливая к нам,Что этот зов сопровождался бранью?К моим годам ты вряд ли будешь знать,Как чтут вождя; зато, что значит воин,Я знал в твои. Ступай спроси отца,Как надо разговаривать со мною.А если за речами я забыл,Чем я тебе обязан, — что ж, я справлюсь,Горя стыдом, у правнуков своих:Я этому их обучил с пеленок.С покорностью, как в нравах у норманн,Просили мы, чтоб к нам Гискар явился.Нам к милости такой не привыкать.Наоборот, нам было бы в новинку,Когда б он в ней, как ты, нам отказал.

Роберт

Ты, старый дуралей, лишь подтвердилТо мнение, что думал опровергнуть.Распущенный мальчишка, вертопрахНе проявил бы столько дерзновенья,Я послушанью научу тебяИ докажу, что — неплохой учительТы должен был в ответ на мой упрекУвесть толпу без слов и промедленья.И если вновь я повторю приказ,То ты, надеюсь, уведешь их тотчас,Без прекословья, без задержки, вмиг!

Абеляр

Я вижу, на приказы ты щедрее,Чем полагает нужным твой отец.Но жар твоих нападок, я заметил,Воспринимает холодно народ.Они как шум дневной, который слухуНе поддается, слышный целый день.Заслуживающего порицаньяЯ до сих пор не встретил ничего.Что слово старца этого бесстрашноИ горделиво — старику к лицу.Два поколенья старого почтили,И представитель третьего за пядьОт гроба оскорблять его не должен.Тебе народ не близок тем, что смел,А мне он был бы чем смелей, тем ближе.Свобода для норманна — как жена.Чету, родящую на ложе битвыПобеду, я б священной почитал.Так мыслит и Гискар. Он любит руку,Играющую гривою его.Иное сын. Его хребет плешивыйБросает в дрожь от близости руки.Уверен ли ты так, что не минуетТебя корона, что заносчив столь?Ты можешь взять ее одной любовью.Она по праву, вспомни, не твоя.Меж тем в тебе нет ни малейшей искрыГискаровой, и менее всегоПолучишь ты в наследство это имя[8][9].Ведь в миг, решающий твою судьбу,Ты заушаешь тех, кто мог бы тут жеТебя к вершине славы вознести.Напрасно ты считаешь, что норманныПокинуты кругом и без друзей.Не хочешь ты, так я их другом буду.Выслушивать просящего легко.Вникать в его желанье — вот в чем хитрость.Ты гонишь их, я оставляю. Люди,За все Гискару отвечаю я.

Роберт (многозначительно и вполголоса)

Теперь я разглядел тебя насквозь.Спасибо, злой мой демон! Как ни ловкоТы тасовал, но выиграл не ты.Желаешь, покажу тебе на деле,Кто одолел, как карты б ты ни клал?

Абеляр

Что ты задумал?

Роберт

Примечай, постигнешь.

(Народу.)

Сыны Гискара, прогнанные мнойА им удерживаемые льстиво,Нас в судьи призываю я себе!Произведите выбор между намиИ воспротивьтесь одному из нас.Сын герцога, я — принц по воле божьей.Он — принц лишь по случайности одной.Я только любопытствую, могли льЕго слова, запавши в ваши души,На их весах перетянуть мои,Ушам своим тогда б я не поверил.

Абеляр

Сын герцога? Сын герцога и я.До твоего отца был мой на тронеИ больше прав имел на то, чем твой.И мне, наследнику престола, сынуОттона[10], — ближе и родней народ,Чем сыну моего опекуна,Которого закон назначил правитьМоей страной, покуда был я мал[11].Но я и сам за то, что ты задумал.Так выбирайте ж между мной и им.Вы можете, по моему приказу,Остаться тут и говорить со мной,Как говорили бы с самим Оттоном.

Старец

Мой принц, ты стоишь своего отца.Твой славный дядя, наш великий герцог,Возликовал немало б в смертный час,Имей и он наследника такого.Гляди, твой вид меня омолодил.Точь-в-точь как ты, осанкой, речью, нравом,Такой же друг народа, как и ты,Стоял Гискар когда-то перед нами,Народом обожаемый кумир!Да низольется на тебя с небесТа благодать, что награждает доблесть,Да процветет твоя судьба под ней.Всегда и впредь благоволенью дяди,Как солнцу, озарять себя давай.Не сомневайся. Благостная почваСо временем благие даст плоды.Расти судьбу. Не надо удобреньяСомнительного. Лучше сохрани,Пока возможно это, почву чистой.Во многих спорах победил бы ты,Но в этом состязанье твой противникСильней тебя. И оттого, что твойПриказ лишь разрешает там, где словоЕго — велит, не гневайся, что мыВнушительнейшему послушны будем…

(Роберту, холодно.)