Леонид Андреев - Самсон в оковах Страница 2

Оба тюремщика уходят. Самсон нащупывает кость и кладет на пол, возле своего каменного ложа; сам ложится, ворочается и готовится ко сну. Говорит сонно и вяло.

Надо спать, а у меня болит все тело. Как измучили меня филистимские собаки! Днем жжет меня солнце, а ночью знобит стужа, а ночью… (Глухо и равнодушно стонет, по привычке.) И все болит, все болит и чешется, и чешется. Хижину и рабыню, молоденькую, да, молоденькую… Кость я положил? Положил. Нет, я не лгу. (Сонно зовет.) Далила! Далила!

Молчание. Темнеет. Со стороны входа повелительный стук в железную дверь, голоса, приказания. Быстро входит со светильником Ягаре .

Ягаре. Вставай, Самсон! Самсон! К тебе пришли.

Самсон (вскакивает, испуган, почти в ужасе). Кто? Ягаре, кто? Не надо, не пускай!..

Ягаре. Молчи, ты!..

Самсон испуганно отодвигается в угол, прижимается к стене. На лестнице голоса многих людей, свет факелов. Сопутствуемая вооруженными рабами, спускается Далила, останавливается, не доходя последней ступени. Далила юна и прекрасна собою. С нею оба ее брата: рыжий Галиал с белым как мел, дергающимся лицом и красивый, презрительный Адорам . Все одеты с царственным великолепием.

Адорам (негромко). Где же он? Тюремщик!

Ягаре (кланяясь). Он здесь. Самсон!.. Он очень испугался, господин, он спал. Он спрятался. Самсон, иди сюда!

Самсон. Не пойду.

Адорам. Он понимает, что ему говорят?

Ягаре. Мы сейчас только смеялись над его речами. (Хихикает.) Но простые слова он понимает. Самсон, к тебе пришли… Самсон! Сюда никто не ходит, господин…

Галиал (тюремщику). Отойди, глупец. Вы, светите! Самсон, отчего ты не выходишь сюда?

Самсон. Я сплю. Не трогайте меня, не надо. (Кричит.) Не надо!

Галиал. Очнись. Это не сон! Очнись и выйди к нам.

Молчание.

Самсон (делает нерешительный шаг вперед). Вот и я. Я не знаю, кто вы и зачем пришли. Сюда никто не ходит. (Кричит.) Ягаре! Ягаре-Оргим, где ты?

Ягаре. Я здесь. Не кричи! Если ты будешь кричать и упрямиться, они прикажут принести бич и…

Галиал. Молчи! Ты не узнаешь моего голоса, Самсон? Припомни. Ты его слышал в последний раз тогда, когда и свет видел в последний раз. Вспомни каленое железо, Самсон!

Самсон. Это ты, Галиал? Не убивай меня, я не сделал ничего дурного. Ягаре лжет на меня.

Далила. Он не хочет тебя убивать. А мой голос ты узнаешь, Самсон?

Самсон. Твой голос, женщина… О! (Бросается на колени, звеня цепями, униженно лбом прижимается к полу.) Далила! Госпожа моя, Далила! Твой раб счастлив, что ты удостоила твоими белыми ножками… твой раб счастлив, прости, Далила, твой раб счастлив!

Адорам (негромко). Он отвратителен. Какое скверное животное!

Галиал. А ты болтун! Встань, Самсон.

Далила. Поднимись, Самсон, я хочу тебя видеть. Поднимись же.

Самсон нерешительно встает. Факелы ярко освещают его изуродованное, с выжженными глазами, дикое лицо.

(Отшатываясь.) Так вот… так вот ты какой! Говори с ним, Адорам, я не могу.

Галиал (предостерегающе). Сестра!

Далила. Я ничего. (С судорожным смешком, похожим на всхлипывание.) Так вот он… какой!

Галиал. Эй, вы, с факелами – назад!

Адорам (равнодушно и презрительно). Здравствуй, Самсон. Я брат Далилы, Адорам, ты узнаешь меня? Когда-то мы с тобой дружили – помнишь моих египетских певиц и плясуний? Если ты хочешь знать, я был против твоего ослепления и сейчас нахожу, что это было глупо. Мы пришли узнать, как ты живешь. Что же ты молчишь?

Самсон. Я н-не знаю, что мне говорить. Сюда никто не ходит. Здесь тьма.

Адорам. Да, пожалуй, и я на твоем месте не знал бы, что говорить. Не угодно ли тебе продолжать, брат, или тебе, сестра? С меня довольно.

Далила. Самсон! Это я, Далила, – ты помнишь? Мы, я и братья, мы пришли… Завтра праздник богини Иштар, и по дороге в храм мы зашли к тебе… Ты помнишь, что это за праздник, Самсон? Ты помнишь богиню Иштар? Иштар!

Самсон. Нет, госпожа. Я ничего не помню. Я прошу не наказывать меня строго, если я… Я работаю как вол, я не ленюсь!

Далила. Ты не помнишь? Это праздник весны и любви, Самсон. Когда мы подходили сюда, звезда Иштар уже дрожала и искрилась в огне заката, а скоро взойдет луна… Ты помнишь луну, Самсон? Вспомни: дома все станут белые, а тени от них черные, и тогда – ты помнишь? – юноши и девы филистимские пойдут в сады и рощи, чтобы до утра славить богиню Иштар. Они будут плясать и петь… Ты хотел бы пойти с нами?

Самсон. Нет. Я слеп. Мне будет страшно под луною, которой я не увижу. Но голос твой сладок, как мед пчелиный, – о госпожа моя Далила! Я ничего не помню и не знаю, я верный раб царя филистимского. Попроси же царя, чтобы мне дали хижину, как другим рабам, и молодую рабыню для услуг слепцу.

Далила (почти со слезами). Я тоже буду петь и плясать… Ты помнишь мои танцы, Самсон?

Самсон. Не смейся, госпожа. Сжалься надо мною, госпожа моя Далила! (Повелительно.) Эй, Ягаре-Оргим, собака, – освети меня – смотри, Далила, смотри: вот они выщипали мне бороду, видишь, вот здесь – каждый день по волосу. Они меня бьют и щиплют, они мешают мне работать, я не ленив! (Падает на колени.) Сжалься над моими страданиями, госпожа! Лицо мое оплевано, спина моя в струпьях от незаживающих ран, а я работаю как вол. Я не ленив, они лгут! Пожалей бедного слепца.

Стукает лбом о камни, звеня цепями; продолжает невнятно бормотать. Филистимляне тихо переговариваются.

Адорам. Он отвратителен. Во что он превратился? Он был князем в своей земле. И такой тебе нужен, Галиал?

Галиал. В твоей голове бродят вино и песни, и ты не умеешь смотреть. Сестра! Будь сильнее и говори, что надо.

Далила. Сейчас! Не торопи меня.

Адорам (громко). Эй, Самсон, князь израильский, не бормочи и слушай. Ты скольких перетягиваешь верблюдов?

Самсон. Трех. А они требуют еще больше, я не могу.

Адорам (с ленивым смехом). Этого для тебя достаточно, Галиал: три верблюда? Ну, встань, раб, довольно.

Самсон (встал, прислушивается). И еще я хотел бы попросить тебя, госпожа, чтобы давали мне вино, оно мне нужно для веселья. Куда мне пойти? – я слеп. А если выпить вина… (Подобострастно смеется.) Добрые господа понимают это, хорошее вино радует душу.

Галиал. Мы выйдем, Далила, мы будем близко. Идем, Адорам. Эй, ты: оставь светильник и уходи.

Все, кроме Далилы, уходят.

Далила. Самсон! Ты помнишь меня? Вспомни: я Далила. Ты помнишь мою красоту?

Самсон. Да.

Далила. Говорят, что я стала еще краше. Я делила твое ложе. Ты помнишь, Самсон?

Самсон. Да.

Далила. Я любила тебя! Клянусь богиней Иштар, я любила тебя, как ни одного человека. Семь лет прошло с тех пор, но клянусь светлым ликом Иштар: когда сегодня я шла сюда, сердце билось у меня ужасно, я думала, что я умру. Ты околдовал меня, Самсон, и твои чары еще на мне. Ты слышишь?

Самсон. Да. Мне нужно хижину и рабыню. Все равно какую, я слеп!

Далила. Ты не веришь мне?

Молчание.

Это твое ложе? Ты спишь на камне, Самсон, и ты не хочешь пойти на праздник богини Иштар? Я тоже не пойду, я буду ждать тебя. Приди ко мне, приди. Я умащу елеем твои волосы и сама каждый день буду заплетать их в семь косиц. Приди! Я благовониями натру твое тело, и я одену тебя в шелковые одежды, и золотые кольца будут на твоих руках. Они все – трусливые собаки, воющие шакалы, а ты лев! Приди!

Самсон. Ты обманешь. Я тебе не верю. Вы все хитрые, а я слеп! А зачем пришел с тобою Галиал?

Далила. Теперь он твой друг. Он хочет дать тебе много… так много, как целое царство! Приди!