Коллектив авторов - 12 великих трагедий Страница 21

Солдаты

Башни с зубцами,Нам покоритесь!Гордые девы,Нам улыбнитесь!Все вы сдадитесь!Славная платаСмелым трудам!Подвиг солдатаСладостен нам.Сватаны все мыЗвонкой трубоюК радости шумной,К смертному бою.В битвах и штурмахДни наши мчатся;Стены и девыНам покорятся.Славная платаСмелым трудам!Миг – и солдатаНет уже там.

Фауст и Вагнер.

Фауст

Умчалися в море разбитые льдины;Живою улыбкой сияет весна;Весенней красою блистают долины;Седая зима ослабела: в теснины,В высокие горы уходит она.Туда она прячется в злобе бесплоднойИ сыплет порою метелью холоднойНа свежую, нежную зелень весны, —Но солнце не хочет терпеть белизны;Повсюду живое стремленье родится,Все вырасти хочет, спешит расцветиться,И если поляна еще не цветет,То вместо цветов нарядился народ.Взгляни, обернись: из-под арки стариннойВыходит толпа вереницею длинной;Из душного города в поле, на светТеснится народ, оживлен, разодет;Погреться на солнце – для всех наслажденье,Они торжествуют Христа воскресеньеИ сами как будто воскресли они:Прошли бесконечные зимние дни,Из комнаты душной, с работы тяжелой,Из лавок, из тесной своей мастерской,Из тьмы чердаков, из-под крыши резнойНарод устремился гурьбою веселой,И после молитвы во мраке церквейТак сладостен воздух зеленых полей.Смотри же, смотри: и поля и дорогаПокрыты веселой и пестрой толпой;А там, на реке, и возня, и тревога,И лодок мелькает бесчисленный рой.И вот уж последний челнок нагруженныйС усильем отчалил, до края в воде;И даже вверху, на горе отдаленной,Виднеются пестрые платья везде.Чу! Слышится говор толпы на поляне;Тут истинный рай им! Ликуют селяне,И старый и малый, в веселом кругу.Здесь вновь человек я, здесь быть им могу!

Вагнер

Люблю прогулку, доктор, с вами,В ней честь и выгода моя;Но враг я грубого – и не решился б яОдин здесь оставаться с мужиками.Их кегли, скрипки, крик и хороводЯ наблюдаю с сильным отвращеньем:Как бесом одержим, кривляется народ, —И это он зовет весельем, пляской, пеньем!

Крестьяне (танцуют под липой; пляска и пение)

Пустился в пляску пастушок;На нем и ленты, и венок,И куртка красовалась.Народ под липами кишел,И танец бешеный кипел,И скрипка заливалась.В толпу немедля он влетелИ локтем девушку заделДля первого начала.Но бойко девушка глядит:«Как это глупо, – говорит, —Потише б не мешало!»Но он, обвив ее рукой,Пустился с нею в пляс лихой —Лишь юбки развевались.Ее он поднял на локте,Им стало жарко в тесноте,И оба задыхались.«Пусти, меня не проведешь!Я знаю: ласки ваши – ложь,И клятвы ваши зыбки!»Но он, обняв ее, влечет,А там, вдали, шумит народИ льются звуки скрипки.

Старый крестьянин

Прекрасно с вашей стороны,Что вы пришли в веселый час!Вы так учены и умны,А не забыли и о нас.Вас кружкой лучшего питьяНарод признательный дарит,И громко здесь желаю я:Пусть грудь она вам освежит,И сколько капель чистых в ней —Дай Бог вам столько светлых дней.

Фауст

Я за здоровье ваше пью,А за привет – благодарю.Народ собирается вокруг.

Старик

Да, мысль благая – посетитьНарод теперь, в веселый час;Но вам случалось приходитьИ в дни беды, трудясь для нас.Немало здесь стоит таких,Которых ваш отец лечил:От верной смерти спас он ихИ нам заразу потушил.Тогда ты, юноша, за нимВезде ходил среди больных,Отважен, чист и невредимМеж трупов, гноем залитых, —И жив остался покровитель:Хранил спасителя Спаситель.

Народ

Ученый муж, ты многих спас;Живи ж сто лет, спасая нас!

Фауст

Склонитесь лучше перед тем,Кто учит всех и благ ко всем.

(Идет с Вагнером дальше.)

Вагнер

Что должен был ты, муж великий, ощутить,Услышав эту речь и эти восклицанья!О, счастлив, кто дары свои и знаньяС такою пользой мог употребить!Приход твой мигом изменил картину:Отец тебя показывает сыну,Бегут, спешат, теснятся все вокруг;Замолк скрипач, затихла пляска вдруг;Проходишь ты – они стоят рядами,И шапки вверх летят все тут!Еще момент – и ниц они падут,Как пред священными дарами.

Фауст

Пойдем туда: на камне томПрисядем мы и отдохнем немного.Не раз я здесь сидел, томя себя постом,Молясь и призывая Бога.С надеждой, с верою в Творца,В слезах, стеня, ломая руки,Для язвы злой, для страшной мукиПросил я скорого конца.Слова толпы звучат насмешкой злоюВ ушах моих, и знаю я один,Как мало мы, отец и сын,Гордиться можем этой похвалою.Отец мой, темный труженик, в тишиНад тайнами природы тщетно бился;В ее круги святые он стремилсяПроникнуть всеми силами души —По-своему, но честно. Меж адептовСидел он в черной кухне взапертиИ силился бальзам целительный найти,Мешая разных множество рецептов.Являлся красный лев – и был он женихом,И в теплой жидкости они его венчалиС прекрасной лилией, и грели их огнем,И из сосуда их в сосуд перемещали.И вслед – блиставшую лучами всех цветовЦарицу юную в стекле мы получали:Целительный напиток был готов[27].И стали мы лечить. Удвоились мученья:Больные гибли все без исключенья,А выздоравливал ли кто,Спросить не думали про то.Вот наши подвиги леченья!Средь этих гор губили мыСтрашней губительной чумы!Я сам дал тысячам отраву:Их нет – а я живу… И вот —В моем лице воздал народСвоим убийцам честь и славу!

Вагнер

Ну стоит ли об этом вам тужить!Довольно, если правильно и честноСумели вы все к делу приложить,Что от других вам сделалось известно.Как юноша, трудам отца почетВоздали вы, – он был доволен вами;Потом науку двинули вы сами,А сын ваш снова далее пойдет!

Фауст

О, счастлив тот, кому дана отрада —Надежда выбраться из непроглядной тьмы!Что нужно нам, того не знаем мы,Что ж знаем мы, того для нас не надо.Но перестань: не будем отравлятьПрекрасный этот час печальными речами,Взгляни: уж солнце стало озарятьСады и хижины прощальными лучами.Оно заходит там, скрываяся вдали,И пробуждает жизнь иного края…О, дайте крылья мне, чтоб улететь с землиИ мчаться вслед за ним, в пути не уставая!И я увидел бы в сиянии лучейУ ног моих весь мир: и спящие долины,И блеском золотым горящие вершины,И реку в золоте, и в серебре ручей.Ущелья диких гор с высокими хребтамиСтеснить бы не могли стремления души:Предстали бы моря, заснувшие в тиши,Пред изумленными очами.Вот солнце скрылось, но в душе больнойРастет опять могучее желаньеЛететь за ним и пить его сиянье,Ночь видеть позади и день передо мной,И небо в вышине, и волны под ногами.Прекрасная мечта! Но день уже погас.Увы, лишь дух парит, от тела отрешась, —Нельзя нам воспарить телесными крылами!Но подавить нельзя подчасВ душе врожденное стремленье —Стремленье ввысь, когда до насВдруг долетает жаворонка пеньеИз необъятной синевы небес,Когда, внизу оставя дол и лес,Орел парит свободно над горамиИль высоко под облакамиК далекой родине своейНесется стая журавлей.

Вагнер

Хандрил и я частенько, без сомненья,Но не испытывал подобного стремленья.Ведь скоро надоест в лесах, в полях блуждать…Нет, что мне крылья и зачем быть птицей!Ах, то ли дело поглощатьЗа томом том, страницу за страницей!И ночи зимние так весело летят,И сердце так приятно бьется!А если редкий мне пергамент попадется,Я просто в небесах и бесконечно рад.

Фауст

Тебе знакомо лишь одно стремленье,Другое знать – несчастье для людей.Ах, две души живут в больной груди моей,Друг другу чуждые, – и жаждут разделенья!Из них одной мила земля —И здесь ей любо, в этом мире,Другой – небесные поля,Где тени предков там, в эфире.О духи, если вы живете в вышинеИ властно реете меж небом и землею,Из сферы золотой спуститесь вы ко мнеИ дайте жить мне жизнию иною!О, как бы я плащу волшебному был рад,Чтоб улететь на нем к неведомому миру!Я б отдал за него роскошнейший наряд,Его б не променял на царскую порфиру!

Вагнер