Бернард Шоу - Дом, где разбиваются сердца Страница 23

Леди Эттеруорд. Все это необыкновенно интересно и неожиданно, мистер Менген. Ну, и каковы же ваши административные достижения?

Менген. Достижения?.. Гм… не знаю, что вы подразумеваете. Но я ловко расстроил планы молодчиков из других ведомств. Каждый из них стремился выступить в роли спасителя страны, а меня хотели оттеснить, лишить доверия и всякой надежды заработать титул. Но я заранее позаботился – на тот случай, если бы они захотели мне пакостить, – чтобы и у них ничего не вышло. Я, может быть, ничего не понимаю в моих машинах, но зато я прекрасно умею сунуть палку в чужую машину. Вот теперь они остались в совершенных дураках.

Гектор. А вы с чем остались?

Менген. Я остался с тем, что перехитрил всех остальных. Если это не торжество деловитости, то как это еще назвать?

Гектор. Где мы: в Англии или в сумасшедшем доме?

Леди Эттеруорд. Так вы собираетесь спасти страну, мистер Менген?

Менген. А кто же еще ее спасет? Может быть, ваш мистер Рэндел?

Леди Эттеруорд. Рэндел-слюнтяй? Нет, конечно.

Менген. Или, может быть, ваш зятек с этими его усами и пышными фразами?

Гектор. О да, если бы мне позволили.

Менген (насмешливо). А-а! А позволят?

Гектор. Нет. Вы им больше по душе.

Менген. То-то же. Ну, а раз вы живете в мире, где меня ценят, а вас нет, вам не мешает обращаться со мной повежливее. Кто тут еще найдется, кроме меня?

Леди Эттеруорд. Гастингс! Бросьте вашу нелепую демократию, дайте Гастингсу власть и хороший запас бамбуковых палок, чтобы привести британских туземцев в чувство, – и он без всякого труда спасет страну.

Капитан Шотовер. Пусть уж она лучше погибнет. С палкой в руках всякий дурак сумеет управлять. И я бы мог так управлять. Это не божий путь. Этот твой Гастингс – чурбан.

Леди Эттеруорд. Он стоит всех вас, вместе взятых. А вы что скажете, мисс Дэн?

Элли. Я думаю, что мой отец отлично мог бы управлять, если бы люди не клеветали на него, не обманывали его и не презирали за то, что он такой хороший.

Менген (презрительно). Представляю себе: Мадзини Дэн в парламенте и пробивает себе путь в правительство! Слава богу, до этого мы еще не дошли. Что вы скажете, миссис Хэшебай?

Миссис Хэшебай. О, я думаю, что это ровно ничего не значит, кто из вас управляет страной, пока мы управляем вами.

Гектор. Мы? Кто это мы, позвольте узнать?

Миссис Хэшебай. Внучки дьявола, дорогой. Прекрасные женщины.

Гектор (снова вздымая руки к небесам). Обрушься, говорю я, и избавь нас от чар сатанинских!

Элли. Выходит, что в мире нет ничего настоящего, кроме моего отца и Шекспира. Тигры Марка поддельные. Миллионы мистера Менгена поддельные. Даже в Гесионе нет ничего по-настоящему сильного и неподдельного, кроме ее прекрасных черных волос. А леди Эттеруорд слишком красива, чтобы быть настоящей. Единственная вещь, которая еще для меня существовала, это была седьмая степень самосозерцания капитана. Но и это, оказывается…

Капитан Шотовер. Ром.

Леди Эттеруорд (спокойно). Большая часть моих волос отнюдь не поддельная. Герцогиня Дитеринг предлагала мне за это (поглаживает свою прическу) пятьдесят гиней. Она думала, что это парик. Но это все мое собственное, за исключением цвета, разумеется.

Менген (в совершенном неистовстве). Нет, слушайте, я сейчас разденусь, я сниму с себя все, что есть. (Начинает стаскивать с себя сюртук.)

Леди Эттеруорд, капитан Шотовер, Гектор, Элли (вместе, в ужасе). Мистер Менген! Что это такое! Ха‑ха‑ха! Валяйте! Пожалуйста, не надо.

Миссис Хэшебай (хватает его за руку). Альфред! Как вам не стыдно! Да что вы, с ума сошли?

Менген. Стыдно! Где тут стыд, в этом доме? Нет, давайте все разденемся догола. Уж если что делать, так надо доводить это до конца. Морально мы все уж разоблачились догола. Так давайте обнажимся и телесно. И посмотрим, как это нам понравится. Я вам говорю, что я не в состоянии это выдержать. Меня с детства учили приличиям. Я не возражаю против того, чтобы женщины красили волосы, а мужчины пили, – это в человеческой натуре. Но совсем не в человеческой натуре рассказывать об этом направо и налево. Стоит только кому-нибудь из вас рот открыть, как меня всего передергивает (ежится, словно в него запустили камнем) от страха – что еще сейчас тут ляпнут? Как можно сохранять хоть какое-нибудь уважение к себе, если мы не стараемся показать, что мы лучше, чем на самом деле?

Леди Эттеруорд. Совершенно согласна с вами, мистер Менген. Все это я испытала. Я знаю, по опыту знаю, что мужчины и женщины – это хрупкие цветы, и их надо выращивать под стеклом. А у нас в семье привычка швырять камнями куда попало и устраивать сквозняки – и это не только невыносимо грубо, но положительно опасно. Но если уж вы не убереглись от моральной простуды, то зачем же еще простужаться и физически. Нет, уж вы, пожалуйста, не снимайте ваше платье.

Менген. Я буду делать так, как мне хочется, а не так, как вы говорите. Что я, ребенок или взрослый? Хватит с меня этой родительской тирании. Уеду в Сити, там меня ценят и уважают.

Миссис Хэшебай. Прощайте, Альф. Вспоминайте нас иногда там, в вашем Сити. Вспоминайте, какая она юная, Элли.

Элли. Вспоминайте, какие глаза и волосы у Гесионы.

Капитан Шотовер. Вспоминайте про наш сад, где вам не приходилось быть сторожевым псом, лающим, дабы преградить дорогу правде.

Гектор. Вспоминайте красоту леди Эттеруорд. Ее здравый смысл. Ее изящество.

Леди Эттеруорд. Льстец! Нет, мистер Менген, вы лучше вспоминайте, есть ли на свете другое такое место, где вам было лучше, чем здесь. Это ведь самое главное.

Менген (сдаваясь). Хорошо, хорошо. Сдаюсь. Пусть будет по-вашему. Только отвяжитесь. Я понять не могу, где я, что со мной, – когда вы все так на меня накидываетесь. Остаюсь, женюсь на ней. Все сделаю, только чтобы жить спокойно. Ну, теперь вы довольны?

Элли. Нет. Я, в сущности, никогда не собиралась женить вас на себе, мистер Менген. В глубине души – никогда. Я только хотела испытать свои силы. Проверить, можете ли вы устоять, если я захочу!

Менген (в негодовании). Как! Вы хотите сказать, что теперь, после того как я так благородно поступил, вы собираетесь отказаться от меня?

Леди Эттеруорд. На вашем месте я бы не стала так торопиться, мисс Дэн. Вы в любое время, до самой последней минуты, успеете отказаться от мистера Менгена. В его положении разориться довольно трудно. Вы можете вести очень комфортабельную жизнь, пользуясь тем, что он слывет таким богачом.

Элли. Я не могу пойти на двоемужество.

Миссис Хэшебай, леди Эттеруорд, Менген, Гектор (все сразу). Двоемужество! Что вы такое городите? Двоемужество! Что вы хотите сказать, мисс Дэн? Двоемужество! Вы хотите сказать, что вы уже замужем? Двоемужество! Действительно, загадка!

Элли. Всего только полчаса тому назад капитан Шотовер взял меня в белые жены.

Миссис Хэшебай. Элли! Что за чушь! Где?

Элли. В небесах, где совершаются все истинные браки.

Леди Эттеруорд. Ну, знаете, мисс Дэн! Ну, знаешь, папа!

Менген. И он еще говорил мне, что я слишком стар! А сам-то, мумия этакая!

Гектор (цитируя Шелли).

Им алтарем был темный лес,Венчал их ветер вольный.

Элли. Да, я, Элли Дэн, отдала свое разбитое сердце, мою сильную, здоровую душу ее естественному капитану, моему духовному супругу и второму отцу. (Подсовывает руку капитана под свою и нежно ее поглаживает.)

Капитан крепко спит.

Миссис Хэшебай. Ах, как это умно с вашей стороны, деточка. Необыкновенно умно! Альфред, вам никогда не сравняться с Элли. Куда там! вы должны удовольствоваться маленькой порцией меня.

Менген (сопит и вытирает глаза). Это бессердечно… (Задыхается от огорчения.)

Леди Эттеруорд. Вы удачно отделались, мистер Менген. Мисс Дэн – такая самонадеянная молодая особа, я первый раз вижу такую, с тех пор как вернулась в Англию.

Миссис Хэшебай. О, Элли вовсе не самонадеянная. Ведь правда, милочка?

Элли. Теперь я знаю свою силу, Гесиона.

Менген. Бесстыжая, вот как ее надо назвать.

Миссис Хэшебай. Ш‑шшш… ш‑шшш… Альфред, не надо грубить. Разве вы не чувствуете, как прекрасна эта брачная ночь, этот брак, заключенный в небесах? Разве вы не счастливы, вы и Гектор? Откройте глаза. Эдди и Элли достаточно хороши, чтобы понравиться самому требовательному мужчине. Мы живем, и любим, и ни о чем не думаем. И все это мы, женщины, устроили для вас. Почему же, скажите во имя здравого смысла, вы все еще продолжаете вести себя так, будто вы два жалких, брошенных человека?