Эдвард Олби - Не боюсь Вирджинии Вулф Страница 26

Марта (вяло). Хватит, Джордж.

Джордж. …и сверх всего этого у нее, у придавленной обстоятельствами малютки, имеется отец, которому наплевать, жива она или умерла, отец, которому нет никакого дела до его единственной дочери… сверх всего этого у нее есть СЫН. У нее сын — тот, кто воевал с ней на каждом шагу, кто не хотел становиться в ее руках оружием против своего отца, кто не хотел, чтобы его использовали как мерзкую дубинку, когда что-то делалось вопреки желанию Марты.

Марта (вскакивает при его последних словах). Ложь! Ложь!

Джордж. Ложь? Прекрасно. Сын — тот, кто не хотел отказываться от своего отца, тот, кто приходил к нему за советом, за разъяснениями, за любовью, не отравленной болезнью, — ты ведь знаешь, о чем я, Марта, — тот, кто не выносил безжалостного блеющего ничтожества, называющего себя его Матерью! МАТЕРЬЮ? ХА!

Марта (холодно). Прекрасно! Сын — тот, кто так стыдился своего отца, что однажды спросил меня, может, правда — ему сказали об этом, наверно, какие-то жестокие мальчишки, — может, правда, что он не наш ребенок? Сын — тот, кто не выносил убогого ничтожества своего отца…

Джордж. Ложь!

Марта. Ложь? Тот, кто не хотел приводить в дом знакомых девушек…

Джордж. …стыдясь своей матери…

Марта. …нет, отца! Сын — тот, кто пишет только мне!

Джордж. Ах, вот что ты вообразила! Он МНЕ пишет. На колледж!

Марта. Лжец!

Джордж. У меня целая пачка его писем!

Марта. НИ ОДНОГО ПИСЬМА У ТЕБЯ НЕТ!

Джордж. Ау тебя?

Марта. Нет у него писем. Сын… сын — тот, кто проводит летние каникулы подальше… подальше от своей семьи… пользуясь любым предлогом… потому что он не выносит тени человека, слоняющегося вокруг да около нашего дома…

Джордж. …тот, кто проводит летние каникулы… да! Это правда… проводит летние каникулы на стороне, потому что ему нет места в доме, полном пустых бутылок, лжи, посторонних мужчин, в доме, где командует старая ведьма, которая…

Марта. Лжец!

Джордж. Лжец?

Марта. …сын — тот, кого я воспитала по мере своих сил вопреки… развращающему влиянию, вопреки моральному гнету бессилия и мелкой мстительности…

Джордж. …сын — тот, кто всем существом своим жалеет, что он родился на свет божий…

Оба одновременно.

Марта. Я старалась, боже, как я старалась! Единственное, что мне хотелось пронести чистым и незапятнанным сквозь помойку этого брака, сквозь омерзительные ночи и жалкие, бессмысленные дни, сквозь издевательства и хохот… Боже мой! Этот хохот! Сквозь неудачу за неудачей, сквозь неудачу, ведущую к очередной неудаче. И эти попытки выкарабкаться на поверхность — одна бездарнее другой, от них уже тошнота и отупение. Единственное, то единственное СУЩЕСТВО, которое я старалась защитить, вытащить из трясины этого гнусного, гнетущего брака… единственный свет в этой безнадежной… тьме… это наш СЫН.

Джордж. Libera me, Domine, de morte aeterna, in die ilia tremenda. Quando caeli movendi sunt et terra: Dum veneris judicare saeculum per ignem. Tremens factus sum ego, et timeo, dum discutio venerit, atque ventura ira. Quando caeli movendi sunt et terra. Dies ilia, dies irae, calamitatis et miseriae; dies magna et amara valde. Dum veneris judicare saeculum per ignem. Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetualuceat eis. Libera me Domine de morte aeterna in die illa tremenda: quando caeli movendi sunt et terra; Dura veneris judicare saeculum per ignem.[13]

Кончают одновременно.

Хани (зажав уши). Перестаньте! Перестаньте!

Джордж (сотворяя крестное знамение). Kyrie, eleison, Christe, eleison. Kyrie, eleison.[14]

Хани. СЕЙЧАС ЖЕ ПЕРЕСТАНЬТЕ!

Джордж. Почему, детка? Что, не нравится?

Хани (истерически). Вы… не… посмеете!

Джордж (торжествуя). Кто это решил?

Хани. Я! Я решила!

Джордж. Объясните почему, детка.

Хани. Нет!

Ник. Кончилась ваша игра?

Хани. Да! Да, кончилась!

Джордж. Хо-хо! Никоим образом. (Марте.) Мы, детка, приготовили тебе небольшой сюрприз. Касательно нашего солнышка, нашего Джима.

Марта. Довольно, Джордж.

Джордж. Нет, не довольно!

Ник. Оставьте ее в покое!

Джордж. Игру веду я! (Марте.) Радость моя, увы! У меня для тебя печальная новость… не для тебя, а для нас обоих, конечно. Очень печальная новость.

Хани начинает плакать, уронив голову на руки.

Марта (испуганно, что-то заподозрив). Что такое?

Джордж (терпеливо, очень, очень терпеливо!) Видишь ли, Марта, пока тебя здесь не было, пока… вас обоих здесь не было… где выбыли, я, черт вас дери, не знаю, но где-то вы оба, наверно, были… (с легким смешком)…пока вас здесь некоторое время не было… мы вот с этой девочкой сидели тут, попивали, болтали так, кое о чем… трепались… и вдруг звонок…

Хани (по-прежнему уронив голову на руки). Колокольчики.

Джордж. Колокольчики… и… мне трудно про это говорить, Марта.

Марта (странным, хриплым голосом). Говори.

Хани. Прошу вас… не надо.

Марта. Говори.

Джордж. …И знаешь… что это было… наш добрый старый «Уэстерн юнион» прислал мальчика лет семидесяти.

Марта (завлеченная его рассказом). Полоумного Билли?

Джордж. Да, Марта, правильно… полоумного Билли… с телеграммой по нашему адресу, и мне придется все тебе рассказать.

Марта (точно откуда-то издалека). Почему ее не передали по телефону? Почему доставили на дом? Почему не по телефону?

Джордж. Бывают телеграммы, которые только с доставкой. Бывают такие, что по телефону не передашь.

Марта (вставая). Что это значит?

Джордж. Марта… Мне трудно выговорить…

Хани. Не надо!

Джордж (обращаясь к Хани). Может, вы за меня скажете?

Хани (отмахиваясь, точно от пчелиного роя). Нет, нет, нет, нет.

Джордж (с тяжелым вздохом). Хорошо. Так вот, Марта… Кажется, наш сын не приедет завтра ко дню своего рождения.

Марта. Как так? Конечно, приедет…

Джордж. Нет, Марта.

Марта. Нет, приедет. Я говорю, что приедет.

Джордж. Он… не сможет приехать.

Марта. Он приедет! Я говорю, что приедет!

Джордж. Марта… (долгая пауза)…нашего сына… нет в живых.

Молчание.

Он… погиб… вчера под вечер… (негромко фыркнув)…на загородной дороге, с ученическими правами в кармане, круто свернул, чтобы не задавить дикобраза, и врезался…

Марта (оцепенев от ярости). ТЫ… НЕ СМЕЕШЬ!

Джордж. …в большое дерево.

Марта. ТЫ НЕ СМЕЕШЬ!

Ник (тихо). О боже мой!

Плач Хани становится громче.

Джордж (вполголоса, бесстрастно). Я решил, что тебе надо знать это.

Ник. Боже мой, боже! Нет!

Марта (дрожа от ярости и горького чувства утраты). НЕТ! НЕТ! ТЫ НЕ СМЕЕШЬ! ТЫ НЕ СМЕЕШЬ РЕШАТЬ САМ, ОДИН! Я ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЮ!

Джордж. Нам, вероятно, придется выехать туда часов в двенадцать…

Марта. Я не позволю тебе одному решать!

Джордж. …потому что надо, разумеется, опознать, сделать кое-какие распоряжения.

Марта (кидается на Джорджа, но Ник вскакивает с места, хватает ее, заводит ей руки за спину). ТЫ НЕ СМЕЕШЬ! Я ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЮ! ПУСТИТЕ МЕНЯ!

Ник продолжает удерживать Марту.

Джордж (говорит ей прямо в лицо). Ты, кажется, ничего не поняла, Марта. Я ни в чем не виноват. Ну, приди в себя. Наш сын УМЕР. Можешь ты это осознать?

Марта. ТЫ НЕ СМЕЕШЬ РЕШАТЬ САМ!

Ник. Сударыня, прошу вас.

Марта. Пустите меня!

Джордж. Слушай, Марта. Слушай внимательно. Нам пришла телеграмма. Машина потерпела аварию, и он умер — пуфф! Вот и все! Ну, как тебе это нравится?

Марта (ее вопли, ослабевая, переходят в стон). НЕЕЕееет…

Джордж (Нику). Отпустите ее.

Марта тяжело опускается на пол.

Ничего, обойдется.

Марта (жалобно). Нет, нет, он не умер, он не умер.

Джордж. Он умер. Kyrie, eleison. Christe, eleison. Kyrie eleison.[15]

Марта. Так нельзя. Ты не смел решать такое сам, один.