Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга Страница 28

Сцена 2

    Там же. Гостиная. Входит Лев.

                   Л е вОтец напуган новой ссылкой сына.Могу понять. Он мнителен и вспыльчив.А, впрочем, равнодушен ко всему,Когда б его в тревоги не ввергали,Довольный сам собою и женой.А тут напуган новой ссылкой сына,Что мера эта и его коснется,Пред властью малодушно заробелИ дал согласье сам смотреть за ссыльным,Просматривать и письма, и бумаги,В семье своей шпионить, нет, смешно,Когда простых-то дел он не выносит.Запутался отец и вне себя.             (Входит Ольга.)Собраться б всем, расхохотаться вместе,Отринув паутину власти прочь,Не ведающей в страхе, как паук,Кого опутать тщится впопыхах -Не муху, а могучего орла.

                О л ь г аПослушай! С кем сражаешься ты здесь?К тому ж без шпаги?

                   Л е в                                       О, сестра! Что делать?Отец не знаться с братом мне велит.

                 О л ь г аНе знаться с жизнию самой и светом?Не знаться с братом милым? В чем вина?Лишь в том, что ты родному брату брат?

                    Л е вМне не до шуток.

                  О л ь г а                                  Разве я шучу?Пускай отец тебя в подвал посадит,Когда ты виноват пред целым светом.

                    Л е вНе я, а брат пред ним, хулитель Бога,Не знаю почему, решил отец.

                  О л ь г аКогда еще дышу я в этом мире,Несчастлива в любви, о том ты знаешь,Единственная радость - к жизни тянет, -То брат мой, друг из детства, дивный гений!Он ближе всех мне, царь моей души!

                    Л е вЛюблю и я не менее, чем ты;Стихи его произношу, как песньМоей души, и счастлив ими яИ даже больше, может быть, чем брат мой,Беспечный и взыскательный художник.

                  О л ь г аТебе велят не петь и не дышать?

                    Л е вОтец ведь запретил мне знаться с монстромИ сыном-выродком, - лишь по-французскиМог выкрикнуть, пожалуй.

                  О л ь г а                                                Как! Что с ним?

                    Л е вВстревожен он.

                  О л ь г а                            Встревожены и мы:За брата страшно нам.

                    Л е в                                          А он боится,Не знаю почему, уж за себя.И в страхе видит в Александре монстраИ сына-выродка.

           Входит Пушкин.

                  О л ь г а                                  Его слова?Ты не выдумываешь, Лев? О, боги!

Пушкин в бешенстве выбегает вон, за ним - Лев и Ольга. Входят Сергей Львович и Надежда Осиповна.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н аДавно пора нам ехать в Петербург.Когда Пещурову сказал бы ты,Что здесь проводим мы не всяко лето,А жительство имеем мы в столице,Не стал бы он просить смотреть за сыном, -Или с тобой пустили б в Петербург?И ты бы мог быть правым, как отец,А сын не стал оспоривать тебяИ требовать каких-то объяснений.

          С е р г е й  Л ь в о в и чВсе так. Я думал, это спрос с меня, -За сына ведь отец в ответе, точно? -Я и кивнул с достоинством, слегка,Да рассудил лишь после: сделал глупостьНаилепейшую. За Львом ещеЯ мог бы присмотреть, к его же пользе.А как же с Александром сладить мне,Когда сам царь с полицией и войскомУтихомирить, углядеть не могут?!Да у меня терпения не хватитВыслушивать его и наблюдать.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н аСпокойствия и выдержки, уж верно;Хотя в тебе нет африканской крови.

          С е р г е й  Л ь в о в и чА он-то африканец? Дважды Пушкин.

         Н а д е ж д а  О с и п о в н аКакая осень стылая. Не помнюТакой еще.

          С е р г е й  Л ь в о в и ч                     Нет снега - нет зимы.

         Н а д е ж д а  О с и п о в н аНет, санного пути нам не дождаться.Уедем. И скорей. Пусть АлександрУсядется за стол читать, писать,А то все скачет по полям пустыннымВсе дни, как проклятый. Конь отступись,И всадник наземь. Господи, спаси!

          С е р г е й  Л ь в о в и чДа ничего с ним не случится. Он -Как волк матерый, ловок и силен.Боюсь, и также беспощаден в гневе.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н аВсе крайности в характере егоВ душе смыкаются каким-то чудомВ гармонию добра и красоты.

          С е р г е й  Л ь в о в и чВ стихах он мастер представляться, верно,И добрым, и влюбленным, как никто.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н аОн истинно и любит, и страдает.Вам нужно помириться, прежде чемУедем мы.

          С е р г е й  Л ь в о в и ч                    А он - с царем и с БогомПомирится, упавши на колени?Тогда и я прощу его, как сына.

          Входит Пушкин.

              П у ш к и нПрошу вас выслушать меня, отец.Конечно, я не выродок, не монстр.В ожесточенье впали вы, когда быМне впору впасть в него.

       Н а д е ж д а  О с и п о в н а                                                Я не могу.Простите. Постарайтесь объясниться.                    (Уходит.)

С е р г е й  Л ь в о в и ч. Ну-с, готов выслушать тебя. Только, ради Бога, не размахивай руками.     

П у ш к и н. У меня много друзей, но два самых близких существа - брат и сестра. Три месяца, когда все мы могли бы быть так счастливы, вы только и делаете, что пытаетесь восстановить их против меня, посеять раздор в семье, то есть хотите, чтобы мои брат и сестра относились ко мне, как вы, с подозрением, с раздражительностью, со злобой, закатывая истерики по всякому случаю, словом, не молоды были и умны, а мнительны и себялюбивы, как вы. Обо мне можете думать, что хотите, но, ради всего святого, не ломайте жизнь ваших детей. Они и так натерпелись от вашего эгоизма, раздражительности и скупости. Оставьте хоть их в покое. Пусть радуются жизни в полном соответствии с их возрастом. У меня же юность потеряна из-за подозрительности и раздражительности правительства. Делать нечего. Если меня выслали за строчку об атеизме в письме, это вовсе не значит, что я безбожник. Я безбожник не в большей мере, чем вы, чем наш век. Как вы могли вообразить, что я проповедую сестре - небесному созданию - атеизм, или брату, которому явно со мной скучно. Впрочем, теперь я понимаю, он избегал общения со мной, чтобы не огорчать вас. Довольно! Лучше я попрошусь в крепость, в Соловецкий монастырь, в Сибирь, чтобы только избавить вас от беспокойства и исполнения полицейских функций в своей семье. Я мог бы многое еще сказать, но на этом кончаю. И это мой последний разговор с вами.

     С е р г е й  Л ь в о в и ч (с криком убегая). Ах, ты - отца бить! Эй, люди! Сюда! Отца убил!

           Пушкин стоит как громом пораженный; Лев и Ольга

                                вбегают в ужасе и недоумении.

О л ь г а. Что здесь произошло?

П у ш к и н. Это уже пахнет палачом и крепостью в самом деле. (Льву.) Позови человека, которого обыкновенно посылают в Псков. Я напишу письмо губернатору. Лучше крепость, чем эта уголовщина, какая может выйти из-за чудовищной мнительности отца. (Уходит.)