Джон Пристли - Скандальное происшествие с мистером Кэттлом и миссис Мун Страница 3

Резкий стук в дверь. В комнату врывается член городского управления Хардэйкр, сердитого вида пожилой мужчина в темно-деловом костюме несколько старомодного покроя. Он крайне разгневан. В момент его появления Кэттл выпускает стрелу из игрушечного пистолета.

Хардэйкр (направляется к Кэттлу). Что происходит, Кэттл? В банке мне сказали, что вы заболели.

Кэттл (мягко). И не думал.

Хардэйкр. Я и сам теперь вижу. Чем это вы занимаетесь, черт побери?

Кэттл (вежливо). Я и мисс Моника Твигг развлекаемся игрой «Охота в джунглях». Познакомьтесь: мисс Моника Твигг – член городского управления Хардэйкр – детская игра «Охота в джунглях».

Моника (под сильным впечатлением). «Торговый дом Хардэйкра»?

Хардэйкр. Да, перед вами его глава, девушка. И крайне занятый человек. Не знаю, что вы здесь делаете, но был бы весьма признателен, если бы вы ушли и оставили нас одних. Разумеется, если вы не проживаете здесь. (Вперяет в Монику подозрительный взгляд.)

Моника. Я? Здесь? Еще чего не хватало. Я просто пришла сказать маме – она работает у мистера Кэттла, – что меня опять выставили с работы.

Хардэйкр. Это меня нисколько не удивляет.

Моника. Из вашего магазина меня тоже как-то выставили. Но я ничуть не жалею об этом. Вы подобрали себе в штат порядочных нахалов.

Хардэйкр (гневно). Нахалов? Что вы хотите сказать?

Моника. О, я могла бы сказать очень многое!

Кэттл. Уверен, что она может порассказать немало, уверен.

Хардэйкр (снимает шляпу). Не собираюсь слушать, что скажет эта особа. Надеюсь, и вы не станете, Кэттл, если вы разумный человек. Как вы могли допустить, чтобы я застал вас в обществе этой девицы, да еще за какой-то дурацкой игрой! Человек, занимающий такое положение!..

Моника. Пожалуй, загляну в Бюро найма – посмотрю, что там новенького. (Идет к двери.) До свидания, мистер Кэттл.

Кэттл. До свидания, Моника.

Хардэйкр. Послушайте, Кэттл…

Моника (Хардэйкру). Передайте вашим старшим приказчикам, этим нахалам, чтобы не очень-то давали волю рукам. Пошутить с девушкой – это одно, а…

Хардэйкр (рассвирепев). Вздор! Не говорите мне…

Моника (перебивая его, кричит). Ну, конечно, разве вы станете кого-нибудь слушать, кроме самого себя! Что ж, отлично, я не скажу вам, как они величают вас за вашей спиной. Но можете поверить, что только не «мистером Хардэйкром». (Торжествующая, уходит в кухню.)

Хардэйкр (строгим тоном). Если хотите знать, Кэттл, не ее, а вас надо винить за все эти дерзости. От нее и ждать нечего, но вы!.. (Подходит к письменному столу и кладет на него шляпу.) Вы просто поощряли ее!

Кэттл (мягко). Как? Тем, что научил играть в детскую игру «Охота в джунглях»? Не вижу никакой связи между этим фактом и поведением ваших приказчиков, Хардэйкр. Но я и не судил бы их слишком строго. Моника – очень соблазнительная девушка и, кстати, не такая уж недотрога, – а если вспомнить, на какую жизнь обречены ваши бедняги приказчики, к тому же люди уже немолодые…

Хардэйкр (перебивает его). Перестаньте говорить ерунду! Все они служат у меня по многу лет, они абсолютно добропорядочные и уважаемые люди…

Кэттл (прерывает). Вот-вот, об этом-то я и говорю – что за унылая, должно быть, у них жизнь…

Хардэйкр. Ну, хватит! Я уже и так потерял целое утро. Приступим к делу. Позвольте вам напомнить, что я – один из самых солидных клиентов вашего банка в этих краях. Я мог бы, конечно, обратиться непосредственно в правление банка в Лондоне. Но я решил действовать через местное отделение, то есть через вас, и главным образом из хорошего отношения к вам лично. Раньше, мистер Кэттл, вы бывали благодарны мне за это. Но вот сегодня утром я захожу в банк – и что же? Мистера Кэттла в банке нет, где он – никто не знает. Заболел? Уехал в Лондон? Неизвестно. Прихожу сюда, и чем же он занимается?

Кэттл (улыбаясь). Играет в детскую игру «Охота в джунглях».

Хардэйкр. С этой маленькой, как бы ее назвать… И совершенно здоров.

Кэттл. Я и не говорил, что болен.

Хардэйкр (обескуражен и обозлен). Да о чем вы в конце концов думаете? Валяете дурака, красуетесь в эдаком одеянии… да еще в понедельник утром! Как по-вашему, понравится правлению банка, если я сообщу им о вашем поведении? А я хотел это сделать, очень хотел.

Кэттл (сочувственно). И сообщите, если вам так хочется, Хардэйкр, обязательно сообщите.

Хардэйкр (изумленно). Вы хотите, чтобы я сообщил об этом правлению банка? Да что с вами, Кэттл? Вы, наверное, выпили?

Кэттл. Нет. Только собираюсь. Выпьете со мной?

Хардэйкр (сердито). Не имею привычки пить без причины и повода, да еще в понедельник утром, когда дел по горло. Да и у вас их должно быть полно, Кэттл. Сколько я вас помню, вы всегда были завалены делами в эти часы.

Кэттл. Я постараюсь вам все объяснить.

Хардэйкр. Еще бы!

Кэттл (спокойно и мягко). Сегодня утром я проснулся в обычное время, принял ванну, побрился, надел костюм, в котором всегда хожу на службу. Позавтракал. Просмотрел «Таймс» и «Бирмингем пост». В обычное время вышел из дому и направился в банк. Шел дождь. Обычное дождливое утро, обычный брикмиллский понедельник. Я помнил, что сегодня должны зайти в банк вы и еще несколько важных клиентов. Я гадал, с кем мне предстоит завтракать сегодня в клубе. Как вдруг услышал голос…

Хардэйкр (угрюмо). Понимаю. Голос.

Кэттл. Сейчас, вы, должно быть, спросите, чей голос…

Хардэйкр. Нет, не спрошу, потому что это был ваш собственный голос. Вы разговаривали сами с собой.

Кэттл. Да, в какой-то степени. Но все это гораздо сложнее…

Хардэйкр. Ничего сложного. Вы сами себе сказали, что вам незачем идти в банк и заниматься делами, а лучше вернуться домой, пить виски и стрелять по игрушечным львам.

Кэттл (слабо протестуя). Я думал, вам будет интересно выслушать меня.

Хардэйкр (презрительно). Да, если бы это было что-нибудь путное. Но если это только то, что вы уже сказали, тогда лучше послушайте меня.

Кэттл, не обращая внимания на Хардэйкра, прицеливается и стреляет в зверей.

(Очень рассержен.) Может, вы перестанете валять дурака и выслушаете то, что я скажу? Вам это будет полезно.

Кэттл. Откуда вы знаете, что мне полезно? Я и сам еще этого не знаю. Собственно говоря, я только сейчас начинаю разбираться в этом.

Хардэйкр. Я старше вас…

Кэттл. Согласен, я родился всего час назад.

Хардэйкр (кричит). Перестаньте молоть чепуху!

Кэттл. Член городского управления Хардэйкр, в течение последних трех лет я постоянно боролся с искушением запустить в вас чем-нибудь. И если вы не уберетесь отсюда – я сделаю это! (Оглядывается, ища подходящий предмет.)

Хардэйкр поспешно пятится к письменному столу, хватает шляпу.

На этот случай всегда не мешает иметь под рукой что-нибудь подходящее, ну, например, традиционный торт с кремом, как в старых кинокомедиях.

Хардэйкр (направляется к выходу, у порога оборачивается). Я удаляюсь. Но учтите, что я приходил к вам, чтобы решить весьма важный финансовый вопрос. И вот какой прием мне был оказан! Что ж, прекрасно, я буду телефонировать в окружное отделение банка. (Уходит.)

Кэттл, невозмутимо напевая, подходит к радиоле и ставит пластинку с «Половецкими плясками» из оперы Бородина «Князь Игорь». Переставляя иглу мембраны по пластинке, пытается найти нужный отрывок из третьей части «Плясок». После двух или трех неудачных попыток раздаются громкие звуки барабанного вступления. Кэттл включает радиолу на полную мощность, берет барабанную палочку и со счастливым видом отбивает ею такт на цветочных горшках и других предметах. Потом садится на диван и, используя в качестве барабана ведерко для угля, ударяет по нему палочкой в такт музыке. Он до конца поглощен этим занятием и испытывает огромное удовольствие. Входит старший полицейский инспектор Стрит. Это плотный мужчина лет пятидесяти. Он весьма удивлен тем, что видит.

Стрит (кричит). Мистер Кэттл! Мистер Кэттл!

Кэттл замечает Стрита, встает, подходит к радиоле, выключает ее. Стрит подходит ближе.