Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга Страница 30

Пущин молча целует поэта, и они, обнявшись, кружат по комнате, чтобы перевести дух.

                 П у щ и н                               Конечно, яСейчас хотел во всем тебе признаться,Прекрасно зная мысли все твои,Согласные с моими, с общим делом.Но ты в отъезде был как раз.

                П у ш к и н                                                   Когда?Уж вскоре после выпуска? Коварный!Что тайну держишь от меня, легкоМне было догадаться.

                 П у щ и н                                          Я подумал,Подвижность нрава, разные знакомстваТвои для дела могут быть опасны.А, главное, я говорил тебе:Ты сам без тайных сборищ действуешьДля дела для благого лучше всех.Стихи твои ходили по рукам,Сердца воспламеняя, сбор трубя...И первый пострадал ты. И страдаешь.

                П у ш к и нТеперь за строчку глупого письмаОб атеизме.

                  П у щ и н                      Как! Вольтера славаТебя ведь не прельщала, мнится мне.

                 П у ш к и нНет, милый, с Богом я почти на "ты".Единый, всемогущий. Явлен в мифах,Как боги Греции. Он образ мира.Все это ведь поэзия одна.Бессмертие души волнует больше.Сомненьям есть резон. Но отрицать -Еще ведь хуже. Ничего? Лишь горсткаРассеянного пепла во Вселенной?

                 П у щ и н            (подмигивая)Да, утешительного мало в  том.

                П у ш к и нА если верить детски, тоже странно:Зачем земная жизнь была дана?Зачем сей миг, когда душа бессмертна?И буду ль помнить я земную жизньМою, разлучен с нею навсегда?Или в беспамятстве я кану в вечность,Носясь в ней дуновеньем ветерка?Итог, поди, все тот же?

                 П у щ и н                                           Может быть.В религии я вижу лишь возможностьДобра.

                 П у ш к и н             И зла, когда добра все ищут.

                  П у щ и нА кто ко злу стремится понарошке?

                П у ш к и нТаких немало. Кроме Сатаны.

                  П у щ и нВот чем живешь!

                П у ш к и н                               Как всякий человек.

                  П у щ и нЗа то ж гоним? Все вынес и поднялся...

                П у ш к и нПоэзия, как ангел-утешитель,Спасла меня, и я воскрес душой.

                  П у щ и нО, высоко поднялся ты как личностьИ как поэт, - я с трепетом священнымТебя не узнаю. Пусть тайн не будет.Недавно в наше общество я принялРылеева. Теперь он среди насОдин из главных. Мог бы и тебяПривлечь, когда и так ты с нами, Пушкин;Когда бы не сидел ты под надзором.

               П у ш к и нСпасибо за доверье, славный Пущин!И ты, быть может, прав. Но с вами я,О, други!

                 П у щ и н           (выглянув в окно)                  Гость бредет к тебе какой-то.

                П у ш к и н            (меняясь в лице)Где Библия моя?

                  П у щ и н                                  Да кто же он,Что ты вдруг присмирел, как школьник?

                 П у ш к и н                                                                   Разве?Духовный пастырь мой. Любезен онИ деликатен. Библию читаю,Как и Коран, я сам охотно. НоПримерным быть мне не мешает.

                 П у щ и н     (с усмешкой подмигивая)                                                               Ясно.

  Входит настоятель Святогорского монастыря Иона.

И о н а. Ради Бога простите, Александр Сергеевич. У вас гость. Слухом земля полнится. Говорят, Пущин.  Думаю, какой Пущин? Не мой ли хороший знакомый генерал Пущин, которого давно не видел.

П у щ и н. Надворный судья Московской уголовной палаты Иван Иванович Пущин. Будучи по делам в Псковской губернии, заглянул проездом к лицейскому другу. Не нарушил ли я каких-либо установлений, батюшка мой?     

И о н а. Милостивый государь мой, я не полиция. А дружеские чувства и расположенье я очень ценю. И к Александру Сергеевичу захожу не столько по долгу пастыря, хотя и это священно, а по исключительному дружескому расположению.

Н я н я (заглядывая в дверь). Не угодно ли, батюшка, откушать чаю с ромом? Во дворе-то мороз.     

И о н а. С мороза-то, пожалуй, и будет хорошо. Так я пойду к Арине Родионовне, чтобы не мешать вашей беседе. (Уходит.)

П у щ и н. Это посещение из-за меня. Боюсь, накликал на твою голову новую беду.

П у ш к и н (расхохотавшись).Перестань! Теперь ты смиренника изображаешь. Иона и без того бывает у меня. Я поручен его попечению. Что говорить об этом вздоре.

П у щ и н. Меня предупреждал Александр Иванович Тургенев. Когда он был в Москве, на балу я подсел к нему и спрашиваю, не имеет ли он каких-нибудь поручений к Пушкину, потому что я в январе буду у него. "Как! Вы хотите к нему ехать? Разве не знаете, что он под двойным надзором и полицейским, и духовным?" - "Все это знаю, - говорю, - но знаю также, что нельзя не навестить друга после пятилетней разлуки в теперешнем его положении, особенно когда буду от него с небольшим в ста верстах. Если не пустят к нему, уеду назад." - "Не советовал бы, впрочем, делайте, как знаете", - прибавил Тургенев. Я и ехал к  тебе ночью.

П у ш к и н. Милый, добрый Тургенев, один из моих ангелов-хранителей! Я подозреваю, что меня могли отправить в новую ссылку куда угодно. Ни графу Нессельроде, ни императору Александру не могло придти в голову вернуть меня под Петербург, в имение моей матери. Не Тургенев ли с Жуковским хлопотали о моем нынешнем уединении, как о переводе из Кишинева в Одессу, под начало просвещенного вельможи графа Воронцова, который оказался вандалом и мелким эгоистом?

П у щ и н. Если бы ты ухаживал за моей женой, будь я женат, и разразился эпиграммой, разящей, как клинок, боюсь, я прослыл бы тоже вандалом и мелким эгоистом в твоих глазах.

П у ш к и н (хохочет). Ай да молодец! Вымыл мне голову.

Дверь открывается; Иона раскланивается, с добродушной улыбкой трогая бороду, и уходит.

П у щ и н. А глаза-то у батюшки заблестели.

П у ш к и н. А теперь мы почитаем комедию Грибоедова "Горе от ума", коли никак не можешь мне оставить рукопись.

П у щ и н. И стихи твои.

П у ш к и н. И пить вино...

П у щ и н. ... до ночи, когда мне в путь.

П у ш к и н. Как бы тебе не устроили засаду и не препроводили прямо в крепость, а то в Сибирь.

П у щ и н. Сия чаша, наверное, нас не минует.

П у ш к и н. Ах, неуместная шутка! (Разливая вино.) Поднимем стаканы, содвинем их разом! Да здравствуют музы, да здравствует разум!

П у щ и н. Ты заговорил стихами.

                 П у ш к и н        Ты, солнце святое, гори!        Как эта лампада бледнеет        Пред ясным восходом зари,Так ложная мудрость мерцает и тлеетПред солнцем бессмертным ума.Да здравствует солнце, да скроется тьма!

Сцена 4

     Михайловское. Декабрь 1825 года. Пушкин вбегает в комнату, за ним входит Арина Родионовна со свечой.

                 Н я н яГолубчик, что с тобою? Что случилось?Пронесся на коне ты мимо дома,Как будто гнались за тобою черти.Не знали, что подумать. Слава Богу,Ты воротился.

                П у ш к и н                           Заяц мне дорогуПеребежал опять, чертенок ушлый.

                   Н я н яКуда же на ночь глядя ты помчался?

                П у ш к и нВ Опочку, в Псков. В столице, слышишь, бунт!Мужик тригорский сдуру-то сбежал.Он яблоки повез, а там смятенье, -В испуге страшном он домой унессяИ толком ни об чем донесть не может.

                   Н я н яА яблоки?

               П у ш к и н                   Успел продать. С деньгами -Без сахару и чая воротился.На почтовых. Зачем спешил, не знает.Но страх его красноречивей слов.И нет сомненья, в Петербурге бунтДа не толпы убогой, а полковГвардейских, вышедших на площадиУ Зимнего дворца и у Сената.И, верно, сами командиры с ними,Среди которых и мои друзья.

                  Н я н яПомчался к ним, а заяц воротил?Ах, господи, помилуй и прости!

               П у ш к и нДа помолись за Пущина Ивана.Он, точно, там - из первых иль погиб,Иль арестован, ибо о победеНельзя подумать. Слишком хорошо б.

                 Н я н яХорошего тут выйти и не может.

               П у ш к и нВедь не один мужик сбежал в испуге.Поди. За печью сам я погляжу.Подброшу дров еще. Не скоро лягу.Мне ныне глаз, пожалуй, не сомкнуть.

                 Н я н яУтихомирился, дружочек мой?В столицу среди ночи не ускачешь?

               П у ш к и нНе бойся, старая, тебя я вдруг,Уж верно, не покину. Спи себе спокойно.

     Арина Родионовна уходит; Пушкин усаживается у печки. В сполохах света по стенам и потолку проступают фигурки муз, пребывающие в  беспрестанном движении и где-то в вышине.