Виктор Шендерович - Текущий момент и другие пьесы Страница 35

МАЛЬЧИК. Дядю стошнило!

ОЧКАРИК. Ну вот. А вы говорите — метро.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Надеюсь, этот поворот сюжета придумали не вы?

ОЧКАРИК. Жизнь богаче.

МАЛЬЧИК. А я хочу писать!

БАБУШКА. Терпи!

МАЛЬЧИК. А я не могу.

БАБУШКА. Ты уже взрослый, а взрослые терпят.

МАЛЬЧИК. Я маленький! Я сейчас описаюсь!

ДАМА. Безобразие! Господи, ну почему я должна находиться среди этой мерзости? ЛЫСЫЙ. Мы все здесь находимся.

ДАМА. Мне плевать на всех! Меня бесит твое вечное смирение!

ЛЫСЫЙ. Что поделать, дорогая. Все сущее — разумно. ДАМА. Кто тебе это сказал?

ЛЫСЫЙ. Гегель.

ДАМА. Твой Гегель — идиот! Мне надоело! Зачем я вообще не осталась дома?

ЛЫСЫЙ. Я задавал себе этот вопрос весь вечер.

БОМЖИК. Извините, господа. Курский вокзал, беляш с мясом. Га-а-а!..

ДАМА. Да уберите же его отсюда!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Куда?

Гастарбайтер в оранжевом жилете встает, берет свой совок и молча начинает убирать за Бомжиком.

ДАМА. И вот еще здесь!

Гастарбайтер убирает там, где показала Дама.

ЛЫСЫЙ. Спасибо.

ГАСТАРБАЙТЕР. Ни за что! (Возвращается на свое место в углу.)

СЕРЬЕЗНЫЙ. Какого черта я залез в эту дыру, а?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Не знаю.

СЕРЬЕЗНЫЙ. Оставил машину у метро, понимаешь? С утра в городе задница.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Ага. А вечером здесь.

СЕРЬЕЗНЫЙ. Долбаная страна.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вы тоже заметили?

Серьезный внимательно смотрит на Гражданина в плаще.

ОЧКАРИК. Господа! Вернемся к поиску истины! Куда торопится самый нетерпеливый из нас? Первая версия — жених — не набрала необходимого большинства голосов…

МУЖЧИНА. Ты что, больной?

ОЧКАРИК. Это — откуда посмотреть… Если с вашей каланчи, то конечно.

МУЖЧИНА. Сам ты каланча!

ОЧКАРИК. Отличный ответ! Итак, версия вторая: вы шпион и торопитесь на явку.

Пауза. Все смотрят на Мужчину.

ОЧКАРИК. Хорошо! Вы не шпион. Вы член ордена милосердия и спешите к одинокой больной бабушке, жертве трех режимов. Угадал?

МУЖЧИНА. Кретин!

ОЧКАРИК. Действительно. Как я мог такое про вас подумать! Все бабушки мира перемрут, прежде чем вы о них вспомните. (Девушке с рюкзачком.) Правда?

Девушка смотрит на Очкарика, потом на Мужчину — и вдруг кивает. И прыскает со смеху.

МУЖЧИНА. У тебя все?

ОЧКАРИК. Какое там «все», полный коробок версий! Вы бизнесмен и опаздываете на деловой ужин. Вы — язычник и торопитесь на вечернее жертвоприношение. Вы, наконец, верный коммунист-ленинец, и вас ждут товарищи для празднования годовщины Первого съезда РСДРП…

А?

МУЖЧИНА (Очкарику). Козел. Ну ты козе-ел…

ДЕВУШКА С РЮКЗАЧКОМ. Съезда — кого?

ДЕДУЛЯ (вдруг очнувшись). А! РСДРП — это я помню. Вот так — Ильич, вот так оппортунисты, за углом — царская охранка…

Пауза.

ОЧКАРИК. Ты какого года, дедушка?

ДЕДУЛЯ. Года не помню. (Осматривается.) А я где?

ОЧКАРИК. Это метро.

ДЕДУЛЯ. Метро — помню. Имени Кагановича Лазаря Моисеича. А наверху сейчас кто?

ОЧКАРИК. Наверху, дедушка, буквально все, кроме нас.

ДЕДУЛЯ. Нет, главный сейчас — кто?

ОЧКАРИК. Дед, давай хотя бы здесь не про него, а?

ДЕДУЛЯ. Хорошо. (Пауза.) А я кто?

ЛЫСЫЙ. Вы что, ничего не помните?

ДЕДУЛЯ. Как не помнить, сынок! Я все помню! Вот так — татары, так наши. Потом князь Боброк как ударит из засады! Два дня стерво оттаскивали… Эх, молодость… (Блаженно улыбается и засыпает.)

Пауза. Потом Очкарик осторожно теребит его за плечо.

ДЕДУЛЯ. А?

ОЧКАРИК. Дедушка, вспомни еще чего-нибудь.

ДЕДУЛЯ. А я где?

ОЧКАРИК. Это метро, имени Лазаря Моисеича.

ДЕДУЛЯ. А сейчас что?

ОЧКАРИК. Сейчас вечер.

ДЕДУЛЯ. Утро — помню. Стрелецкой казни. Вот так я, так — царь Петр Алексеич. (Пауза.) Его потом табакеркой убили.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Точно — его?

ДЕДУЛЯ. Ага. Он курил, а эти подошли и — опа. Их потом повесили всех за одно место. Вот так Пестель висел, вот так Бестужев, вот так Рюмин. Память-то, слава богу, не отшибло.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А не жалко?

ДЕДУЛЯ. Кого?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Этих, которые висели.

ДЕДУЛЯ. Так с нами же иначе нельзя, сынок!

МУЖЧИНА. Правильно! Вешать умников.

ОЧКАРИК. А-а, спасибо, что напомнили! Мы же еще не выбрали правильную версию!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, что вмешиваюсь, но насчет бизнесмена — это не канает. Бизнесмен — здесь, среди нас?

ОЧКАРИК. А у него вчера «Лексус» угнали.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вместе с ботинками?

Все внимательно смотрят на ботинки Мужчины.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. И потом: лицо…

Все переводят взгляд на лицо.

ОЧКАРИК. Хорошо! Беру свои слова назад. (Мужчине.) Видите, я умею признавать ошибки! (Гражданину в плаще.) Стало быть: либо язычник, либо коммунист.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вот, другое дело…

МУЖЧИНА. Вы что, из одного дурдома сбежали?

ОЧКАРИК. Увы. Те, которые сбежали из этого дурдома, давно живут в нормальном мире!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А вот тут вы ошибаетесь. Там тоже дурдом, и тоже метро, просто другая ветка.

ОЧКАРИК. Тем более, — стало быть, и бежать некуда! Сидим тут.

ДАМА. Вы, наверное, считаете себя здесь самым умным! ОЧКАРИК. Ну что вы, как можно. ДАМА. Я же вижу!

ОЧКАРИК. Что?

ДАМА. Считаете себя самым умным.

ОЧКАРИК. Ну, если вы настаиваете…

ДАМА. Нахал! Вместо того чтобы что-нибудь сделать, сидите тут нога на ногу и поливаете всех грязью.

ОЧКАРИК. Мадам! Я могу не сидеть нога на ногу — и даже готов пройтись мимо вас туда-сюда по вагону, но это ничего не изменит. А грязи не было, — я лишь отвечал на реплику нашего нетерпеливого товарища по несчастью, насчет дурдома. Видите ли, мы с коллегами придерживаемся того прискорбного мнения, что вся наша жизнь — довольно клинический случай… Но, я вижу, вы не согласны?

Дама хмыкает.

ОЧКАРИК. Нет уж, не увиливайте, скажите прямо: вы отказываетесь считать себя членом нашей дружной спятившей семьи?

ДАМА. Хватит кривляться!

ОЧКАРИК. Да! Ощущение своего превосходства — характерный симптом.

ДАМА. Вы абсолютно аморальный тип! Ваше присутствие оскорбительно для нормальных людей. И не впутывайте нас в свою компанию!

ОЧКАРИК. Мадам! В эту компанию нас привела сама Судьба! Всесильные Парки сплели нити наших жизней…

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля!

ОЧКАРИК. Как вы сказали?

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля!

Пауза.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, вы не могли бы пояснить свою мысль чуточку доступнее?

МУЖЧИНА. Могу. Вы сами по себе — мы сами по себе. Ясно?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Предельно. Но от вас я такого не ожидал… Уж вы-то точно… ку-ку.

МУЖЧИНА. Кто ку-ку?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вы.

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля! Я совершенно нормален.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Не хочется вас огорчать, но только что, на наших глазах, вы били кулаком по этому куску пластмассы, требуя от него ответа.

МУЖЧИНА. Ты тоже козел, понял?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Негусто с аргументацией.

ОЧКАРИК. Кстати, зря вы упорствуете. Сознались бы, в самом деле — куда торопитесь? И вам бы полегчало, и людей бы не мучили. Все свои… Правда, дедушка?

ДЕДУЛЯ. Так точно, ваше императорское величество! (Озирается.) Ась?

ОЧКАРИК. Я говорю: правда, торопиться некуда?

ДЕДУЛЯ. Парамонов я!

ОЧКАРИК. Орел!

МУЖЧИНА. Козлы!

ОЧКАРИК. В самом деле, господа: чего мы там не видели, наверху? Ваше мнение, коллега?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Я-то никуда не спешу…

ОЧКАРИК. Виват! Ставлю на голосование вопрос о сохранении статус-кво!

ДАМА. Глупо!

ЛЫСЫЙ. Перестань.

ДАМА. Не лезь, я знаю, что говорю!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, а вы — что там забыли? ДАМА. Нормальную жизнь!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Ту, где вам плевать на всех?

ДАМА. Да!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. У вас чудесное представление о норме. (Лысому.) Что говорит об этом Гегель?

ЛЫСЫЙ. Гегель молчит в тряпочку, уже лет тридцать.

ДАМА. Ах вот как?

ЛЫСЫЙ. Но если ваш вопрос касается и меня, то лично я там, наверху, видел практически все — и даже много лишнего. Так что я тоже никуда не спешу.

ОЧКАРИК. О! Еще один наш! И Парамонов тоже «за»… Он точно все видел. Подними руку, дедуля! Руку! Четверо! Милая девушка, надеюсь, вы не против нашей интеллигентной компании?