Татьяна Майская - Забытые пьесы 1920-1930-х годов Страница 38

ЗАПЕКАНКИН. Я готов.

ШАНТЕКЛЕРОВ бежит к дверям, которые слегка приоткрывает, а затем громким деланым голосом кричит.

ШАНТЕКЛЕРОВ. …исполняя задание последнего Съезда Советов, подтвержденное экстренными заседаниями Совнаркома о справедливости удовлетворения земельных претензий российских помещиков, я как член чрезвычайной тройки считаю своим долгом сообщить: постановление законодательных органов Республики крестьянством встречено восторженно…

ЗАПЕКАНКИН. …восторженно…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Восторженно! Состоялись многочисленные демонстрации, вынесены резолюции. Все клялись как можно быстрее провести в жизнь мудрое решение Съезда и тем способствовать скорейшему разрешению аграрной программы… разрешению аграрной программы. Секретарь, распорядитесь немедленно сообщить в Москву… (Угрожающе.) Причеши же волосы, пьяница несчастный! Рубаху, рубаху поправь! (Другим тоном.) Секретарь, ступайте.

ЗАПЕКАНКИН с обиженным видом уходит.

ШАНТЕКЛЕРОВ идет к дверям.

(Виктору.) Простите, дела! Республика возложила на меня ряд обязанностей как на старого партийного работника…

ВИКТОР. Я слышал, вы диктовали депешу в Москву, и мне особенно стало стыдно за сегодняшний день!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Молодость всегда порывиста и не всегда справедлива.

ВИКТОР. Молодость не умаляет моей вины перед вами!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Молодость поспешна в своих решениях!

ВИКТОР. Есть предел, дальше которого и молодость не смеет возвысить свой голос!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Прошу садиться, товарищ. Я вас слушаю.

ВИКТОР. Я пришел извиниться за резкость моих фраз на сегодняшней сходке, а также сообщить, что после вашего ухода крестьяне согласились подчиниться постановлению Съезда и готовы внести вам деньги…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Этот поступок доказывает, что местные крестьяне — честные слуги революции!

ВИКТОР. Решение крестьян продиктовано искренней признательностью к прежним помещикам, а в частности, к вам…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Поблагодарите крестьян и передайте им, что об их революционном поступке будет доложено в Кремле…

ВИКТОР. Крестьяне просят об одном: дать им срок в три дня, в течение которого будет собрана вся сумма.

ШАНТЕКЛЕРОВ. Охотно исполняю вашу просьбу. С вами очень приятно поближе познакомиться! Вы свердловец?{94}

ВИКТОР. Да, свердловец.

ШАНТЕКЛЕРОВ. А знаете, это сразу видно.

ВИКТОР. Позвольте еще раз принести вам свои извинения и разрешите откланяться.

ШАНТЕКЛЕРОВ. Надеюсь, мы будем друзьями.

ВИКТОР уходит. ШАНТЕКЛЕРОВ открывает дверь.

Входит НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА.

(Радостно.) Ну, маман, через три дня у меня в руках будут такие деньги, что клянусь, я закормлю вас шоколадом до смерти!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА (обиженно). Благодарю, не ожидала. Умирать не собираюсь!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, как скучно стало бы на свете, если бы все дураки в один прекрасный день поумирали! Ха… ха… ха!..

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Это ты на что намекаешь?

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, к завтрашнему дню необходимо достать сто червонцев. Через два дня они будут возвращены с излишком…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Ста червонцев у меня нет. Надо будет заложить бриллиантовую звезду покойного мужа… Он ее получил от эмира бухарского!{95}

ШАНТЕКЛЕРОВ. Заложите мужа, эмира, а деньги достаньте! Как получите червонцы, немедленно начинайте готовиться к завтрашнему дню! Ведь завтра моя с Зиночкой свадьба, а послезавтра мы с ней в Москву, в мой скромный особняк на Арбате.

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Как это приятно! Как это радостно! Николя, а, Николя! А что, в Москве у меня будет автомобиль?

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, что за наивные вопросы! У нас в столице никто в автомобиле и не ездит, больше на аэропланах да на воздушных шарах летают.

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, а страшно на шарах?

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, вы торопитесь! Нужно успеть заложить бриллианты, разослать приглашения, сервировать стол…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Иду, Николя, иду! А что ты мне купишь, аэроплан или шар?

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, вы опоздаете!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Николя, ты вечно торопишься! Не хочешь и поговорить о таких серьезных вещах… Ну, не сердись, бегу! Со всех ног бегу!

Бежит к дверям. В быстро открывшуюся дверь падает ТРУПОЕДОВ, больно ударившись, трет спину.

ШАНТЕКЛЕРОВ (удивленно). Каким образом вы к нам попали?

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Опять подслушивали?

ТРУПОЕДОВ. Подслушивал! Привычка! Могила исправит… Ой, больно!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Отвечайте, как вы вошли в дом, в котором все двери на запоре?

ТРУПОЕДОВ. Влез в окно!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Батюшки мои! И это бывший дворянин!

ТРУПОЕДОВ (наклоняясь к Шантеклерову). Нельзя было ждать ни минуты! Разрешите, товарищ комиссар, изложить сущность дела.

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Это очень любопытно!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, торопитесь с бриллиантами!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Но это так интересно!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман, я теряю терпение!

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Разве я теперь не комиссарша?

ШАНТЕКЛЕРОВ. Маман…

НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Иду, иду!

Уходит.

ШАНТЕКЛЕРОВ. Расскажите, что случилось? Прошу присесть!

ТРУПОЕДОВ. Благодарю… я постою! Со вчерашнего вечера, находясь при исполнении своих преждевременных обязанностей, я усилил свой надзор как за людьми, замеченными в антиреволюционных поступках, так и за вами… Ох, поясница ноет!

ШАНТЕКЛЕРОВ. И за мной?

ТРУПОЕДОВ. Так и за вами как за объектом различных антиобщественных вожделений!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Выражайтесь яснее, товарищ Трупоедов.

ТРУПОЕДОВ. Разрешите по порядку! Возвращаясь ночью мимо вашего дома и заметив свет вот в этой самой комнате, я, движимый чувством обычной любознательности и беспокойства, посмел заглянуть в неплотно прикрытые ставни…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Кто вас просил заглядывать в окна?

ТРУПОЕДОВ. Увидев одиночную фигуру врага республики, учительницу Наталью Григорьевну Перышкину, о которой в свое время имел честь вам докладывать, я решил проследить дальнейший ход событий как со стороны сей контрреволюционерки, так и со стороны вас, к тому времени подсевшего к ней близко и начавшего снимать с нее белую блузку…

ШАНТЕКЛЕРОВ (возмущенно). Послушайте, Трупоедов, вы отдаете себе отчет в ваших словах или нет? Ведь вы черт знает что говорите!

ТРУПОЕДОВ. Когда оная блузка была снята и за ней последовали другие части женского туалета, в моей голове блеснула мысль, не таятся ли в поступке этой мерзкой женщины различные антибольшевистские и контрреволюционные вожделения…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Час от часу не легче!

ТРУПОЕДОВ. Решив накрыть ее с поличным, а таковым мог быть только регент…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Да вы с ума сошли, негодяй!

ТРУПОЕДОВ. Я незамедлительно кинулся в трактир, обычное местопребывание сего мужа…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Срам на весь городишко. Прощай, свадьба, деньги!

ТРУПОЕДОВ. И там нашел не только жениха, но и увидел прелюбопытное зрелище!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Не испытывайте моего терпения, сумасшедший! Вы все рассказали регенту?

ТРУПОЕДОВ. Все!

ШАНТЕКЛЕРОВ. Что же теперь мне делать?

ТРУПОЕДОВ. Но так как регент, как и ваш секретарь, были пьяны до бесчувствия и оба валялись под столом, я, боясь за вашу особу, оставленную в объятиях ужасной женщины, решил самолично простоять у окна, чтобы утром арестовать ее…

ШАНТЕКЛЕРОВ. Нет, довольно! Замолчите! Срамить себя я не позволю!

ТРУПОЕДОВ. Не извольте волноваться. Как только в моем мозгу возникло это решение, как только я поднял вот эту ногу, чтобы переступить за порог, меня окликнул чей-то голос… В углу трактира сидел какой-то человек с длинными волосами, в синих очках. Подойдя к нему и отрекомендовавшись будущим начальником че-ка, я, в свою очередь, спросил, с кем имею честь разговаривать? — «Прокурор», — ответил он.