Пьесы - Эдвард Джордж Бульвер-Литтон Страница 39

Не то палач тебе наградой будет.

Франциск

Я честь спасу — поправлю неудачу.

(Уходит.)

Орлеанский

Пропали мы.

Барадас

До времени не бойтесь;

Мопра в моих руках — я справлюсь с ним,

И Францией мы завтра завладеем.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Сады Лувра. Герцог Орлеанский, Барадас, придворные и прочие.

Орлеанский

Скажите, граф, как переносит брат

Кончину кардинала?

Барадас

Он грустит,

О государстве думая, и рад,

Когда порой о Юлии мечтает.

Входит Людовик с другими придворными; все снимают шляпы. Герцог Орлеанский бросается к нему навстречу.

Орлеанский

Я наконец могу обняться с братом!

Людовик

Твоей любви я верю; Ришелье

Один в ней сомневался и тебя

Со мною разлучал. Увы, он умер!

Кто королевством станет управлять?

Барадас

Вы сами, государь; он слишком долго

Вас затмевал и лишь стране служил,

О короле нисколько не заботясь…

Людовик

Ты прав — он был хороший дипломат;

Но вот и все. Признаться, между нами.

В учености его я сомневаюсь!

Он ничего во многом и не смыслил.

Барадас

Я и теперь без смеха не могу

Одну охоту вспомнить.

Людовик

Да, умора!

Когда простого ястреба он принял

За сокола. Забавная ошибка.

(Крестится.)

Ах, бедные мы грешники — смеемся,

Когда великий муж, служитель церкви

И верный наш слуга, окончил дни.

Барадас

Я не могу скрывать притворно радость:

Он больше вас не будет прикрывать

Своей зловещей тенью.

Людовик

Право, грустно

На свете жить.

(Смотрит на небо.)

Как день располагает…

Барадас

К тяжелым размышленьям?

Людовик (нетерпеливо)

Нет, к охоте.

Давно такой погоды не стояло.

А Ришелье скончался, и нельзя

До похорон охотою заняться.

Да, грустно жить на свете; мадригал

Вчера я сочинил о скуке жизни.

Ты не поешь! Как жаль — учиться надо;

Вот Ришелье великий был мыслитель,

А вовсе уха не имел. Ах, боже,

Как с государством буду я справляться!

Кругом раздоры, войны, Ришелье

Почти весь мир в свои опутал сети,

Как рыбарь мифологии, Протей;

Что без него теперь я стану делать?

Незаменим великий человек!

Барадас

Так говорила ваша мать о нём

И умерла в изгнаньи.

Людовик

Это правда,

Я мать свою любил, и он её

Не пощадил.

Барадас

Он умер, что же делать!

Ведь реки не текут назад: весна

Сменяет зиму; если б ваша милость

Упала на меня, и я бы мог

В лучах величья вашего сиять,

Как Ришелье.

Людовик

Ты хвастаешь, любезный,

А все признаться надо — иногда

Он слишком был жесток.

Орлеанский

Сравняться с ним

В жестокости один бы мог Нерон.

Барадас

Подобно Капитолью — власть его

Воздвигнулась на черепах людских.

Людовик

Любезный граф, один я череп знаю,

Который бы украсил это зданье,

Когда б он жив остался. На тебя

Он сильно стал коситься.

Барадас (встревожившись)

Я уверен,

Что вы меня сумели б защитить.

Людовик

Так думаешь? Ты, может быть, и прав,

Однако он имел особый дар

Всегда уговорить и всем вертел

По-своему; все без него вернее…

Меня зовут повсюду справедливым

И оправдать сумею это имя…

Хоть умер Ришелье

(Отводит его в сторону.)

Людовик

Скажу тебе,

Что не могу я глупую девчонку

Из сердца вырвать; лучше есть ее,

Добрее есть, а все она одна

Мой занимает ум. Я не Тарквиний

И не люблю открытого соблазна,

Что церковь справедливо осуждает,

А все приятно время коротать

С хорошенькою женщиной, когда

Находит грусть и сердце давит скука.

Так много дел, что королю не грех

Искать порой невинных развлечений;

Вот и все, что я ищу… ее мне сильно

Недостает; мне в душу западал

Её веселый смех и чудный голос.

Барадас

Как Ришелье без вашего согласья

Осмелился графиню выдать замуж?

Людовик

Он знал, что мне она пришлась по вкусу,

И ясно доказал своим поступком,

Что не любил меня.

Барадас

Теперь он умер,

И между ней и вами нет преград;

Недельки две в Бастильи, я уверен,

Угомонят Мопра, и сам он будет

Просить у вас развода.

Уходят. Входит Франциск.

Франциск

Все поиски мои остались тщетны;

Нигде Мопра не мог я отыскать;

Всю ночь он не был дома. Мне сказали,

Что он сюда спешит; о, если б мог

Я увидать его хоть на мгновенье,

Назад верну депешу, и судьба

Мне улыбнется. Если не удастся

Мне оправдать доверье Ришелье,

Пусть смерть меня спасет от посрамленья…

Но все в душе надежда не погибла

И на ухо какой-то голос шепчет,

Что цели я достигну.

Входит Мопра.

Мопра

Где Иуда?

Он от моей руки погибнуть должен,

Хотя бы сам король его покрыл