Борис Акунин - Инь и Ян Страница 4

Глаша: Глаша.

Фандорин наклоняет голову, приветствуя каждого, в том числе и слуг.

Слюньков (неопределённо показав на кресло): В кресле — другой брат покойного, Казимир Иосифович, собственно, тоже… Кхм, кхм… (Закашливается. Станислав Иосифович и Лидия Анатольевна загораживают кресло от Фандорина.)

Лидия Анатольевна: Ах, ну хватит представлений! Рассказывайте же! Что это за значок?

Фандорин (поклонившись и креслу): Это иероглиф «ян». Он обозначает солнце, мужское начало и вообще всё светлое, созидательное и, так сказать, п-позитивное. Видите ли, у древних китайцев бытовало странное з-заблуждение, что всё добро происходит от мужчин, а всё зло от женщин.

Лидия Анатольевна: Дикарство какое!

Фандорин: Совершенно с вами согласен, Лидия Анатольевна. А вот это (переворачивает веер чёрной стороной) — иероглиф «инь». Он обозначает луну, а вместе с нею женщину, то есть, по мнению китайцев, начало печальное и разрушительное. Всё в точности, как описывал господин Борецкий. (Вертит веер то одной стороной, то другой.) Согласно преданию, владелец этого магического п-предмета должен сделать выбор: повернуть веер вот так, Добром к себе, а Злом к внешнему миру. Или наоборот, Добром к внешнему миру, а Злом к себе. В первом случае твои желания исполнятся и твоё существование улучшится, но ухудшится окружающий мир. Во втором случае — мир изменится к лучшему, но за счёт того, что станет хуже тебе. Потому-то веер столько веков и хранился преимущественно в монастырях и у отшельников. Эти святые люди не боятся причинить себе зло — лишь бы мир стал лучше. Легенда гласит, что, когда веер попадал к человеку корыстному, тот достигал огромного богатства и славы, но в мире от этого происходили войны, эпидемии и стихийные бедствия. Такая вот с-сказка. Однако отец настоятель — человек современный и просвещённый, в сказки не верит. Должно быть, потому и согласился на обмен.

Слюньков: Просто раскрыть и всё?

Фандорин: Нет. Нужно взмахнуть веером слева направо восемь раз, вот так. (Показывает.) Ах да, при этом, кажется, ещё нужно восемь раз пропеть «Сутру Лотоса».

Лидия Анатольевна: А что это за сутра? Какая-нибудь тайная?

Фандорин: Нет, в Японии её знает каждый ребёнок. «Доверяюсь Сутре Благого Лотоса» — вот и вся сутра. По-японски она звучит так: «Нам-мёхо-рэнгэ-кё».

Слюньков: Как-как? Помедленней, пожалуйста.

Станислав Иосифович (доставая записную книжку): Если можно, по буквам.

Фандорин: Нам-мёхо-рэнгэ-кё.

Лидия Анатольевна (с трудом): Нам-мёхо-рэнгэ-кё.

Инга: Нам-мёхо-рэнгэ-кё.

Фандорин: Да, только нужно нараспев. Вот так. (Машет веером, повернув его к окружающим «яном», и поёт.) «Нам-мёхо-рэнгэ-кё. Нам-мёхо-рэнгэ-кё. (Маса подхватывает, сложив ладони и раскачиваясь. Получается речитатив в два голоса.) Нам-мёхо-рэнгэ-кё. Нам-мёхо-рэнгэ-кё. Нам-мёхо-рэнгэ-кё. Нам-мёхо-рэнгэ-кё…»

Станислав Иосифович: Это уже шестой!

Слюньков (поспешно): Довольно! (Отбирает у Фандорина веер, складывает его и кладёт на стол.)

Маса почтительно укладывает веер в футляр.

Ян: Сумасшедший дом.

Фандорин: Не беспокойтесь, господа. Чары действуют, только если эту м-манипуляцию производит «избранник веера», то есть его законный владелец. (С улыбкой Яну.) Полностью разделяю ваш нигилизм, господин студент. Всё это чушь. Трудно поверить, что Будда до такой степени чтит институт частной собственности. В этой легенде вообще много нелепостей. Например, считается, что веер являет собой смертоносное оружие, и не только в руках законного владельца. Я вижу, Сигизмунд Борецкий отнёсся к этому всерьёз и принял меры предосторожности. (Показывает на несгораемый ящик.)

Ян: И какая же, интересно, тут может быть опасность? Воспаление лёгких от чрезмерного махания?

Фандорин: Считается, что, если веер раскрыть до половины и шлёпнуть кого-нибудь белой стороной, этот человек помолодеет и поздоровеет. Если же ударить чёрной стороной, человек упадёт мёртвым…

Инга без единого звука падает.

Ян: Что… что с тобой?!

Все бросаются к упавшей.

Лидия Анатольевна: Боже! Боже! Неужто… Опять?! Нет!

Диксон (он приставил к груди Инги стетоскоп): Quiet, please… Обыкновенный обморок.

Даёт Инге нашатыря. Она открывает глаза.

Инга: Я шлёпнула его!

Ян: Бредит.

Инга: Я шлёпнула его веером! Чёрной стороной!

Возникает МТЗ. <Музыкальная тема злодейства — она будет звучать всякий раз, когда происходит преступление.>

Ян: Чёрт, а ведь правда!

Особенно громкий удар грома. Гаснет свет.

Глаша визжит.

Голос Лидии Анатольевны: Господи, что это?!

Голос Яна: Перепад напряжения.

Голос Станислава Иосифовича: Какого ещё напряжения? При чём здесь напряжение?

Голос Яна: Это электрический термин. Слишком близко ударила молния. Я схожу к электрораспределительному ящику, сейчас исправлю.

Голос Фаддея: Господи, жили, горюшка не знали. Пойти, свечки принесть.

Голос Фандорина: Раз доктор курит, можно ли и мне?

Голос Лидии Анатольевны: Да-да, курите… Господи, как я боюсь темноты! Да ещё когда в комнате…

Голос Станислава Иосифовича: Хм!

Вспыхивает спичка — это Эраст Петрович раскуривает сигару.

Фандорин (видно часть его лица, подсвеченную огоньком сигары): Я ответил на ваши вопросы. Теперь прошу ответить на мой. От чего умер г-господин, что сидит в кресле у окна?

Голос Слюнькова: Так вы заметили!

Фандорин: Разумеется.

Голос Инги: Он умер оттого, что я шлёпнула его веером!

Голос Диксона: Nonsense! Уверяю вас, господин Фандорин, смерть произошла от инфарктус.

Фандорин: Вы совершенно в этом уверены?

Голос Диксона: Я тридцать лет практикую. Классический случай.

Входит Фаддей с канделябром в руке. Сразу вслед за этим вспыхивает свет.

Лидия Анатольевна: Слава Богу!

Фаддей: А пускай будет, так оно верней.

Несёт канделябр к столу.

Входит Ян.

Ян: Ну вот, прогресс восторжествовал над тьмой.

Фаддей (трясущимся пальцем показывает на стол): Веер! Батюшки, веер!

Веера на столе нет.

Все бросаются к столу. Одновременно кричат:

Диксон: It's stolen!

Ян: Чёрт!

Станислав Иосифович: Какой скандал!

Лидия Анатольевна: Мистика!

Слюньков: Господа, моё ответственное хранение завершилось! Вы свидетели!

Маса: Тикусё!

Глаша просто визжит.

Инга: Это нехорошо! Это стыдно! Отдайте веер! Он теперь принадлежит Яну! У него кроме этого веера ничего нет!

Ян: Перестань! Разве тот, кто украл, вернёт?

Фандорин: (дождавшись, пока наступит тишина): Господа, по роду служебной деятельности я представляю генерал-губернатора во всех важных делах, требующих вмешательства полиции. Здесь без расследования не обойтись. Скоропостижная смерть при странных обстоятельствах. Это раз. Похищение предмета, обладающего огромной ценностью. Это два. Необходимо вызвать исправника.

Станислав Иосифович: Зачем нам полиция? Произвести вскрытие (кивает в сторону трупа) и определить причину смерти может и доктор Диксон, а что до похищения, то ведь это совершенно семейное дело… Хотелось бы избежать огласки.

Ян: А ещё больше хотелось бы найти веер, раз он такой ценный!

Станислав Иосифович: Разумеется, Ян, разумеется. Позволь мне договорить. Про господина Фандорина рассказывают истинные чудеса. Будто вы, Эраст Петрович, способны вмиг распутать самое хитроумное преступление.

Лидия Анатольевна: Да! Вся Москва про это говорит!

Станислав Иосифович: Так, может быть, вы согласились бы нам помочь. Для сохранения репутации семьи… Я занимаю видную должность в попечительстве, и мне совершенно ни к чему… Может быть, вы сами проведёте это небольшое, так сказать, внутрисемейное расследование? Уверен, что при вашем аналитическом таланте, это большого труда не составит. А мы все будем оказывать вам содействие. Не правда ли?