Дарио Фо - Свободная пара Страница 4

Мужчина. Антония, одумайся! Попробуй взглянуть на вещи со стороны… Веди себя, наконец, как нормальный человек! (Уходит со сцены.)

Антония (слезая с подоконника, к публике). И настал день, когда наконец-то Антония повела себя, как нормальный человек. (Сняв юбку, бросает ее на диван; разговаривая, делает гимнастические упражнения.) Я переехала в эту квартиру. Я нашла себе работу. Это очень много значит – иметь работу… Целый день среди людей. И слезы больше не текут… Независимость… Свобода! Утром выхожу из дома, сажусь в красивый автобус и еду. А уж люди в автобусе! Толкаются, ругаются, трогают сзади, крадут кошельки! Но видеть рано поутру множество сердитых людей – сплошное блаженство и поддержка! Я перестала чувствовать себя одинокой страдалицей в этом мире. Но зато вечером… Вечером – хоть ложись да помирай. Телевизор, телевизор, реклама!.. Тогда я сказала сама себе: «Все! Хватит! Хочу жить!» В тот же вечер вышла из дома и отправилась добровольной помощницей в наш районный наркологический центр… Не сахар, конечно, но я сознавала себя полезной. От моего мужа…

На сцене появляется муж в плаще и длинном белом шарфе из шелка.

который, несмотря на свои бесконечные амуры, регулярно заходил ко мне дважды в день… подкрепиться… не ускользнула моя внутренняя свобода, раскованность. «С кем ты встречаешься? С кем познакомилась?»

Мужчина. Меня прежде всего удивило то, что ты перестала интересоваться моими… проблемами…

Антония (к публике). Зато он вдруг стал интересоваться моими: «Куда это ты собралась? С кем у тебя встреча?»

Мужчина (к публике). А она все отрицала и не признавалась!

Антония (мужу). Не то чтобы отрицала, скорее, уклонялась от ответа так же, как ты вначале… (К публике.) Просто не хотелось говорить, оно и понятно: муж есть муж. Но однажды набралась духу и заявила ему: «Знаешь, дорогой, я, кажется, нашла своего мужчину!»

Мужчина. Вот, значит, как! И кто же он?

Антония (к публике). …спросил мой муж и задергался, аж дыхание у него перехватило!

Мужчина (раздраженно жене). Задергаешься тут! Ошарашила меня прямо в лоб, и живот надулся…

Антония (к публике вполголоса). Да, забыла вам сказать… У моего мужа очень странная болезнь – называется «нервная аэрофагия». Стоит ему разволноваться, у него надувается живот, – я и в день нашей свадьбы ужасно боялась! – …надуется живот, и в тишине… потому что после его припадков обычно повисает такая неприятная тишина… И в тишине: пук!.. пук!..

Mужчина (со злостью швыряет на диван плащ, но шарф остается у него на плечах). Ну, давай, давай прослушаем этот забавный номер в стереофонической записи! (Поет.) Пук, пук, пук, пу-у-ук!

Антония (мужу). Остряк! Давай лучше сыграем для них всю сцену. Ты помнишь?

Мужчина. Да, мы играли в карты… Я сдавал.

Усаживаются за низкий стол; муж нервно тасует карты.

Антония. Первая реплика у меня. Там было так: «Знаешь, дорогой, я, кажется, нашла своего мужчину».

Мужчина. А-а! Приятно слышать… Честное слово, очень рад за тебя! (На нервной почве у него из рук выпадают карты.) Своего мужчину! Наконец-то! И кто же он? Чем занимается? (Подбирает карты.)

Антония. Ни за что не угадаешь… Во-первых, он не из нашего круга.

Мужчина. Ах, не из нашего? Тем лучше.

Антония. Он профессор… физик.

Мужчина (с плохо скрытым презрением). Преподает, что ли? И то дело!

Антония. А вот этого не надо! Потому что он заведует кафедрой в пизанском университете.

Мужчина. Доцент, значит? Подумать только!

Антония. И кроме того, ведет научную работу в Евратоме – это центр европейских атомных исследований.

Мужчина. Атомных? (Роняет карты, собирает и сдает.) Ну и деятель… Небось, заставил тебя подписать воззвание в поддержку атомных электростанций.

Антония. Вовсе нет. Он против атомных электростанций во всем мире. От них, говорит, большая опасность. И заявляет политический протест. А веселый! С ума сойти! Еще я узнала невероятную вещь: его выдвинули на Нобелевскую премию… Крыто!

Мужчина. Любовник моей жены – без пяти минут Нобелевский лауреат!.. Мозги, стало быть, варят!

Антония. Я, честно говоря, не разбираюсь… Да уж наверное, варят… Он такой – ходячие мозги.

Мужчина. Хорошо, когда в семье гений. Большая честь!

Антония. От этой чести нижняя губа у него отвисла на три сантиметра – нервный паралич – и висела так три дня.

Мужчина (в большом смущении). Прости за нескромный вопрос… Вы уже были… вместе?… Я хочу сказать… У вас уже что-то было?

Антония (к публике). Мой лишенный предрассудков, раскованный муж, «свободный пар», задал этот вопрос, и у него снова началось: пук… пук…

Мужчина (раздраженно). Ну хватит подробностей! Отвечай!

Антония. Я бы тебе ответила – «да». Но на самом деле – нет!

Мужчина (с нескрываемым удовлетворением). Никакой любви? Почему? Что-нибудь не так?

Антония. Да нет, вроде все так… У меня и желание есть, только я не готова. Он все прекрасно понял…

Мужчина. Понял? Что понял?

Антония. Что я не готова. Он сказал: «Эурения…»

Мужчина (с издевкой). Эурения? Разве ты уже не Антония?

Антония. Нет, я еще Антония, пока… Но он зовет меня Эурения… Есть такая частица плутония… Он же физик… Он не станет называть меня «рыбкой», как какой-нибудь водопроводчик.

Мужчина. А водопроводчики называют тебя рыбкой?!

Антония. Да нет же! Я к тому, что он не говорит банальностей, как ты… Как я… «Эурения, наши чувства друг к другу слишком глубоки, чтобы ими бросаться… Нам с тобой нужен размах, нам нужен полет».

Мужчина (подавленно). Значит, у вас серьезно с этим, атомным…

Антония. Выходит, серьезно. А что? По-твоему, лучше хиханьки да хаханьки?

Мужчина (спокойно и рассудительно). Ну почему? Я же сам тебе советовал… сам учил, как поступать. Я тоже просвещенный человек с понятием, демократ… (Потеряв самообладание, испускает чудовищный вопль.) А-а-а-а! Я – ублюдок! Смотри: вспотел весь! Типичный козел с одной извилиной!

Антония. Видишь ли… Свободная супружеская пара имеет свои неудобства: она должна быть открыта лишь с той стороны, где мужчина! (С трудом сдерживает смех.) Потому что если «свободную пару» открыть с обеих сторон, будет страшный сквозняк! (От души хохочет.)

Мужчина. То-то и оно. Все меня устраивает, пока я сам тебя унижаю, оскорбляю, использую и выбрасываю. Но ты никому не должна достаться! И если какой-нибудь мерзавец заметит, что твоя жена, хоть ее и выбросили, еще вполне привлекательна, положит на нее глаз и станет искать ее любви, тут можно вообще свихнуться! А если еще окажется, что у него награды и премии, что он весел и остроумен, к тому же большой демократ…

Антония. Да не убивайся ты…

Мужчина. О, Господи! Не хватало только, чтобы он играл на гитаре и пел в стиле «рок»!

Антония (после паузы, ошеломленно). Как, ты его знаешь?

Мужчина. Кого знаю?

Антония. Альдо, профессора… Ты шпионил за мной!

Мужчина. Шпионил? Чего ты болтаешь?

Антония. Откуда же тебе известно, что он играет на гитаре и поет «рок»?

Мужчина (потрясенный). А что… Он играет на гитаре и поет «рок»?

Антония. Ну да. Кто тебе сказал?

Мужчина. Никто. Я сам это сказал, случайно… наугад… И выходит, попал в точку? Но, черт подери! Атомный физик – поет! А мне медведь на ухо наступил! (С иронией.) Однако… Атомный физик, в солидном возрасте, и подражает Майклу Джексону…

Антония. Что значит – в возрасте? Ему тридцать восемь… На десять лет моложе тебя. И никакому Джексону он не подражает. У него свой собственный стиль… На рояле играет, как ангел, а голосом изображает трубу… И на гитаре может… и бесподобно имитирует американскую речь (напевает, подражая Армстронгу). Ай-ю-ша-ну-дан-олд-герл-ай-май-дринк…

Мужчина. Ах, вот как? Американскую речь имитирует… Доцент, значит… Профессор… Компьютер… Атомная частица… Эта-бета!..

Антония. И музыку сочиняет…

Мужчина. А я как раз хотел спросить: может, он еще и музыку сочиняет? А он как раз сочиняет!

Антония. Да. Музыку и слова… У него есть очень известные песни. (Смущаясь.) Одну посвятил мне. Ой, какая песня!.. Я бы спела, но петь мужу песню, которую сочинил в мою честь любовник… Ни за что! Мы лучше по-другому сделаем. (Включает магнитофон.) Песня – шикарная! Вот послушай!..

Мужской голос поет:Не успел набрать я до концаНомер моего желания,Как ослеп от твоего лица —Ты возникла на моем экране.Мои глаза тебя увиделиПосреди постели.И все мои предохранители —Oh, yes!К черту полетели!

Мужчина. Хорошая песня. Похоже, ее не профессор написал, а телефонный мастер…