Иоганн Гете - Ифигения в Тавриде Страница 4

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Ты, как прежде, дева-заступница,Прячешь в тучах безвинно гонимых,Силой ветра от грозного рокаИх уносишь через моря,Через земные, дикие дали,Чтоб укрыть их от умысла злого.Ты, премудрая, видишь грядущееИ хранишь, что обрушилось в вечность,И твой взор бодрит удрученных,Словно луч ночного светила,Здесь, над землею, бодро царящий.Упаси мои руки от крови!Не лишай меня мира и счастья!Знаю, призрак случайно убитогоБудет невольного мучить убийцу,В час недобрый его пугая.Ибо бессмертные любят людскогоРода текущие в ночь поколеньяИ охотно порой продлеваютЖизнь быстротечную смертным, охотноИм дают небеса голубыеЛишний срок созерцать, упиваясьИх красой с бессмертными вместе.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Орест. Пилад.

Тропою смерти мы идем с тобою,И с каждым шагом боль души смолкает.Когда молил я бога злобный хорУжасных мстительниц, меня теснящий,Отбросить в Тартар, Феб, казалось, помощьМне обещал в святилище любимойЕго сестры, Таврической Дианы,—Так понял я божественный оракул.И вправду: беды кончатся моиЗдесь — вместе с жизнью бренной! — навсегда.Не горько мне, кому стеснили духБессмертные и омрачили разум,С лучами солнца милого расстаться!И если мне, как всем Атридам, смертьВ прославленном бою не сужденаИ если я паду, как мой отец,В крови, сравнявшись с жертвенным животным,Пусть так! Уж лучше здесь, пред алтарем,Погибнуть, чем, запутавшись в сетях,Хитро сплетенных родичем-убийцей.На время отступитесь, боги мщенья,Что, как борзая свора, по следам,Отмеченным неудержимой кровью,С меня бегущей, гонитесь за мной!Повремените! Я спускаюсь к вам:Пусть солнце ни меня, ни вас не видит.Земли зеленый радостный ковер —Не для ночных чудовищ! Там, в Аиде,Я отыщу вас: там единый рокНас свяжет, обреченных вечной ночи!И лишь тебя, возлюбленный Пилад,Моей вины безвинный соглядатай,Так больно мне в страну печали зватьДо времени! Жизнь или смерть твояОдни роднят меня с земной юдолью.

Нет, мой Орест, еще я не хочу,Как ты, в страну почивших низойти,Еще надеюсь путаной тропою,Казалось бы, ведущей в сумрак ночи,С тобой прорваться к жизни светозарной!О смерти думать? Нет! Я чутко жду,Не уготовлены ль совет и путьБогами для счастливого побега?Что смерть? Страшись ее иль будь бесстрашен,Она неотвратима. Но, клянусь,И в миг, когда нам кудри срезать рукуПоднимет жрица, о спасенье лишьЯ думать буду! От дурных сомненийОчисть свой дух! Отчаяньем опасностьТы лишь умножишь! Помни: АполлонНам обещал в святилище ДианыДушевный мир, и помощь, и возврат.В оракулах нет двойственного смысла,Как мнится удрученному уму.

Иль жизни темный полог не простерлаМать надо мной с младенческой поры?Во всем подобен славному отцу,Я подрастал, и мой безмолвный взорЕй и любовнику служил укором.Как часто я, когда сестра ЭлектраСидела у ночного очага,К ее коленам робко припадалИ широко раскрытыми глазамиГлядел, как убивается сестра…Все об отце она мне говорила!Как жаждал я увидеться с отцом,Быть в Трое с ним, обнять его в Микенах!И день настал…

                           Пускай об этом часеВедут беседы духи полуночи,А нас пусть дарят лучшие виденьяМинувшего отвагой для борьбы.Богам угодно доблестных мужейСлужение на благо земнородным.Ты доблестнее многих. Не хотелиОни тебя дать в спутники отцу,Насильственно отосланному в Тартар.

О, если б я за край его одеждыСхватился и ушел за ним!

                                             Знать, богиРадели обо мне. Я и подуматьНе смею, кем я был бы без тебя.Лишь для тебя, для близости с тобойЯ жил с младенчества, живу поныне.

Не говори мне о поре чудесной,Когда твой дом приютом стал моимИ благородный твой отец любовноОтогревал росток полузамерзший,А ты, неугомонный сотоварищ,Как легкий пестрокрылый мотылек,Без устали вкруг темного цветкаКружился, свет вливая в мрак душевныйИ приобщая к радостям меня!Там, позабыв о бедах, я с тобойПорывам буйной юности отдался.

Лишь полюбив тебя, постиг я счастье.

Постиг я горе, лучше бы сказал!В том и судьбы моей проклятье злое,Что всюду, как изгнанник зачумленный,В груди ношу я смерть и запустенье.В какой бы край здоровый ни вступал я,Тотчас же на цветущих жизнью лицахПриметы вижу медленного яда!

Когда б твое дыханье отравляло,Я первый был бы смерти обречен.Но разве я не бодр, не смел душой?А смелость и любовь — не крылья лиДля славных дел?

                                 Для славных дел? О да!Мне памятно, как мы тянулись к славе,Когда в горах лесистых мы вдвоемТравили зверя и мечтали вслух,С великим предком мощью костякаСравнявшись, мчаться с палицей в рукахРазбойнику вослед или дракону,Иль по́д вечер на берегу морском,Друг к другу прислонившись, отдыхали,А пена волн лобзала наши ноги.Как дальний мир тогда был близок нам!Невольно мы хватались за мечи,И в сумраке без счета проступали,Как звезды, предстоящие дела.

Неимоверен подвиг, о которомДуша мечтает. Мы хотим делаСвершить под стать величью вековому,Каким их наделят лишь поколеньяИ славословья пышные певцов.Звучит так гордо подвиг наших предков,Когда поет о нем под рокот арфыЮнец в тени задумчивых дубрав.А нам земные кажутся дела,Как им когда-то, суетой сует.Мы гонимся за тем, что нас бежит,Пренебрегая собственной тропою,Не замечая стершегося следа,Оставленного предком на земле.За призраком его летучей славыМы рвемся вслед, она ж, как божество,Венчает горы лживой позолотой.Мне жалок тот, кто смотрит на себяГлазами благодарного потомства.Нет, юный воин, прославляй богов,Твоей рукой столь многое свершивших.

Пусть тот, кому высокое судилиБессмертные: освобожденье близкихОт лютых бед, приумноженье царства,Изгнанье ненавистного врага,—Благодарит всевышних! Рок емуНеоценимый жребий даровал.Меня же боги палачом избрали,Убийцей матери, мне все ж родимой,Позорным отомстителем позора,Чтобы казнить меня же! Я-то знаю:Их цель — погибель Танталова дома.И я погибнуть должен — не безвинно,Но, как они, бесчестно!..

                                           Верь мне, богиНе мстят потомкам за грехи отцов;И злой и добрый — каждый за своиПоступки получает воздаянье.Наследуем мы лишь благословенья,А не проклятья предков…

                                             Иль сюдаБлагословенье предков привело нас?

Коль не оно, так воля божества.

И эта воля нас погубит здесь.

Покорствуй горним силам и надейся!Когда сестру вернешь ты АполлонуИ будет в Дельфах чтить ее народ,Высокая чета вознаградитТебя за дивный подвиг и избавитОт рук подземных мстительниц. Смотри:Их здесь, в священной роще, больше нет.

Знать, мне покой сужден в предсмертный час.

Я по-иному волю их толкую,Сопоставляя прошлое с грядущим,И вывод мой, незыблемый, таков:Богов великий замысел, быть может,Годами зрел. Диана рвется прочьОт берегов жестокосердных скифов,От их кровавых жертвоприношений.Мы избраны богами совершитьВеликое и вот уже стоимС тобою у заманчивых преддверий.

Искусно ты решение боговС желанными надеждами сплетаешь.

Что значил бы наш разум, если онНе схватывал бы воли всеблагих?Для славных дел нередко божествомПреступник избирался благородный,Дабы свершил он подвиг несвершимый.И он свершал его! Свой тяжкий грехОн искупал, служа богам и миру.

Нет, если жить и действовать я должен,Пусть боги с удрученного челаПроклятье снимут, что стремит меняНа путь, забрызганный родимой кровьюИ уходящий в Тартар! Пусть иссякнетРодник, из раны материнской бьющийНавстречу мне, чтоб обагрить меня!

Будь терпеливей, друг! Иль, в неразумье,Ты довершишь деянье фурий сам.Пока держись в тени. Когда созреетМой замысел и общих наших силПотребует, я обращусь к тебе,И мы за дело, взвесив все, возьмемся.

Я слышу речь Улисса.

                                       Брось насмешки!Облюбовать героя каждый должен,Чтоб, с ним тягаясь, на Олимп взойтиТропою недоступной. Признаюсь,По мне, расчет и хитрость не позорятТого, кто рвется к доблестным делам.

Я чту лишь тех, кто сердцем смел и прям.

Я и не брал в советчики тебя!Но первый сделан шаг. От нашей стражиМне выведать немало удалось.Узнал я: воля девы богоравнойСковала их безжалостный закон.Лишь чистую молитву и куреньяОна к богам возносит; чтят ееЗа доброту. По слухам, жрица родомИз амазонок. Говорят, бежалаОна сюда, спасаясь от беды.

Но мощь сломилась чар ее святых,Когда пришел преступник с тяжкой ношейПроклятья, непроглядного, как ночь.Кровавым благочестием закон,Нам гибелью грозящий, восстановлен.И нас сразит суровый гнев царя!Дикарский нрав — не женщине смирить.

На счастье нам, что женщина она!Муж, самый добрый, властен приучитьСвой дух к жестокостям и часто злоПровозглашает мерой и законом,А там — глядишь — его и не узнать.Лишь женщина привержена к стезе,Раз избранной! Ей и в добре и в злеДовериться мы можем. Но молчи!Она идет! Оставь нас. Не хочуОткрыть ей сразу ни имен, ни нашейСудьбы злосчастной! Скройся же пока!Мы свидимся еще до встречи вашей!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ