Михаил Веллер - Своими глазами (сборник) Страница 4

На лице Харальда — след нескольких прошедших лет, это уже молодой мужчина в полной силе. Небольшой шрам не портит лицо воина.

Он отхлебывает вина, кусает разрезанный крест-накрест апельсин и бросает в сторону. Подходит собака, нюхает и отходит.

— Здесь нет больше настоящих дел, — говорит Харальд.

— Мой брат Роберт ждет меня со своими людьми, чтобы идти в Ломбардию, — возражает Рогер.

Харальд слегка кривит рот.

— Мы будем диктовать волю самому Папе в Риме, — искушает Рогер.

— Разве Папа — воин?.. — пренебрегает Харальд.

— Рим сказочно богат, он богаче всех городов!

— Корабли уже не вмещают мою добычу, — говорит Харальд.

— Я дам тебе новые! — хохочет Рогер.

— Я давно не был в Норвегии.

— Что ты там оставил?

— Дом, — скупо роняет Харальд.

— Для сильного и храброго везде дом, если есть меч.

— Хочу кое-кого повидать.

— Ты уже забыл, что там видел?

— Теперь у меня есть мои люди и сокровища. И я уже не мальчик.

— Кнут правит в Англии, и в Дании, и в Норвегии, и на морях. Он сильнее тебя. Он великий конунг.

— Что ж. И я буду великим конунгом.

— Ты знаешь правду. Не раньше, чем он умрет.

— Я пройду с севера, — говорит Харальд. — Через Гардарики. Через земли русов. Ярицлейв — зять конунга Швеции, ему не за что любить Кнута.

Рогер вскидывается, глаза его загораются:

— Мы завоюем всю Италию — а потом вместе с Робертом и Ярицлейвом пойдем на Константинополь! — убеждает он. — Столица греков еще богаче Рима, мы наполним корабли одним золотом!

— Здесь правишь ты, — говорит Харальд. — Дома буду править я.

39. Беломраморная набережная и черный драккар с готовящимися отплыть викингами. На причале Рогер снимает с себя алый бархатный плащ, накидывает на Харальда и застегивает золотые застежки.

— Удачи тебе, Харальд.

— Удачи тебе, Рогер.

Черный ворон вновь победно реет на зеленом флаге на мачте.

Змея

40. За кормой на морском горизонте показываются несколько точек. Они растут и превращаются в узкие раскрашенные корабли под треугольным парусом. Их четыре.

— Мавры.

— Мы не справимся с четырьмя, — мрачно говорит один.

— На земле мы бы перерезали их, как свиней.

— Держим к острову! — кормчий указывает на темнеющий вдали островок.

В помощь парусу изо всех сил наваливаются на весла.

41. Плывут вдоль скалистого берега.

— Здесь негде укрыться, — говорит один, бросает грести и надевает кольчугу, готовясь к битве.

— Грести! — приказывает Харальд.

И открывается проход в бухту.

42. Драккар на всех веслах влетает в бухту. Врезается в береговую гальку. Викинги разом прыгают по колено в воду, споро выволакивают корабль на берег — и с оружием компактной массой выстраиваются наготове на удобной голой площадке среди скал.

В горло бухты влетает сарацинский корабль, замедляет ход и останавливается, спустив парус. Следом — второй и встает рядом. В горле за ними встает третий.

Мусульмане на палубах медлят в замешательстве. Схватка на суше не сулит им ничего хорошего.

Осыпают викингов стрелами, но те сжимаются и приседают за своими большими круглыми щитами, превращающимися в ежей.

43. — Зачем напрасная кровь, — пожимает наконец плечами предводитель мавров на корме передового корабля: блестящий нагрудник, шелковые шаровары, красные сапожки с загнутыми носками, узкая кривая сабля за кушаком осыпана по рукояти самоцветами. — Аллах сам отдает их нам в руки — подставим же руки и подождем немного.

Делает жест гребцам.

44. Мавританские корабли пятятся на веслах вон из бухты. Викинги торжествующе кричат и делают оскорбительные жесты.

45. В тени пестрых тентов отдыхают на палубах мавры, поглядывая на выход из бухты и сторожа его со стороны моря.

— Когда у них кончится вода, — говорит бей, осушая чашу, — они сами выйдут к нам в руки.

И вытирает пот: жара… штиль… слепящее солнце.

46. На этой жаре, на камнях, измученные жаждой викинги делят по капле остатки воды из последнего бочонка.

— Придется выходить и драться, — говорит седой викинг.

— Жаль богатой добычи… — вздыхает другой.

— Спрятать на острове?.. — третий окидывает взглядом груды добра на корабле.

— Если мы выйдем отсюда, то не вернемся. — Лениво и медленно течет разговор обреченных.

— Утопить, чтоб не досталась этим собакам.

И все с надеждой смотрят на Харальда. Он задумчиво катает в ладонях маленькую отполированную палочку — свой амулет, старый белый жребий.

— Поймайте мне змею, — говорит Харальд.

— Что ты сказал? — переспрашивают удивленно.

— Ты слышал, — отвечает он.

47. Наверху, на поросших мелким лесом и кустах скалах, двое опасливо ловят обнаруженную змею. Змея шипит. Один осторожно прижимает ее палкой.

48. — Разведите костер, — приказывает Харальд.

Беспрекословно собирают наверху ветки.

Пылает костерок на берегу.

Один из викингов держит змею: голова торчит из бронированного кулака боевой перчатки, хвост извивается.

— Привяжите змею за хвост, — новый приказ.

Отрезают тонкий длинный золотой витой шнур от какого-то роскошного одеяния в добыче — и, крепко перетягивая, привязывают близ кончика хвоста змеи.

— Положите змею у костра.

Кладут, придерживая за шнур. Змея пытается уползти.

— Но не так близко, чтобы змея не зажарилась.

Отпускают ее на чуть более «длинный поводок».

Костер горит, змея пытается уползти. Викинг, который придерживает ее за шнурок, утирает потоки пота:

— Если она не зажарится, то зажарюсь я… — бурчит он.

Через некоторое время, взглянув на снижающееся солнце, Харальд приказывает:

— Теперь пусть ползет. А ты держи.

49. Намотав конец шнурка на палец, викинг идет за змеей, стремительно извивающейся меж камней. Харальд с несколькими идет за ним — остальные сторожат берег.

Змея забирается выше по каменистому склону, там кустарник, расщелина во впадине, и змея юркает под камень.

— Копайте здесь, — говорит Харальд.

И двое начинают копать каменистую почву мечами.

Через некоторое время в ямке показывается вода.

На змею перестали обращать внимание, и она окончательно скрывается — золотой шнурок втягивается меж камней и исчезает.

50. Со дна маленького колодца викинги достают кожаным ведерком воду и жадно, счастливо пьют.

51. Вечереет. Харальд идет по редкому невысокому лесочку, что растет поверху меж скал острова, и за ним — двое с топорами. Он указывает на некоторые деревья — они делают на стволах широкие белеющие затесы.

52. Ночь. Большой костер на берегу. Его поддерживают двое — они кидают ветви в огонь и производят много шума, перекрикиваясь и стуча посудой.

53. На сарацинском корабле бей раздраженно говорит приближенным:

— Эти северные собаки, кажется, решили устроить себе поминальный пир.

— На котором пьют собственную мочу, — угодливо шутит приближенный, и все хохочут.

— На рассвете надо следить внимательнее, — говорит бей.

— И тогда они будут пить собственную кровь, — продолжает шутить угодливый под еще более громкий хохот.

54. В темноте викинги рубят деревья. Очищают стволы от веток и разделяют стволы на короткие бревнышки. Некоторые бревна, потолще, заостряют с одной стороны, как колья. Несколько длинных нетолстых бревен складывают отдельно.

На тупых торцах кольев прорубают глубокие желобки — и крепко обвязывают эти концы как бы венчиками из прутьев, так что с тупого конца кола образуется своего рода поперечное отверстие.

55. Новый день. С сарацинского корабля наблюдают через горло бухты за викингами на берегу. Те валяются на камнях в позах бессилия. Один трясет над раскрытым ртом пустую чащу, откидывает ее и опускается на камни.

— Они хотят подохнуть там, — говорит бей. — Что ж, нам меньше хлопот.

56. Ночь, и костер в ночи.

Драккар поодаль от костра не виден. Перед ним — рядок деревянных катков, как шпалы.

Викинги снимают канаты, которыми крепится мачта, и вяжут их за высокий форштевень — два длинных каната тянутся вперед. Передние концы канатов крепят в отверстия двух кольев, вертикально вбитых впереди, по обеим сторонам дорожки из катков. В те же отверстия всовывают длинные бревнышки — рычаги этих воротов. Наваливаются и начинают вращать. Корабль идет по каткам — его волокут по суше.