Ирина Танунина - Остановка Страница 4

Он. Да в общем не так уж и… Хотя да, прохладно.

Она. А если бы я не пришла?

Он. Ты пришла.

Она. А если бы нет?

Он. Если бы да кабы… Что делать будем: тут посидим или пойдем куда?

Она. Я хочу тебе сказать. Я подумала… и не знаю, как мне ко всему этому относиться. Ты меня так наколол…

Он. Я не…

Она (перебивает). Погоди, ты слушай. Ты так бессовестно наколол меня, а я тебе почему-то верю.

Он. И правильно делаешь.

Она. Да постой. Если ты серьезно… так ко мне относишься…

Он. Абсолютно серьезно.

Она. Тогда я тебе должна сказать тоже серьезно. Я тебя не люблю. Я люблю…

Он. Понятно.

Она. Я ему позвонила. Вот сейчас, вечером недавно.

Он. И?

Она. Ну, извинилась.

Он. Извинилась?

Она. За то, что тут ему наговорила. Когда мы тут с тобой…

Он. А он?

Она. Мы с ним ни разу еще так долго не говорили. И знаешь, я поняла, что сама во всем виновата. Напридумывала себе черт знает чего. А он просто не мог тогда разговаривать.

Он. Почему?

Она. Как же он мог, если там Таня…

Он. На нем висела.

Она. Почему висела?

Он. Потому что она все время на нем висит. Сама, что ли, не видела?

Она. Тем более. Как бы он…

Он. Очень просто. Сказал бы Тане: извини, Таня, мне тут поговорить надо.

Она. Он не может так.

Он. Да? Тебе же смог.

Она. Зачем ты мне это говоришь? Ты просто ревнуешь. Ты просто ему завидуешь.

Он. Было бы чему.

Она. А разве нечему?

Он. А вот смотри сама. Он сейчас где? С кем?

Она. Ну…

Он. Ладно, замнем для ясности. А ты где? И с кем? Вот и думай головой.

Она. Это ничего не значит. Я именно пришла тебе сказать, что… чтобы честно. Чтобы ты не ждал ничего.

Он. А почему именно сюда?

Она. Как почему? Мы же тут с тобой всегда встречаемся.

Он. По утрам. А сейчас уже, слава Богу, десятый час. Ночь уже на дворе.

Она. Ну не знаю… Как-то я знала просто, что ты… что тебя тут встречу.

Он. Вот видишь.

Она. Ничего не вижу.

Он. Факты – вещь упрямая. Ты их видеть не хочешь, а они тебе: здрасьте, мы тута.

Она. Никаких фактов. Пришла на остановку, думала, вдруг встречу. Только и всего.

Он. Это хорошо, что ты думала. Продолжай в том же духе. Вот тебе еще факт для размышления. Ты пришла, а на остановке никого, кроме нас. Замечаешь?

Она. А правда. Тут ведь народу обычно. А когда мы с тобой, тут никого нет.

Он. Так и должно быть.

Она. Просто совпадение.

Он. Просто нам с тобой нужно быть вдвоем.

Она. Это ты, пока меня ждал, придумал? От скуки чего не в голову не придет.

Он. А мне тут скучать не пришлось. Пока я тебя ждал, тут столько всякого было. Ты не представляешь, сколько всякого может на самой обычной остановке происходить.

Она. Да? Расскажи.

Во всей последующей сцене Он иллюстрирует свой рассказ при помощи пластики и мимики.

Она тоже может включаться в Его игру.

Он. Слушай. Сначала тетка поругалась с кошкой.

Она. Тетка с кошкой?

Он. Ну да. Не перебивай. Ты слушай. Первой пришла кошка. Кошка классная. Толстая, рыжая и нахальная. Уселась вот тут на скамейку. Ладно. Сидим мы с кошкой, все в порядке. Приходит тетка. Лицо такое, знаешь, враждебно-внимательное, типа «враг не дремлет». Одета в стиле «у нас нет секса». В общем, училка, и не меньше как заслуженная. Приходит, видит кошку. Кошка сидит, никого не трогает, примус, естественно, починяет. Училка говорит: молодой человек, это ваша кошка? Нет, говорю, это кошка Киплинга. Училка сразу в позу змеи. То есть как, говорит. То есть гуляет сама по себе, говорю. От меня совершенно самостоятельно. Она говорит: развели тут кошек, брысь отсюда! А кошка отвечает: мяк-ке-ке-мяр-рмяк! Оскорбительно так.

Она. Представляю. Мой Ромка всегда так ругается, если что ему против шерсти.

Он. Вот-вот. Тогда училка мне: молодой человек, это точно не ваша кошка? Не моя, говорю. Это абсолютно суверенный зверь. Вольнолюбивый, как лирика Пушкина. А что? Училка отвечает: она не бешеная, как вы думаете? Думаю, нет, говорю. С чего вдруг? А вы посмотрите, какой у нее взгляд, говорит училка. Нет, все-таки она бешеная. А ну пошла отсюда! Пошла! Это на кошку.

Она. А кошка?

Он. А кошка: ме-ке-ке-ке-ррр-мя-мя-р-мяк! И хвостом завертела. А училка: вы посмотрите, какая наглая кошка! Она же совершенно меня не боится! Кошмар, говорю я. Ну и кошки, говорю, пошли. Я бы на ее месте до смерти напугался. А кошка говорит: ррр-мяк-ке-ке! Ррр-мяк-ке-ке! А училка: а ну пошла! А кошка… В общем, и так далее, чем далее, тем более. Я еле успевал голову поворачивать. Тут автобус наконец подъехал. Кошка села в автобус и уехала.

Она. Кошка?

Он. Кошка.

Она. А училка?

Он. А училка осталась.

Она. А почему?

Он. Вот и я спросил: а почему вы не поехали? А она говорит: я с этой бессовестной кошкой в одном автобусе не поеду.

Оба смеются.

Она. А между прочим, у меня мама учительница.

Он. Какой ужас. Но ведь не заслуженная же?

Она. Именно заслуженная.

Он (демонстративно оглядев Ее с ног до головы). Нет, не похожа. Это была не твоя мама.

Снова смех.

Он. А потом…

Она (перебивает). А ты сегодня в институте был?

Он. Был.

Она. А я нет.

Он. Я так и понял.

Она. Я еще ни разу не прогуливала. Это первый раз.

Он. Первый раз? В смысле в институте?

Она. В смысле вообще.

Он. И в школе?

Она. И в школе. Опаздывать, это да. Но чтоб не пойти…

Он. Серьезно?

Она. Серьезно.

Он. Ну ты даешь! И как тебе, понравилось прогуливать?

Она. Ты знаешь, как ни странно… в общем, да, понравилось.

Он. Есть еще куча приятных вещей, которых ты никогда не делала. Хочешь попробовать?

Она (напряглась). Это какие же?

Он (смущен). Ну что ты сразу. Я совсем не это…

Она (тоже смутилась). Да нет, я ничего.

Он. Вот спорим, ты никогда… не читала в подлиннике Шекспира?

Она. Спорим, ты тоже?

Он. Точно. И как ты догадалась?

Смеются.

Она. А спорим, ты никогда… не прыгал с парашютом?

Он. И проспоришь. У меня пять прыжков.

Она. Врешь?

Он. Вот еще. С чего мне врать?

Она. Так ты спортсмен?

Он. Да не то чтобы. Я так…

Она. Всего понемножку?

Он. В общем да. Я не люблю на чем-то зацикливаться. Вокруг так много интересного, просто глаза разбегаются.

Она. Нет, ты все-таки несерьезный какой-то.

Он. Я серьезен как… как не знаю кто! Нет, знаю. Я на днях видел по телеку передачу. Называется страшно так: «Загадки Шекспира».

Она. Тебе что, Шекспир нравится?

Он. Нравится. А что?

Она. Да ничего. Просто странно.

Он. Не вижу ничего странного.

Она. Ну так что передача?

Он. Там выступал дядька. Знаменитый шекспировед. Рассказывал, между прочим, всякую скукоту. Абсолютно ничего интересного. Но серьезный ужасно, просто серьезнее некуда. Так вот я – еще серьезнее его!

Она. Ты ж говоришь, уже некуда.

Он. Это кому как. Я серьезен, как… как сто скучнейших шекспироведов.

Она. Может, скажешь, как сам Шекспир?

Он. А ты думаешь, Шекспир был серьезный?

Она. А как же. Он же классик.

Он. Шекспир был актер.

Она. А говорят, его вообще не было.

Он. Как же он мог быть серьезным, если его не было? Это же просто крайняя степень несерьезности! И как его только в классики взяли, не понимаю.

Смеются.

Она. Зря ты на истфак пошел. Тебе надо было куда-нибудь в цирковое училище. На клоунский факультет.

Он. Не отвлекайся. Слушай внимательно. Я только что понял одну очень важную вещь. Я знаю, чего ты точно никогда в жизни не делала.

Она. Интересно, чего же?

Он. Ты никогда не ездила в автобусе просто так.

Она. В смысле?

Он. Ну просто так. Не куда-нибудь, а просто садишься и едешь.