Елена Сазанович - Аукцион (пьеса) Страница 4

Эмансипатка: На табурете творить неудобно. Скорее он на нем кушал. Или пил.

Учительница: Для настоящей поэзии удобства необязательны. Напротив, порой они только мешают. Нужно гораздо большее.

Бизнесмен: Реклама, что ли?

Эмансипатка: А вы правы, реклама не помешает. Хотя еще нужен такой пустячок, как талант.

Девушка: И еще такой пустячок, как сердце (стучит по груди). Хотя реклама не помешает.

Бизнесмен(перехватывает руку): Ваше сердце в рекламе не нуждается. Я и так слышу, как оно стучит. Тук-тук, тук-тук. А вот ваши прелестные ручонки разрекламировать не помешает. Не томите нас, прекрасная незнакомка. Откройте сумочку, покажите ваше сокровище. Возможно, именно я у вас его куплю, чтобы вам подарить.

Учительница:(в сторону): И вновь купить, но уже вместе с девушкой.

Эмансипатка: Неплохая сделка.

Девушка: И правда, купите?

Бизнесмен: Слово делового человека, у которого в роду был гениальный поэт.

Эмансипатка: А остался один шарпанный табурет.

(Девушка достает из сумочки маленькую флейту. Прижимает ее к губам, словно собираясь заиграть. Но не играет.)

Девушка: Ну и как, купите?

Бизнесмен: Эту дудку! Да ни за какие бабки! Вы что, прикалываетесь надо мной!

Девушка: А как же слово бизнесмена и чуть-чуть поэта?

Бизнесмен: Но не пастуха же! Пусть покупает тот, кому коров пасти. А мне коровы не к надобности. У меня бультерьеров предостаточно. К тому же знаете, сколько на одну корову приходится кондиционеров? (Считает, загибая пальцы.) Это высшая математика, а не трали-вали на дудке. Теперь я врубаюсь, чего вы от нее желаете побыстрее избавиться. От браслетов вам избавляться не к лицу. Ручонки ваши, поди, к другому попривыкли.

(Учительница приближается с благоговением к Девушке и протягивает руки.)

Учительница: Боже, какая прелесть! Я узнала ее! Это же флейта пикколо! Самая маленькая флейта и звучит октавой выше. (Осторожно берет в руки). Как теперь помню, полутемный зал консерватории. Восторженная тишина. Мягкий свет рамп рассеивается по лицам музыкантов и останавливается на флейте пикколо. И звучит божественная музыка. Сам маэстро играет на ней тему белки, грызущей золотой орех из оперы Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Пам-парам, пам-парам, пам… (Напевает).

Бизнесмен:(громко перебивая ее): Это что ли? «Во саду ли, в огороде, бегала собачка»…

Учительница: Что вы! Вот эту.

(Играет на флейте. Все заворожено на нее смотрят. Она хорошеет, смущается и отдает флейту девушке.)

Учительница: Зачем вы продаете музыку? Я лишь вас увидела, все про вас поняла. Эта девушка незаурядна. Она наверно художник или музыкант. Эти длинные тонкие пальцы, эти выразительные глаза, этот высокий благородный лоб. Я редко, поверьте, девушка, редко ошибаюсь. Учителя вообще редко ошибаются, слишком им много приходится исправлять чужих ошибок, чтобы оставалось время на свои. А учителя музыки и подавно. Ведь музыка не обманывает. У нее для этого нет слов. Только музыкант может обмануть. Но вы не из тех, правда? Зачем вы продаете музыку?

Девушка: Нельзя продать то, чего нет. А я продаю всего лишь флейту. Всего лишь вещь, инструмент. Музыкой она может стать только в руках музыканта. Как в ваших, к примеру. А я продаю всего лишь вещь, которой не умею пользоваться. А она мне только напоминает о том, что я не умею и чему вряд ли когда научусь. Вот видите, и учителя музыки иногда ошибаются.

(Учительница, поникнув и сгорбившись, садится на место.)

Учительница(с надеждой): Но, может быть… Может быть, вы хотя бы художник?

Девушка(улыбаясь): В некотором роде. Так не хочется вас разочаровывать. Но могу с полной уверенностью заявить, что я мастер.

Учительница(с надеждой): По флейтам?

Бизнесмен(с уверенностью): По дизайну золотых побрякушек.

Эмансипатка(вызывающе): По любви!

Девушка(наступает на Эмансипатку): Что ты сказала!?..

(Эмансипатка становится в позу).

Эмансипатка: Я не учитель музыки. Чтобы ошибаться, думая при этом наоборот. Я уж точно не ошибаюсь. Ошибается тот, кто слишком много любит. Вернее, многих. Только любовь позволяет делать ошибки и при этом строить невинные глазки. Мол, все можно списать на любовь. Фу, словечко-то какое пошленькое, сладенькое, до тошноты. Я категорически против этого слова, как и против любви! Как, впрочем, и против своего самовара! И я не ошибаюсь! Ты – мастер по любви, при чем весьма сомнительной. Если вообще бывает не сомнительная любовь!

Девушка: Что?! Что ты тут прокукарекала, старая курица!

Эмансипатка: Ага, так оно и есть. По любви. Это я сразу сообразила. Эти костлявые пальчики, эти припухшие глазенки, этот малюсенький лобик. Воистину, мастер! Только не по изобретению флейты! Флейту, кстати, изобрел совсем другой мастер, наверняка порядочный человек, и совсем в другом веке, более благородном. Хотя, возможно, любовь к флейтистам и в нашем веке не исключена. Особенно, если он маэстро, исполняющий партию белочки, грызущей только золотые орешки!

Девушка: Ах ты, старая курица! Уродина! Синий чулок! Видите ли, она от любви отказалась! Ха-ха-ха! Это от тебя все отказались. Да на тебя один раз взглянуть – весь мир откажется от любви! Да тебя нужно возить и показывать, как живой образец ненависти!

(Бизнесмен внимательно рассматривает трон, делая вид, что не замечает заварушки. Учительница пытается разнять вцепившихся в друг друга женщин).

Учительница: Девочки, успокойтесь, ну, пожалуйста, вы же такие интеллигентные. Давайте просто мирно обсудим эту проблему.

Девушка: Она разговаривать будет в другом месте! Где ей и место!

Эмансипатка: А она будет продавать другое в другом месте! И к месту! Устроит свой личный аукцион!

(Они вновь вцепились друг в друга.)

Девушка: Убью!!!

Эмансипатка: Пристрелю!!!

(Резко распахивается дверь и врывается крутой Парень с двумя пистолетами в руках. Стреляет ими в воздух. Все кричат и разбегаются по углам, падая на пол. Парень становится на середину комнаты и целится двумя пистолетами в разные стороны).

Парень: Так, те, которые по углам, быстро на середину!

(Все медленно поднимаются, держа руки вверх)

Парень: Вещи и драгоценности ко мне, на пол.

(Все, кроме Девушки, нехотя, тащат свои вещи).

Парень: Стоять! Руки вниз! (Хохочет). Отбой! Шутка! Милая шутка милого парня.

(Он вальяжно садится на стул и закуривает).

Эмансипатка: Так уж и милого. Где вы тут вообще видите милых парней.

Парень(посуровев и подбросив револьверы вверх): Скажете, нет?

Учительница: Извините, но мы не поняли…

Парень: Шуток не понимаете?

Девушка: Нет, просто не любим.

Эмансипатка: Вернее, вещи шуток не любят. Людишки то все могут переварить. А у вещей нет ни желудка, ни печени, ни сердца, ни, главное – мозга. Они ничего не понимают. Хотя тут некоторые утверждают наоборот. (Оглядывается по сторонам, в поисках приемщика)

Эмансипатка: Ваши, к примеру, безмозглые пистолетики могли и голову кому-нибудь разнести.

Парень: Не могли. Они анти… Анти… Ква… Тьфу! Словечко-то какое, почти нецензурное. А пистолеты вполне порядочные. Кстати, кому бы их пристроить, чтобы в надежные руки.

Девушка: А зачем? Они очень даже вам к лицу. Кажется, что вы способны все время в кого-нибудь стрельнуть.

Парень: Увы, ласточка, я могу стрелять только глазами. Но глаза – вполне безопасное оружие.

Девушка: Смотря для кого.

Парень: О, если бы пули моих глаз попали в вас…

Девушка: Вы тоже поэт?

Парень: Увы, но мои предки баловались стишатами, точно так же как и оружием. Строчили и пером и винтовкой. И то и другое попадало в цель. Редко промахивались.

Девушка: Особенно когда это касалось какой-нибудь юной особы?

Парень: А разве могло быть иначе? Иначе на войне дрались. А на дуэли из-за любви. И эти невинные, на первый взгляд, пистолетики, кстати, прямые участники можно сказать самой кровавой истории в истории дуэлей. Как-то один гусар, фамилию которого не сохранила история, подслушал невзначай, как его возлюбленная призналась в любви господину Дульчевскому. Дуэли естественно было не миновать. Дульчевскому на первый взгляд повезло. Первый выстрел по жребию был за ним. Но он переволновался, бедняга и ситуация вышла, так сказать, из-под контроля. Откуда ни возьмись выскочила барышня за минуту до выстрела и бросилась между противниками. Вот пуля ей и угодила прямо в сердце. Ну и гусар, естественно, в долгу не остался. Прицелился. Дульчевский рухнул замертво. А гусар, как благородный человек, послал и себе пулю в висок. Вот и три трупа на два пистолета. Такая вот кровавая, романтическая и очень, очень печальная история любви, которая никому не досталась. Всем досталась лишь смерть.