Григорий Горин - Счастливцев-Несчастливцев Страница 4

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (секунду смотрит на Бодаенко в упор, потом устало отклеивает усы, говорит, обращаясь к Счастливцеву). Разберись, Климентий!.. Что хочет от нас товарищ «кукумуня»?

БОДАЕНКО (засмеялся). Ни! «Кукумуня» как раз не я. Это уж скорей Генка – «кукумуня»...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Какой Генка?

БОДАЕНКО. Ну, который меня стережет. Генка Филонов. Зять мой... внучатый... Он, поди, задурил вам голову, будто служит в ФСБ?

СЧАСТЛИВЦЕВ (растерянно). А на самом деле где служит?

БОДАЕНКО. А на самом деле – сукин сын. Придурок «новокиевский»... У вас – «новые русские», у нас – «новые киевские». Хотят, шоб деньги на них с неба враз посыпались. «Дождики – ливнями, да еще с рублями и гривнами...» Пристал с ножом к горлу – куда партия деньги сховала? На чье имя?! Я говорю: какие деньги, Гена? Откуда мне-то знать? Если тебя в детстве ушибли – лечись!.. Не верит!.. Алчность обуяла! Загонял допросами! Очные ставки придумал. Людей вот уважаемых беспокоит зря...

Несчастливцев и Счастливцев переглянулись.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Подождите... дедушка, что значит «зря»?.. Вы вообще-то кто сами будете? Вы в ЦК работали или нет?

БОДАЕНКО. А как же? Конечно, работал. Двенадцать лет у самого Кручины...

СЧАСТЛИВЦЕВ. «Кручины...» В каком смысле?

БОДАЕНКО. В смысле – управделами ЦК... Кручина – фамилия известная. Его еще в окно выкинули в девяносто первом году... Не, я не утверждаю, може, и сам он выкинулся?.. Тогда у нас много народу сгинуло... Туманное дело – расследуется до сих пор... Да вы его должны знать, Климент Ефремыч!

СЧАСТЛИВЦЕВ (оторопев). Кого?

БОДАЕНКО. Кручину. Он же до пятьдесят шестого у вас в аппарате Верховного Совета работал. До самой вашей отставки... с поста Президента.

Пауза.

Несчастливцев и Счастливцев снова многозначительно переглянулись. Несчастливцев незаметно вновь приклеил усы.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Пойдем сначала, товарищ Бодаенко! Вы нас немного запутали... Давайте договоримся конкретно: кто с кем сейчас в эту минуту ведет разговор? Мы для вас – Политбюро или не Политбюро?

БОДАЕНКО (заволновался). Да что вы, Климент Ефремович?! Как можно так вопрос ставить? Конечно, вы – Политбюро, артисты мои дорогие...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (с акцентом). Хватит! По-моему, Клим, товарищ Бодаенко, что называется, дурака валяет! Запутывает следы!.. А зачем – не ясно! Но уверен – есть какая-то цель!

БОДАЕНКО (вдруг печально). Это – точно. Есть, товарищ Сталин!.. Это вы верно сказали... Цель одна – выжить! Потому что классовая борьба идет, что называется, не на жизнь, а на смерть. Когда я в ЦК работал, он, Генка-то, за мной на цыпках ходил, пылинки с пиджака сдувал... А как меня на пенсию вытолкнули, так сразу обнаглел. С глаз деда долой и – в дурдом!.. И то спасибо, не убив, ему ж главное квартиру мою было заполучить...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Дедушка, вы зачем нам это рассказываете?

БОДАЕНКО. А кому про это рассказывать, Климент Ефремыч? Кому?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Не перебивай, Клим! Рассказывайте, дедушка. Значит, вы – в дурдоме, и что?

БОДАЕНКО. А то! Ни еды, ни медперсонала настоящего... И все – на взятках! Все – за деньги! Хоть подыхай...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (грозно). Запиши, Клим! Поименно! Весь медперсонал!!

БОДАЕНКО (испуганно). Не! Там не все, конечно, плохо... Были и хорошие люди... Тоже из персональных пенсионеров... Прибились друг к другу, чтобы выстоять! Короче, первичная ячейка самообороны!...Сначала голодовку хотели объявить, да при их харчах на нее бы и не посмотрели. Вот тогда-то один умный мужик из ЦК про золото партии и вспомнил!.. И родственничкам намекнул: будете себя с нами хорошо вести – отблагодарим впоследствии... А мой Генка, псих, завелся! Примчался в палату, вывел меня в коридор: скажи, диду, где деньги, у кого? А я говорю: хочешь знать – сначала потрудись, голубчик! Вези меня отсюда по ленинским местам! К вождям мировой революции! Только им одним Бодаенко скажет, где спрятано золото нашей славной партии!

СЧАСТЛИВЦЕВ. И где?

БОДАЕНКО. Вам, так и быть, откроюсь! (Огляделся.) Никто не подслушивает?.. (Заглянул за дерево, вернулся, рванул рубаху, ткнул себя пальцем в грудь.) Вот тут – золото! В сердцах людей!!!

Пауза.

Несчастливцев устало смотрит на Счастливцева.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Интересная мысль, Климентий!

СЧАСТЛИВЦЕВ (вздохнув). Мысль интересная! (Бодаенко.) А вы не боитесь, диду, что зять в конце концов узнает, как вы его дурите, и порешит вас революционным судом?!

БОДАЕНКО. Побоится! Он же теперь не один меня ведет по этой тропе... С ним целая шайка дружков в доле. «Красные следопыты», сукины дети!.. Они ж большие деньги дали в кредит под меня... Теперь, если что, Генке первому голову за обман и отвинтят... Так что он пока меня бережет, як писану торбу! В Питер два раза ездили, теперь в Москву... На съемку водил. Нынче – в театр. Я люблю театр... Сам когда-то в самодеятельности участвовал... Вы как к самодеятельности относитесь?

СЧАСТЛИВЦЕВ (зло). Плохо мы к ней относимся! Особенно когда она на профессиональную сцену лезет!.. Давайте прощаться, дедушка! Поговорили! Побеседовали!...Все! У нас – репетиция...

БОДАЕНКО (испуганно). Я понимаю... Понимаю... Извиняйте! (Начинает пятиться к выходу.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Погоди! Если позвонит этот тип, что сказать-то?

БОДАЕНКО. Все в вашей воле...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (вздохнув). Пришибут тебя, дед! И нас – заодно...

БОДАЕНКО. А вы-то при чем? Ваше дело – сторона... Вы вот что, вы ему скажите, мол, пока Бодаенко не раскрылся... Мол, все знает про капитал, но пока не раскрылся... Ильич именно так сказал!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Какой «Ильич»? Кому?

БОДАЕНКО. Генке! С Театра на Таганке... Фамилию забыл. Вот снимок с ним на память сделал... (Достал из сумки фотоаппарат.) С вами бы тоже хотелось... Но вам – некогда, понимаю. А может, не откажетесь, товарищи? Может, больше и не свидимся?

СЧАСТЛИВЦЕВ. С какой радости фотографироваться?! Для следствия, что ль?

БОДАЕНКО. Для памяти! Сгину, так хоть правнуки будут вспоминать, с кем их дед встречался... У Генки-то, мерзавца, такая славная доцюрка родилась... Правнучка, стало быть, моя... Аленка! Ей все и оставлю! Пусть гордится предком! Не зря он жизнь прожил, не зря небо коптил. Отметила его держава... (Жалобно.) Очень вас прошу, товарищи вожди!...

Несчастливцев и Счастливцев переглядываются.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Ну, хорошо! Давайте я вас вдвоем щелкну.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Почему это ты? И почему нас – вдвоем?! Ты его привел, ты с ним и фотографируйся!.

БОДАЕНКО. Да не беспокойтесь! У меня – автоспуск! Сам все сделает, только фокус навести! Полароид «Сони»! Генка купил. Он понимает, сучонок, денег на меня не жалеет... (Подвешивает фотоаппарат к сучку.) А мы втроем – здесь! ( Берет Несчастливцева и Счастливцева под руки.) Ус поправьте, Иосиф Виссарионович, а то малость отклеился!

Втроем они замирают, тупо глядя в объектив.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (нетерпеливо). Ну?

БОДАЕНКО. Сейчас... Сейчас... Он сработает... Батарейки слабенькие. (Неожиданно достал портативный магнитофон, включил его и тихо запел.)

По долинам и по взгорьямШла дивизия-а вперед...

(Протянул магнитофон актерам. Те от неожиданности подхватили песню.)

СЧАСТЛИВЦЕВ и НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (вместе).

Чтобы с боем взять Приморье —Белой Армии оплот!

Вспышка. Щелчок затвора.

БОДАЕНКО. Вот спасибо! С такими людьми – и на фото, да еще с песней... Это уж подарок так подарок! Я ведь в хоре пел. И в Большом всегда для нас, для работников ЦК, – отдельная ложа... А теперь такие цены кусачие – и не попадешь. Жаль, товарищи Ленин – Сталин не поют... Я б точно заставил Генку себя в Большой сводить...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (с интересом посмотрев на Бодаенко). Почему не поют? Товарищ Ленин уже поет.

БОДАЕНКО. Где?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. В Амстердаме. В Голландии.

БОДАЕНКО. Не слыхал.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Отсюда трудно услышать...

Телефонный звонок.

БОДАЕНКО. Это он...

СЧАСТЛИВЦЕВ (зажав трубку ладонью). Ну, так чего все-таки говорить?

БОДАЕНКО. Пока, мол, не выяснили... Пусть завтра по-новой к вам приведет. У вас завтра, извиняюсь, что намечено по афише?..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. У нас завтра, дедушка, покой намечен... И отдых! Передай-ка мне телефон, Клементий. (Счастливцев протягивает ему телефон.) Алло! Это товарищ Милонов?.. Слушайте меня, Милонов, внимательно и записывайте! Кто – я?.. Можно просто – Иосиф Виссарионыч... Да! Мы поговорили с товарищем Бодаенко... До конца еще не все ясно, но по интересующему вас вопросу кое-какая информация есть! (Переходя на шепот.) Придется вам вместе с ним поехать в Голландию... Там, в Амстердаме, в Королевской Опере исполняется сочинение композитора Альфреда Шнитке. Называется «Жизнь с идиотом»... Вы записываете?.. Партию Владимира Ленина исполняет неф. Я не шучу!.. Какие с партией шутки? Это и по телевизору показывали, можете дополнительно проверить по своим источникам... Что говорите? Почему неф?.. Не знаю! Думаю, по заданию Коминтерна. Кстати, я уверен, что все наши партийные деньги спрятаны именно у этого нефа... в определенном месте! Поезжайте и разберитесь – где!!.. Желаю успеха! (Выключает телефон.) Ну, все, товарищ Бодаенко. Ваш вопрос о зарубежной командировке решен положительно!