Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга Страница 40

    Царь в маске качает головой.

И надобно вам знать, я тайну выдам.Пред нами не Елена, чья красаНе возбуждала ревности Венеры,А слава же двусмысленна весьма;Но у царей, как и цариц, иныеНасчет своих страстей соображенья,Как было встарь, и ныне, не для нихЗаконы писаны. Но красота льПовинна? Свет ее чистейший в миреНесет Психея, явленная здесь.Она не для утехи, как Елена,Лишь прелестью своею упоеннойВсегда и всюду; нрав ее таков.Психея ж целомудренно чиста,Как высшая на свете красота.

            Ц а р ь  в  м а с к еА что? Быть может, вы и правы, сударь.Догадываюсь, с кем имею честьБеседовать, как некогда в КремлеВо дни торжеств, с умнейшим человеком,Которого я мог сослать в Сибирь,Но уберег поэта для России.

             П о э т  в  м а с к еУбережем мы также и Психею,Как свет души, во дни торжеств и бед.

             Ц а р ь  в  м а с к еЯ понял. Будь достоин сам Психеи,И я ей буду предан, как и ты.

               Г е н е р а лА государь, похоже, отступился.

       Г р а ф и н я  с  л о р н е т о мЖелая, верно, избежать скандала,Что может учинить сей обезьянаС придворным званьем камер-юнкер.

                  Г р а ф   (сановник в придворном мундире)Давайте поразмыслим на досуге,Как проучить его.

           М о л о д а я  д а м а                                  А с ним Психею!С нее-то надо взяться; пусть рогаПроступят также и у Дон Жуана.

      Г р а ф и н я  с  л о р н е т о мЕсть на примете у меня прельститель.Он ныне в моде.

           М о л о д а я  д а м а                               А, француз! Не он лиТанцует с Голубою маской?

                Г е н е р а л                                                     Да-с.Ведь русского на подвиг сей не сыщешь,Когда сам государь засомневался.Он удаляется. А мы проводимИ вновь сойдемся. Дело есть у нас.

     Танцы продолжаются. В богинях, музах и дамах, а также в офицерах и мужчинах в масках зрители угадывают всех действующих лиц и внесценических персонажей из пушкинского круга.

               Г е р о л ь дШарадам нет конца; но из шарадВсех удивительней наш МаскарадВ круженьи пар бессмертных среди смертных,В живых картинах беспримерных,С веселым хороводом муз и нимф,Как утро возвещает солнца нимб!

      С восходом солнца небеса проступают во всех окнах.

Сцена 4

Петербург. 4 июля 1834 года. Кабинет поэта. Пушкин просматривает корректурные листы. За дверью голос Никиты: "Барин никого не принимает". Женский голос: "Пусти, Никита! Разве не узнаешь меня? Пушкин! Пушкин!" Входит Елизавета Михайловна Хитрово.

               П у ш к и н      (вскакивая навстречу)Сударыня!

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н а                    Простите, милый Пушкин!Сейчас из Царского Села я еду.Жуковский шлет письмо.

                 П у ш к и н                                             Здесь два письма.

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аА вам смешно?

                  П у ш к и н                            Жуковский не охотникДо писем; сожалею, что заставилЕго столь потрудиться, вас привлекши,К тому же, к делу.

     Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н а                                  Ах, о том ли речь!

                  П у ш к и нЯ - как медведь на цепи; стоит мнеШаг сделать в сторону, на волю, тотчасНаходят новый повод для острастки,Из ссылки в ссылку шлют за строчку вздораОб атеизме да в письме приватном;Берутся за рогатину друзья,Боясь, меня пристрелит мой хозяин,Коль буду на свободе я, как все.

     Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аНа юге с графом Воронцовым выПоссорились, и государь покойныйСослал в именье матери, ко благуДля вашей музы...

                 П у ш к и н                                 Да, с отцом едваНе испытал я нового несчастья,Похуже, чем гонения царя.

     Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аНо вы с отцом ведь помирились, Пушкин.

               П у ш к и нМоя женитьба помирила нас.Теперь же новая напасть. Однажды,Еще весной, отец мой посылаетЗа мною; нахожу его в слезах,А мать в постели, в доме беспокойство, -Имение описывают, долгСкорее надо заплатить. ОднакоУж долг заплачен - управитель пишет!О чем же горе? Нечем жить до лета,До осени. В деревню ехать. Не с чем.Что делать? Надобно именье в рукиМне взять, отцу назначить содержанье.Все новые долги - и хлопоты.Тогда мне выйти бы в отставку, чтобыИмением заняться, сократитьРасходы. Только, как нарочно, должностьПридворную мне дали - камер-юнкер,Что не по летам, в бешенство я впал,Жуковский успокоил, об отставкеНе смел я и помыслить...

       Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н а                                          ГосударюВас надо было сразу в камергерыПожаловать.

                 П у ш к и н                         Да это все равно.Среди юнцов иль старцев красоватьсяНа смотрах и приемах при дворе -Мое ли дело и призванье в мире?Но только проявил я непокорность,Сыскали повод для острастки, вскрывПисьмо к жене; и царь не погнушалсяПрочесть отрывки из него, - зачем?Без политической свободы можно,Пожалуй, жить, но произвол подобныйНе хуже каторги, та лучше даже.Вот подал я прошенье об отставке,Ссылаясь на семейные дела.Не должен был вступать я снова в службу.

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аБыть может, и жениться, Пушкин, а?Я думала всегда, что гений можетЛишь в независимости устоятьИ развиваться только среди бедствий,Пусть повторяющихся поминутно.

                П у ш к и нПрекрасно сказано. Уж бедствий хватитНа мой недолгий век. Ну а жениться?Зависимость семейственная насНе делает ли нравственными боле?Зависимость иная, что приемлютИз честолюбия или нужды,Нас унижает. Смотрят на меняОни теперь, как на холопа. О,Опала легче мне презрения.Ведь я, как Ломоносов, не хочу бытьШутом ниже у господа у Бога.

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аАх, милый, умный Пушкин, как же быть?

                П у ш к и нЖуковский мне твердит - и в письмах то же,Прошенье взять обратно, повиниться, -Да в чем? Идти в отставку, если этоНеобходимо в силу обстоятельств,Для будущей судьбы всего семействаИ моего спокойствия - какоеТут преступление? Неблагодарность?

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аЦарь огорчен, однако он грозится:Все будет кончено меж вами.

                 П у ш к и н                                                  Значит,В архивы доступа не будет мне.Да напишу "Историю Петра"По матерьялам собранным, немалым,В печать не пустят, к пустякам придравшись,Как с "Медным всадником", - в убыток мне.

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аПослушала я вас, и сердце сжало.Боюсь, Жуковский в ваше положеньеНе входит, как и царь, в кругах придворныхМишурное сиянье застит всем глаза.А что родители?

                 П у ш к и н                              В деревню едут.Имение на грани разоренья.А тут жена решила привезтиСестер своих, что в девах засиделись,Во фрейлины устроить во дворецИль выдать замуж.

     Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н а                                    Новые заботы.

                 П у ш к и нПисьма его величеству не стануПисать я, как Жуковский мне велит.Ведь чувствую себя пред ним я правым.Лишь отзову прошенье об отставке;Мне легче легкомысленным прослыть,Конечно, чем неблагодарным. ВолиМне не дадут под тем, иным предлогом.

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н аВ душе моей зашевелился ужас.Боюсь, и ваша милая женаНе ведает, в каком вы положеньиНежданно оказались, - без исхода,Как Прометей, прикованный к скале.

                 П у ш к и нВы дочь Кутузова - язык, характер -Воистину!

      Е л и з а в е т а  М и х а й л о в н а                    Ах, обо мне ли речь!

      Пушкин целует Елизавете Михайловне руку, она его в лоб.