Валентин Катаев - Том 7. Пьесы Страница 44

Клава. Ничего… Ищу, где ты седой.

Костя. Кто седой? Я?! Что ты, смеешься?

Клава. Мне говорили, будто бы в Арктике поседел, стал сильно нервный.

Костя. Басни! Наоборот. Только поправился. Клавочка, ты скучала?

Клава. А как ты думаешь? Конечно, скучала. Дня не было, чтоб не скучала… А ты скучал?

Костя. Спрашиваешь. Мало сказать — скучал! Прямо тосковал! Конечно, когда выпадало свободное время… Только мало было свободного времени… Как вспомню, что где-то есть Большая земля и ты, Клавдюшечка, живешь на той Большой земле, так сразу и начинаю скучать… И мысли мне такие, знаешь, начинают входить в голову…

Клава. Какие мысли?

Костя. Всякие размышления, сомнения…

Клава. Неужели сомнения?

Костя. Сомневался!

Клава. Сомневался во мне? Ай-ай-ай! И тебе не совестно?

Костя. Конечно, совестно! Ну! Клавдюшечка, только ты тоже войди в положение: все-таки восемнадцать месяцев! А кругом такая арктическая тьма! И вдруг, представь себе, потихоньку в голову заходит такая мысль: как там, на Большой земле, чувствует себя моя Клавдия? Что она там в данный отрезок времени делает? Может, она и думать уже давно перестала?.. Чего же ты молчишь?

Клава. Я прямо не знаю, что говорить!

Костя. А чего же ты покраснела?

Клава. Я не покраснела.

Костя. Нет, ты покраснела! А ну, Клавочка, посмотри мне в глаза.

Клава. Не было часа, чтоб я за тебя не беспокоилась…

Костя. Верно?

Клава. А как ты думаешь? Конечно.

Костя. Голубочка моя!

Целуются.

Только ты имей в виду, Клавдия, если я что-нибудь узнаю, если до меня что-нибудь дойдет, если что-нибудь было, ты мне лучше сама сказки…

Клава. Ничего не было. И не могло быть. И не расстраивай себя! Чудак, Костя…

Целуются.

Те же и Шура.

Шура. Ох, извиняюсь…

Клава и Костя смущены.

Товарищ Игнатюк, ванна готова.

Клава. Ах, как жалко! А нельзя ли немножечко подождать?

Шура. Уже сосновый экстракт положили.

Клава. Надо идти… Уже сосновый экстракт положили. Неудобно… Я быстренько! Десять минут подождешь?

Костя. Восемнадцать месяцев ждал. Можно подождать еще десять минут.

Клава. Пока.

Шура и Клава уходят.

Костя один, молчит.

Костя и швейцар.

Швейцар. Я извиняюсь, товарищ, вы приехали к нам в «Сыроежки» отдыхать?

Костя. Так точно.

Швейцар. Позвольте путевку. (Читает.) Вы товарищ К.И.Галушкин?

Костя. Так точно. Только не Галушкин, а Галушкин. Происходит от прекрасного украинского слова «галушка».

Швейцар. Галушкин? Хорошо. Так вот что, товарищ Галушкин, вы приехали к нам отдыхать и поступили совершенно правильно. Нигде в другом месте вы не отдохнете так хорошо, как у нас в «Сыроежках». У нас тихо, культурно, спокойно. Вы должны это ценить. В нашем доме, имейте в виду, отдыхают довольно известные люди. Например, товарищ Клава Игнатюк. Вы, надеюсь, знаете?

Костя. Конечно.

Швейцар. Она отдыхает у нас с супругом.

Костя. Виноват, как вы сказали? Супруг Клавы Игнатюк?

Швейцар. Да, Клавдии Васильевны.

Костя. Ее супруг?

Швейцар. Что вас удивляет? Представьте себе, да. Супруг Клавы Игнатюк. Носит пижаму. Я им подобрал выдающуюся пижаму. Незаурядный, известный человек.

Костя. Не может быть!

Швейцар. Факт!

Костя. Но может быть!

Те же, вбегает врач.

Врач. Он здесь не пробегал?

Швейцар. Кто?

Врач. Муж Клавы Игнатюк.

Швейцар. Нет. А что случилось?

Врач. Представьте себе, по дороге в физиотерапевтический кабинет вырвался и убежал.

Костя. Кто?

Врач. Муж Клавы Игнатюк. Вот несчастье! Необыкновенно суетливый и нервный субъект. (Уходит.)

Швейцар и Костя.

Костя. Что же это делается, товарищи?

Швейцар. Товарищ Галушкин, не стоит расстраиваться из-за пустяков.

Костя. Какие же это пустяки? Нет, это не пустяки! Так я и чуял. Значит, недаром все время сомневался… недаром мне все время сердце шептало! (С горечью.) Муж Клавы Игнатюк…

Швейцар. Да, супруг Клавы Игнатюк. Понятно вам?

Костя. Вполне.

Швейцар. Пожалуйста, наденьте пижаму. Вам же будет легче.

Костя. Легче? Нет, товарищ швейцар, вряд ли мне уже будет легче!

Швейцар. А вы попробуйте, наденьте!

Костя. Эх, что там! Давайте. Надевайте. Мне уж все равно нечего терять! Вы не знаете, давно она замужем?

Швейцар. Кто?

Костя. Товарищ Игнатюк.

Швейцар. Они у нас всего первый день. Так что мы еще не изучили. Точно не скажу. Разное толкуют. Одни говорят, что давно, другие говорят, что недавно. Трудно понять. Впрочем, кажется, это ее второй муж. Или она вторая жена, точно вам не скажу. Запутанная история. Персонал еще не разобрался. Что же вы дергаетесь?

Костя. Разве я дергаюсь?

Швейцар. Смотрите, у вас руки дрожат. Э, да я вижу, что вы тоже порядком нервный.

Костя. Ничего подобного! Я совершенно спокойный. Вы же видите, что я спокойный! Ну, Клавдия, не ожидал я такого фокуса от тебя! Куда идти?

Швейцар. Пожалуйста, подберу вам выдающуюся пижаму. Наденете — и сразу полегчает.

Костя. Где там, где там!..

Те же и директор.

Швейцар. Вера Карповна, к нам новый отдыхающий прибыл. Товарищ Галушкин. Сильно нервный.

Директор. Ванну с сосновым экстрактом.

Швейцар. Слушаюсь. (Уходит с Костей.)

Директор. Везет нам сегодня на нервных!

Директор и Зайцев.

Зайцев (вбегает). Ради бога! Ради бога!

Директор. Что случилось?

Зайцев. Они хотят применить ко мне термическую обработку, а мне некогда! Лучше я к вам приеду другим разом. Скажите им.

Директор. Боже, до чего все нервные! Успокойтесь…

Зайцев. Они мне, кроме того, хотят делать какой-то общий кварц, а у меня абсолютно нет свободного времени, потому что я должен получить резолюцию именно сегодня.

Директор. Возьмите себя в руки. Надо же лечиться. Сделайте это хотя бы ради Клавдии Васильевны.

Зайцев. Кто это Клавдия Васильевна?

Директор. Здравствуйте! Товарищ Игнатюк!

Зайцев. Игнатюк? Боже мой! Ах да! Я совсем забыл! А где Миусов? Умоляю вас, скажите мне: где Миусов? Дайте мне Миусова, или я сойду с ума! Пусть он только напишет два слова, и я поеду домой, к Розе Еремеевне. То есть что я такое говорю? К Клавдии Васильевне… Умоляю вас…

Директор. Вы совсем развинтились! Вам плохо?

Зайцев. Мне ужасно! Умоляю вас… Войдите в положение… маленьких детей.

Директор. А что, у вас маленькие дети?

Зайцев. Ну да, конечно!

Директор. От кого дети? От Розы Еремеевны?

Зайцев. Нет, нет!

Директор. Значит, от Клавдии Васильевны?

Зайцев. Нет, нет!

Директор. Какие же дети?

Зайцев. Общественные… разные…

Директор. И много?

Зайцев. Полтораста. Их надо пожалеть!

Директор. Господи. Полтораста детей!! Он сходит с ума! И главное — где? В «Сыроежках»! Это скандал…

Вбегает Дудкин, за ним швейцар.

Швейцар. Так нельзя, у нас так не полагается.

Дудкин. Стойте!

Директор. Ах!

Швейцар. Товарищ, надо раздеться!

Дудкин. Где моя жена?

Директор. Кто вы такой?

Дудкин. Я — Дудкин! Где моя жена? Она сказала, что едет в «Сыроежки». Она здесь!

Директор. Вы — муж Зои Валентиновны?

Дудкин. Да, да, мне ее нужно видеть сию минуту. В противном случае произойдет большое несчастье!

Директор. Боже мой! Что вы хотите делать?

Швейцар. Товарищ, надо раздеваться! Пожалуйте палочку…

Дудкин. А? Что? Не беспокойтесь, это не палочка, это дверная ручка.