Валентин Азерников - Отпуск за свой счет Страница 5

Та покачала головой и сказала утверждая, а не спрашивая:

– Значит, не едете.

– В субботу нет, – сказала Катя, – раз он остается. Но через две недели… Если можно, – добавила она просительно.

– Нельзя, – отрезала Ада Петровна. – Я вам все объяснила.

– Но почему? А если б у вас так?

– Что – так?

– Вы разве все наперед знаете? Все, что будет?

– Да. А еще больше – чего не будет.

– Неужели вы не можете?…

– Все группы уже сформированы.

– А вдруг кто-то, как я, откажется?

– А вдруг нет?

– Ну, тогда, значит, не судьба.

– А так – судьба?

– Да, конечно. Он так хочет, чтобы мы… Мы так ждали этого.

– Нда, серьезное дело. Он что же – тоже туристом?

– Нет, он в командировку. Он испытывает ихние автобусы. Для нашего Севера. Он инженер-испытатель. Он к ним на завод едет.

– Не знаю, что вам сказать, – начала сдаваться Ада Петровна. – Но от меня это не зависит. Идите к начальнику, если он разрешит… И если будет место…

– Ой, спасибо, я вам так благодарна, – Катя рванулась к двери.

– Подождите благодарить. Его сейчас нет, после обеда будет.

– Я приду, – и Катя, сияя, вышла.

Юрий Николаевич слушал Катю и одновременно подписывал бумаги.

– Понимаете, – Катя пыталась попасть в паузы между бумагами, – его тоже Юра зовут. Как вас. Мы столько не виделись… А если я уеду без него, то еще сколько… А у нас… Ну, вы ведь помните, наверное, как это, когда…

Юрий Николаевич отложил ручку и вкрадчиво спросил:

– Ну, предположим, помню, ну и что?

– Помогите нам.

Юрий Николаевич снова взял было ручку, но потом положил ее.

– Смешная вы, ей-богу. Предположим, я даже захотел бы вам помочь, я говорю – предположим, но не от меня одного это зависит. Но, предположим, даже найдется место. А ваш отпуск?

– Отпуск? – опешила Катя.

– Ну да. Сколько у вас отпуск?

– Восемнадцать дней.

– А сколько вы уже здесь?

– Четыре.

– И две недели поездка. Впритык. Ясно?

– Ой… Я не подумала… А что же делать?

– Подумать. И ехать в субботу.

– Нет, но как же?… Сейчас, я соображу…

– Сделайте одолжение. – И Юрий Николаевич вернулся к своим бумагам.

Катя, наморщив лоб, лихорадочно что-то обдумывала, потом судорожно вздохнула и сказала:

– Хорошо. Ну а если я возьму еще отпуск за свой счет? Юрий Николаевич поднял голову.

– Вы полагаете, вам его предоставят?

– Ну если?

– Кто? Ваша стройка там, вы здесь… Абсурд.

– Ну допустим?

– За такой срок? Абсурд.

– Ну а вдруг?

– О, господи, – в сердцах сказал Юрий Николаевич и снова взял ручку. – Ну, оформите, тогда и приходите. Поговорим.

– Поговорим? – с надеждой переспросила Катя.

– Отчего же не поговорить, – усмехнулся он. – Раз я тоже Юра. И, может, еще помню чего…

В бюро пропусков министерства было шумно: кто-то по телефону требовал цемент, кто-то заказывал пропуск, кто-то нервно ходил из угла в угол. Катя, оглядевшись, подошла к справочному окошку.

– Скажите, пожалуйста, девушка, как мне повидать товарища Орлова?

– Вадима Сергеевича? – удивилась дежурная и подозрительно оглядела Катю.

– Я не знаю. Он начальник главка у вас.

– Вспомнили, – фыркнула дежурная. – Он уже замминистра.

– Да-а… – Катя была обескуражена. – Жалко…

– Жалко? А вы что, сами претендовали?

– Нет, я не в этом смысле. Я как раз очень рада. Он нам очень понравился.

– Вам? – снова фыркнула дежурная.

– Ну да, всем девочкам. Я с Верхнеярска, он приезжал к нам, когда первую очередь пускали.

– А-а… – дежурная была явно разочарована столь прозаическим окончанием и сразу потеряла к Кате всякий интерес.

– А попасть к нему теперь, наверное, нельзя?

– Да уж, – строго сказала дежурная. – Пустите вторую очередь, тогда повидаетесь.

Катя постояла в нерешительности, потом медленно пошла. Вслед за ней поднялся мужчина, сидевший в углу в кресле. Он нагнал Катю у выхода.

– Извините, девушка! Вы Орлова хотели видеть?

– Да. А что?

– Значит, так. Я вас вывожу на него…

– Что делаете?

– Вывожу. Ну, приведу туда, где он сейчас находится…

– Ага…

– А вы мне…

– А у меня ничего нет, – быстро ответила Катя и пошла

по улице. Человек пошел за ней.

– Да погодите, мне ничего от вас не надо. Я вам Орлова, а вы мне Орлова. И все дела. И в расчете. Нормальный чейндж.

– Что?

– Обмен – по-английски. Надо знать языки. Я вам его – визуально – это, надеюсь, понятно? – зрительно, значит, а вы мне его – тактильно. Посредством контакта.

– Не понимаю.

– Через рукопожатие. Знакомьтесь: Орлов – Евдокимов. Евдокимов – это я, – и он протянул ей руку.

Катя остановилась, нерешительно ее пожала.

– Очень приятно. Котова, – и пошла дальше.

– Значит, договорились? – Евдокимов засеменил вслед. Я вам его показываю, вы меня с ним знакомите.

– А почему вы сами не можете?

– Девушка Котова, вы с английской литературой знакомы? Не обязательно в подлиннике, можно на русском.

– Знакома.

– Вы где-нибудь читали, чтоб джентльмен заговаривал с незнакомым человеком? Кто ему не представлен.

– Нет. Но у нас же…

– Конечно, у нас все лучше, я с вами совершенно согласен. Но если вам надо у кого-то что-то попросить, то все же имеет смысл сначала познакомиться.

– А так нельзя?

– Просить – можно, отчего же. Но вот получить… Для этого надо быть в крайнем случае знакомым знакомого. Любого. В этом смысле мы настоящие джентльмены. Так могу я рассчитывать?

– Не знаю, – усмехнулась Катя, – вас же никто мне не представил. Сами понимаете… Воспитание проклятое.

Евдокимов даже остановился и вдруг захохотал – громко, на всю улицу, и сразу стал милым и симпатичным человеком.

Евдокимов и Катя сидели за стойкой бара в холле гостиницы.

– Рюмку коньяка? – галантно осведомился он.

– Нет.

– Ликер?

– Спасибо, – Катя покачала головой.

– Вино?

– Не люблю.

– Бокал шампанского?

– Мне же еще с ним разговаривать.

– Слушайте, с вами невозможно работать, – сказал Евдокимов и повернулся к бармену: – Два сока.

– А вы сами…

– О чем вы говорите. Два инсульта.

– А предлагали.

– Профессиональный риск. Приходится страховаться, – Евдокимов отогнул полу пиджака и показал Кате пришитую изнутри грелку с отрезанным верхом.

– Ой, что это?

– Лонжа. Слышали?

– Нет. Что это?

– Нда… Чему теперь в школе учат? В цирке бывали?

– Бывала.

– Видели, как гимнастка под куполом прикрепляется тросом к поясу?

– Видела.

– Это и есть лонжа. Страховка, по-нашему.

– А как же вы туда?… Попадаете.

– А как она тройное сальто делает? Хочешь работать, не тому научишься. Два раза увольняли.

– За что же?

– За профнепригодность. Деловой человек должен по-деловому разговаривать. А мне как пить врачи запретили, не только половину друзей потерял – работу. Вот и пришлось… Маленькие хитрости. Умелые руки. Сделай сам. – Он взял бокал с соком и точным движением опрокинул его мимо губ прямо в потайной резервуар.

– Здорово, – восхищенно сказала Катя. – А зачем вам Орлов?

– Я с Украины, с республиканского министерства. Мы получили информацию, неофициальную, что у него в этом квартале есть излишки кое-чего, что у нас временно дефицит. Хотим одолжить – до следующего квартала.

– А, так вы снабженец?

– Что за жаргон! Я деловой человек. Бизнесмен, если вы знаете английский. И как вы понимаете, любая услуга…

– Мне ничего от вас не надо, – испуганно сказала Катя.

– У меня два инсульта. И две девочки, – жестом фокусника Евдокимов вытащил из рукава фото.

– Красивые, – взглянула Катя.

– Вы хотите, чтоб их отца уволили в третий раз?

– Нет, конечно.

– Я был в этом уверен. Хотя мы совершенно незнакомы. Так вот, он сейчас на банкете. Там. – Он показал глазами наверх. – Принимает французского фирмача.

– Откуда вы знаете?

– У вас есть дети?

– Двадцать душ.

– Вы разве?…

– Да. В детском саду.

– Ну вот, когда будут свои, будете знать все. – Он поглядел на часы. – Сейчас у них уже десерт. Самое время. Бдительность притуплена. Идите. Банкетный зал номер шесть. Я буду ждать около дверей. Меня зовут дядя Миша.

– Почему дядя Миша?

– Потому что вы моя дальняя племянница. Я вас качал в детстве на коленях.

– Нет, что вы, я так не могу.

– Мамин товарищ.

– Мама умерла.

– Извините. Сосед.

– Я живу далеко от Украины.

– Ваш школьный учитель.

– Снабженец?

– Завхоз школы. Вырос. Словом, кто угодно, главное – чтоб дядя Миша.

– А по имени-отчеству почему нельзя?

– Дядя – теплое слово. Это вам не гражданин, не товарищ, не коллега. Это родственное слово, оно идет от ушей не к голове, а к сердцу. Иные последствия.

– Я не знаю. Попробую. Но не обещаю. У меня у самой… – Катя вздохнула и пошла к лифту.