Алджернон Суинберн - Эрехтей Страница 5

Стрекалом — пусть в крови уста и тело -

В рабы его не взять; так ты и передай царю,

Пусть образумится, пока не проучили болью,

Пусть не скрипит зубами — здесь поживы нет,

Здесь смоют жизнь его потоком тёмной крови,

Как вольный ветер на морском просторе

Срывает пену с волн. Иди и передай.

Пусть трижды воинов скликал на наше горе, 730

И копий острых лес вокруг тесней сомкнулся,

Чем в бурю зимнюю песок и снег, подняты

Порывом ветра с берегов реки, когда удары

Наносит море, размывая берега земные,

И волны рек и океана воевать сцепились,

Как в драке люди, вмиг смешались; пусть

Мечей у вас и больше, чем в лесах всех стран

Зелёных листьев вьётся на ветру — но сердце

Афин не дрогнет, голова не сникнет,

Дыханье не прервётся. И скажи, что Боги 740

Через меня рекут — иначе я молчал бы;

То весть последняя — ко злу иль к благу,

Что я произнесу пред солнцем и землёй,

А дальше Их увидит и услышит: не иные

Слова придут к его ушам от уст моих,

Как те, что говорит покойнику покойник

В подземном царстве тьмы. Итак — спеши,

Иначе быстрый бег войны язык обгонит твой,

И я уже не стану медлить: твой хозяин,

Что не хотел отправиться отсюда восвояси, 750

Перед тобой повержен будет: времена настали.

С надеждой, пред которой страх бессилен,

Я путь готов пройти до самого конца.

ХОР

Кто вестника горя захватит уздою, замкнёт ему рот, (строфа 1)

Обиды, досады осушит ручей?

Не песня сумеет умерить рыданья, не гимн подстегнёт,

Печаль их питает — огня горячей;

Когда же утихнут страсти в груди,

Покоем улягутся, перебродив,

Поток слёз иссякнет в болящих глазах, 760

Улыбка вернётся, навек сгинет страх?

Когда — то всем людям смерть гаванью будет, однако бегут (антистрофа 1)

По бурному морю на всех парусах,

Бесплодны старанья, всех смерти достанет кнут,

Усталость, не жизнь обретают в трудах.

Работе не рады, исчезнут в ночи,

На рифах спит судно, покой получив,

Ломаются вёсла и стонет плечо -

Корабль ни один не вернулся ещё.

Великого Бога слова нелегко нам принять, 770 (строфа2)

И путь его узок для нас.

Средь скал, пропастей к нам слабый струится свет,

На лицах усталых людей дремотный оставив след;

Так смерти звезда могла бы в Аиде сиять,

Днём ночи для мёртвых глаз.

По воле его тьма и бури царят на земле, (антистрофа 2)

И тучей сокрыт грозный лик.

Пресвятой царь царей, в мире мощи подобной нет,

Вождь вождей, лишь Твой небеса сохраняют завет,

Не Ты ли пути указуешь солнцу — стреле, 780

Велишь — остановится вмиг?

Не Ты ль отдаёшь приказы волнам великого моря, (строфа 3)

Ветры, слыша веленья, спешат их исполнить, не споря?

Не ты ли, на благо людей, поля наполняешь плодами?

И кто, как не ты, в душах свободно читаешь,

Все мысли живых и судьбы умерших знаешь?

Не ты ль посылаешь нам мир, и брани вздымаешь знамя?

Потому помоги нам, отец: жизнь наша — твоё дыханье, (антистрофа 3)

Сними тяжкий груз с наших плеч, смерти не дай на закланье.

Любезна нам жизнь, мил закон, данный всей живой твари, 790

Прекрасен каждый сезон, прекрасно летящее время,

Жизнь заронила в нас разума щедрое семя:

Плод навеки отдать — лишь для низкого страшная кара.

Будет отдана жизнь человека за жизнь свободной страны. (строфа 4)

Кто дар примет от чистого сердца и рук святой белизны?

По веленью души благородной она жизнь за страну отдаёт,

Кто же согласен обряд тот свершить, на себя принять гнёт?

Вот — до срока плод сорван, плод незрелый зелёной весны, (антистрофа 4)

На руках у сорвавшего кровь, на душе пламя вечной вины.

Клятвой святость не купишь, миротворцем не стать в борьбе, 800

Ради жизни нёс смерть — лишь проклятье наградой тебе.

Ты услышало, сердце, несчастья слова — (строфа 5)

Как смогло пережить удар?

Знаком смерти украсится чья голова,

Для кого этот гибельный дар?

Он сплетён из цветов морской пены и листьев, окрашенных кровью,

Как для агнца — для девы, не венчанной браком, не согретой любовью.

Как венчанья венок и невесты убор, (антистрофа 5)

Что должны были радость нести,

Нежеланный жених вмиг сорвал, словно вор, 810

Чье дыхание ветром свистит?

Он подул, этот злобный жених, ей с волос сорвав счастья корону,

На чей странный алтарь головой обнажённой ей пасть, как бутону?

На алтарь ненавистный для недоброго Бога принесём мы дар страшный — в обмен (строфа 6)

На защиту от вод бесноватых, чтобы с рёвом и воем не разрушили города стен;

Чтобы кровли и башни цитадели великой в солнца свете сияли, как встарь,

Не ослепли чтоб города окна от мутной волны, не вошёл в эти стены дикарь.

Как невесту её поведут, как добычу для злого супруга, на смертельное ложе цветок, (антистрофа 6)

Рот завяжут, чтоб не было плача, и глаза, чтобы меч устрашить их не смог.

Да, уста нужно крепко замкнуть, как уздой, и глаза ей повязкой закрыть, 820

Чтобы сердце убийцы, душа не ослабли на миг, не решил он удар отклонить.

Будет жалость напрасна — пусть юная жертва молчит, (строфа 7)

Закричит — не услышит никто этот крик;

Из любви к тебе, город, царевна создаст прочный щит,

Он из чести и крови священной возник.

О святая царица Афина — почитаем твою благодать, (антистрофа 7)

Образ твой сохраняет в душе весь народ;

Ты не требуешь крови, её запах не любишь вдыхать,

Тех щадишь, кто тебе твой построил оплот.

Её чисты, бескровны дела 830, (эпод)

И дороги, которыми шла;

И от блеска властительных глаз

Вспыхнул свет, темнота унеслась;

Урожаи дарует рука,

Для корней земля стала мягка;

Проясняют нам ум её речи,

Её силе не смеют перечить;

Блеском ярым копья сражена,

Отступает в испуге война;

В её храме тот сохранён, 840

Кто огнём от земли порождён;

В волосах венок из олив,

Шлем блестит, ей главу укрыв;

Своей мощной рукой, как бичом,

Гонит волны на море седом;

Своей славой нам милость даёт:

Тот, кто умер, пред ней оживёт;

Двойным именем полнится храм,

Предпочтём её прочим Богам.

Каким словом и криком ободрить суметь 850

Деву, что смело идёт на смерть,

Ей с последней дороги уже не свернуть,

Прочь с земли ведёт её путь.

Спеть какую нам песню для чёрной невесты,

Для рук матери, что дочку пестовали?

Сердце стонет уныло, духа сломлена сила,

Нем язык, и уста нам печать закрыла.

От рожденья ждала тебя гибели жуть,

Обманула надежда на счастье,

Где пир брачный, к кому же должна ты прильнуть, 860

Где дары, кто жених твой милый -

То решат небеса своей властью.

ХТОНИЯ

О премудрые старцы седые, жертву града услышьте вы:

Не узнала я в браке супруга, а уже в облаченье вдовы,

Ложе мрака бездетное стало ложем для скорбной главы.

ХОР

Мудрость смерти была у того, кто имя измыслил тебе,

В нём звучит преисподняя, а не ветер могучих небес,

Всё предсказано словом — свет зажёгся, но быстро исчез.

ПРАКСИТЕЯ

О дитя, смерти стала ты дочь, хотя прежде была ты моей,

Расколол моё сердце тот меч, что наточен для шеи твоей: 870

И скорблю я, и полнюсь восторгом: у Богов нет таких дочерей.

ХТОНИЯ

Хоть меня жаждет меч, но твою он сильней ранит грудь;

Мать, о мать, ты пойми, что я жизнью сыта и иду отдохнуть.

Горе, слава и гнев остаются тебе, прошлый миг не вернуть.

ХОР

Сладок сон, и блаженна та грудь, что дала и рожденье и сон,

Грудь камней тверже будет, не украшена брачным бантом,

Подземелий вождям ты приёмная дочь, спать на ложе тебе ледяном.

ПРАКСИТЕЯ

Мрачно имя их, мрачны дары, что к рожденью тебе поднесли,

Семя горечи вырастил тот, кто отверзнул утробу земли,

Прорывается к свету он, в небо, и почва от боли скулит. 880

ХТОНИЯ

Дню наследует день, к смерти жизнь пролетает стрелой;

Я для смерти родилась, для жизни умру и уйду на покой -

Мимо времени льётся поток, запечатана в вечность судьбой.

ХОР

Не познала ты мужа — память даст тебе много детей;

Тех, кто солнце встречают смелым сердцем и блеском очей,

Твоё имя им будет как песня, пока мир не изменит путей.

ПРАКСИТЕЯ

Твоя мать я по воле Богов, что нам месть шлют, проклятья и гнев,

Но полюбят меня за тебя, твоей славой прославиться мне,

Града имя прославлено будет всех выше во всякой стране.