Эрки Ауле - Воробьи улетели Страница 5

Появляется табличка:

«Are you sure you want to delete all messages?»

«Yes/No»

Роман: Значит не стираю. Я тебе тогда позвоню как сделаю.

Стрелка выбирает «No»

.

Роман (теперь опять прежний Роман): Пойдем я тебе на кухне окно открою. Покуришь.

Ева (садится обратно на диван): Да не надо что ты, я здесь лучше журнал полистаю.

Роман: Нет, не полистаешь. Ты пойдешь сейчас на кухню курить и чай заваривать. Пошли! Вот пепельница.

Уходят на кухню.

Седьмая сцена

В парке. Мать и Виктор.

Мать (держит телефон около уха): Я не понимаю почему он трубку не берет, может случилось что-нибудь?

Виктор: Да что с ними может случиться. Единственное, что Ева заговорит Романа своими рассказами. Ты даже не представляешь какими теориями Ева может удивлять, она…

Мать: Да, не представляю.

Виктор: Слушай, а я ей сейчас на мобильник позвоню. (Звонит). Может она услышит, тогда я у неё спрошу. Ева, ну как ты… Ну да. Знаешь ты была права тут с двенадцати, так что у нас ещё минут сорок… а там я надеюсь быстро… так что ещё часок — полтора, не больше. Нет, нет. Вы там не скучайте. Хаа, ну, ну. Я тогда тебе позвоню.

Виктор (матери): Я так понимаю они там не скучают.

Мать: Что она сказала, почему Роман трубку не брал?

Виктор: Не знаю. Забыл спросить… Хочешь я ей сейчас перезвоню?

Мать: Не надо. Где мы ждать будем? В твоей машине, или пойдем обратно? Там какое-то кафе было.

Виктор: Нет, давай здесь в парке подождем. Я почему-то так давно не сидел вот так вот, в парке на скамеечке… Тем более погода… весна…

Оба садятся на скамейку.

Виктор: Можно я закурю?

Мать: Нельзя… Я шучу, конечно можно, кури! Я смотрю ты пополнел.

Виктор: Ну слушай… За двадцать то лет… Все мы меняемся… Ты тоже ведь…

Мать: Ну, закончи свою мысль…

Виктор: Какую?

Мать: Что ты хотел о моей внешности сказать?

Виктор: Слушай, давай не будем… это самое….

Мать: Давай не будем, это самое.

Виктор: Ну вот и хорошо. (Смотрит на часы.) Еще тридцать пять минут. Время то как быстро летит.

Мать: Почему ты только сейчас решил жениться?

Виктор: Знаешь, меня к ним в страну не пустят, если мы официально не зарегистрированы. У них ведь страна демократическая. Все должно быть официально.

Мать: Ну и сколько у тебя до этого неофициальных браков было?

Виктор: Понимаешь, я видимо такой человек, который боится ошибиться и все женщины, с которыми мне доводилось вместе быть, это понимали. Поэтому… поэтому все кончалось всегда на много раньше.

Мать: Можно сказать, что ты национальный герой. Спас стольких женщин от неудачного брака… И одну женщину от счастливого развода.

Виктор: Я прошу тебя, не начинай опять. Я знаю, что я — мерзавец, я — негодяй, и по видимому таким и останусь, это моя участь. Единственное, чем я могу в этой жизни наслаждаться, так это тем, что вокруг меня такие замечательные люди… Люди, которые намного, намного лучше меня…

Мать (смотрит на часы): Ну что, тридцать две минуты осталось тебе сидеть с человеком, который намного лучше тебя и где-то через часик — полтора ты сможешь побыть уже с другим человеком, который тоже намного лучше тебя…

Виктор:(Пауза). Ну что, наверное, пора идти, вдруг раньше откроют.

Мать (не встает): Знаешь Виктор, а я ему так и не сказала. Он все еще думает, что я — его мать, а ты — его отец. Самое ужасное, что мне кажется я так и не смогу ему рассказать всю правду. По несколько раз в день я представляю себе как я подхожу к нему и все рассказываю. Про дом малютки, про болезнь… Но я никогда не дохожу до конца. Понимаешь, я даже в мыслях боюсь себе это представить. Всю жизнь я старалась сделать так, чтобы он невзирая ни на что чувствовал себя счастливым, и мне кажется, что я не в праве сказать ему правду, по крайней мере сейчас…

Виктор: Ты не плачь, и не надо себя мучить, не страдай. У вас ведь все отлично и не надо ничего больше придумывать… Все ведь очень хорошо, слушай, ты чего это… подумай, ведь на самом деле все намного лучше, чем кажется. Все прекрасно.

Мать (встает): Да, все прекрасно! Ну, пойдем разводиться.

Мать уходит со сцены. Виктор идет за ней.

Восьмая сцена

Комната, где живут мать и Роман

Ева сидит за компьютером и курит.

Ева: Роман!

Роман (из за стены): Да.

Ева: Иди сюда!

Роман: Да.

Ева: Ну иди же!

Роман (заходит): Ну, что случилось?

Ева: Ничего не случилось… Просто, смотри (показывает на экран компьютера) вот это здесь почему-то не закрывается!

Роман (наклоняется и быстро бегает пальцами по клавишам): Закрылось. Можешь продолжать.

Ева: А я уже все посмотрела. Можно его вообще выключить?

Роман: Я чай налил.

Ева: Ага, хорошо, сейчас принесу. (С кухни.) Тебе сколько сахара класть?

Роман: Три.

Ева (входит с чашками): Только осторожно, он еще горячий. (Отдает одну чашку Роману, с другой идет к окну. Пьют.) Слушай, а я так и не заметила, это какой этаж, пятый?

Роман: Седьмой.

Ева (пауза): Знаешь у меня когда-то был знакомый, который упал с седьмого этажа и остался жив.

Роман: Он работал, наверное, каскадером?

Ева: Нет, но он был спортсмен и упал просто в снежный сугроб. Это случилось зимой.

Роман: Я понимаю, что не летом.

Ева: Он только ногу себе поломал. Кстати он тоже в этом районе жил.

Роман: А сейчас где?

Ева: А сейчас не знаю. Я с ним давно не переписываюсь. Тебе еще чаю налить?

Роман: Нет, принеси мне лучше пиво из холодильника. Пожалуйста.

Ева: Пиво? Тебе что, можно пиво пить?

Роман: Конечно можно. Возьми себе тоже бутылку.

Ева: Ну хорошо, я то могу и взять, только смотри чтобы с тобой ничего не случилось. (Идет на кухню.)

Роман: Ты не бойся, пиво может быть опасно твоему баскетболисту, а мне оно уже хуже не сделает…

Ева выходит из кухни и протягивает бутылку Роману, но тут же берет ее обратно.

Ева: Откуда ты знаешь что он баскетболист?

Роман: Ты сама сказала.

Ева: Нет. Я сказала, что он спортсмен. Про баскетболиста я ничего не говорила. Ты что знаешь его?

Роман: Кого? Баскетболиста Сергея? Нет. Дай пиво. (Вырывает у Евы пиво и пьет прямо из бутылки.)

Ева (садиться напротив Романа и рассматривает его): Только не говори мне, что это был ты… Господи какой-же у нас городишко маленький, какой-же мир маленький. Баскетболист Сергей, школьник-отличник! Юрист будущий. (Пьет пиво.) Почему ты на встречу не пришел?

Роман: Я пришел, только я… я тебя только наблюдал.

Ева: Ты был там в парке и наблюдал за мной полтора часа?

Роман: Час и двадцать минут. Ты опоздала на десять минут.

Ева: Какой же ты дурак Роман. Ты бы мог мне потом написать хоть что-нибудь. Да нет, я все понимаю, но хотя бы даже соврать, ведь я решила, что с Сергеем что-то случилось.

Роман: Он умер. Когда я тебя там, в парке увидел, я понял, что Сергею нельзя больше жить. Что я не в праве с тобой переписываться… Ни под каким именем. Я видел как ты каждый раз оборачивалась на проходивших высоких и красивых парней, я видел твой взгляд, твою робкую улыбку… И твое разочарование когда парень шел мимо. Представь если бы один из этих парней был я… И подсел бы к тебе на скамейку. Кто бы я для тебя был? Я был бы тогда одним несчастным, которого ты презирала или жалела. Но мне не надо было не того и не другого и я не хотел больше быть Сергеем.

Ева (вытирая слезы): Ладно, давай забудем это. Тем более, это ведь очень старая история. Я тебе только одно хочу сказать. Я не презираю тебя и не считаю больным, ты — нормальный человек, у которого интересные мысли. А то — что мы с тобой в чате познакомились и переписывались, об этом я нисколько не жалею. Мне было действительно очень интересно с тобой общатся. Ты был действительно тогда моим близким другом… И им и останешься, я надеюсь… Хаа, так, у меня наверное краска размылась?