Пьесы - Эдвард Джордж Бульвер-Литтон Страница 58

Клара. Омрачили их союз! Нет, нет! Чего вы хотите от меня, сэр Джон?

Сэр Джон. Вы теперь ни от кого не зависите. Леди Френклин как будто решила остаться в городе. Не станет же она забирать свою долю семейного достояния из-за нелепой склонности к мистеру Грейвсу? Он все время мурлыкает и стонет возле нее, словно мартовский кот. Как вы думаете, а?

Клара. Сэр… вы говорили обо мне… о моей несчастной особе…

Сэр Джон. Плутовка! Ну конечно! конечно! Э-э, я хотел сказать вот что: леди Френклин непременно хочет остаться здесь, вы же сами себе госпожа. Миссис Карлтон, тетушка моей покойной жены, ненадолго уезжает путешествовать; она будет в восторге, если вы согласитесь сопровождать ее.

Клара. Вы угадали мое желание, сэр Джон. (В сторону.) Наконец-то я смогу избегнуть страданий и унижения! (Вслух.) Когда она едет?

Сэр Джон. Через пять дней, в понедельник. Вы прощаете меня?

Клара. Я благодарю вас, сэр.

Сэр Джон (пододвигая кресло к столу). Так напишите ей сами несколько слов, и все будет улажено.

Входит слуга.

Слуга. Экипаж подан, сэр Джон; мисс Веси готова.

Сэр Джон. Подождите. Быть может, сказать Ивлину, что письмо написали вы?

Клара. Нет, сэр, умоляю вас.

Сэр Джон. Но если это откроется, Джорджи окажется в неловком положении…

Клара. Это никогда не откроется.

Сэр Джон. Ну что ж, как вам будет угодно. Я понимаю, для такой гордой и чувствительной девушки… это очень тяжело… Джеймс, если придет мистер Сирьос, священник, скажите ему, что я поехал на большое собрание в Эксетер-Холл; если заедет лорд Спрюс, скажите, что я, кажется, поехал на репетицию "Золушки". Да, если явится Макфинч — этот докучливый кредитор ходит ко мне через день! — скажите ему, что я спешно уехал на торги, хочу приобрести поместье Балстрод. А визитную карточку герцога Лофти бросьте этак небрежно на стол в холле. Да, Джеймс, перед обедом ко мне должны прийти два джентльмена — мистер Скваб, радикал, и мистер Куолм из мерилбонской ассоциации консерваторов. Проведите Скваба в кабинет и дайте ему газету "Уикли тру сан", только не ошибитесь, а Куолма — в заднюю гостиную и дайте ему "Таймс" и "Морнинг пост"! Приходится извора-чиваться, ничего не поделаешь, таков наш свет! Обман… сплошной обман, клянусь! (Уходит.)

Клара (складывая письмо). Итак… решено! Еще несколько дней, и мы расстанемся навсегда! Еще немного, и другая будет носить его имя — его жена! О, счастливица… Она по праву сможет сказать ему: "я твоя!" — даже если это услышит весь мир. И я омрачаю их счастье, я — облако на их солнечном небосклоне! Но если она любит тебя, Альфред, если она знает тебя, если она тебя ценит… и если она сможет прощать тебе обиды, как я… Тогда я буду издали благословлять ее имя и поминать его в своих молитвах за тебя.

Ивлин (за сценой). Мисс Веси только что уехала? В таком случае я оставлю ей записку.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Ивлин и Клара.

Ивлин (в сторону). Клара! (Вслух.) Я не помешал вам, мисс Дуглас?

Клара (направляясь к двери). Нет, я закончила свои дела.

Ивлин. Я вижу, что мое присутствие вам неприятно, — вот почему я так редко бываю здесь. Но я могу вас обрадовать, сударыня: я только назначу сегодня день свадьбы, а затем уеду к себе в поместье, пока… пока… Словом, сегодня мое посещение обратит вас в бегство в последний раз.

Клара (в сторону). В последний раз! И больше мы никогда не увидимся… Но расстаться вот так — с насмешкой, со злобой… нет, не могу! (Подходит к Ивлину.) Да, Альфред, мы в самом деле видимся, должно быть, в последний раз. Я уезжаю из Англии.

Ивлин. Уезжаете?

Клара. Но прежде разрешите мне поблагодарить вас за вашу доброту ко мне в прошлом, — одинокому человеку это не так легко забыть.

Ивлин (автоматически). Уезжаете из Англии!

Клара. Я давно этого хотела… но довольно обо мне! Ивлин, теперь, Когда вы обручены с другой, теперь, не возвращаясь к прошлому, не боясь взаимного непонимания и ошибок, мы можем, хотя бы, остаться друзьями, какими были когда-то. И мне хотелось бы сказать вам несколько слов, которые может позволить себе только друг… сестра…

Ивлин (взволнованно). Мисс Дуглас… Клара… Если я что-либо могу сделать… Ведь сотни чужих людей, попрошаек, говорят мне: "В вашей власти раскрыть или закрыть эту руку, — недостойную руку, уверяю вас, — и горе нищего обратится в радость или перейдет в отчаяние!" Если моя жизнь, кровь моего сердца могут вам помочь… как помогает другим мое золото, — скажите только слово! И прошлое, о котором вы говорите, да, это тягостное прошлое будет зачеркнуто и забыто.

Клара (протягивая руку). Значит, мы друзья! Вы снова мой кузен, мой брат!

Ивлин (выпустил ее руку). Брат! Продолжайте.

Клара. Да, я буду говорить, как слабая, неопытная, невежественная, ничем не выдающаяся сестра могла бы говорить со своим братом, по-мужски честолюбиво мечтая о его будущих успехах. О Ивлин, когда вы унаследовали эти огромные деньги, мне нравилось мечтать о том, как вы распорядитесь своим богатством. Вы добры, умны, талантливы; я знаю, какой пылкий дух кроется за вашим холодным сарказмом, сарказмом человека, столь долго терпевшего неудачи! Я видела, что перед вами открывается, наконец, благородный и светлый путь, и часто думала: пройдут годы, и там, в далеких краях, где я буду очень скоро, я услышу, как ваше имя отождествляют не с теми поступками, на которые богатство толкает низких людей, нет, но с теми деяниями и целями, для достижения которых богатство служит у возвышенных людей только орудием… И я думала также, что смогу сказать себе, проливая гордые и сладостные слезы: "Этот человек когда-то любил меня!"

Ивлин. Довольно, Клара! Довольно, прошу вас!

Клара. Но так ли это получилось? Остались ли вы верны себе? Пышность, тщеславие, роскошь, причуды, безумства — все это может принести известность другим, но оно противоречит всем стремлениям, всем свойствам души Альфреда Ивлина! О, простите меня! Я слишком смела, я причиняю вам боль, оскорбляю вас. Ах, я не решилась бы это сказать, если бы мне не казалось порой, что…

Ивлин. Что в моих безумствах, в моем легкомысленном отношении к судьбе, которая вознесла меня так высоко, виноваты вы? Вот что вы думали, и были правы. В молодости я изведал всю горечь нужды, и, может быть, мне просто хотелось, страстно хотелось вкусить этой ослепительной, сверкающей жизни, которая была видна мне