Сэмюел Беккет - В ожидании Годо Страница 6

П. – Знаете ли вы, кто меня всему этому научил? (Пауза. Тыча пальцем в сторону Лакки.) Он!

В. – (смотря в небо) Когда же наступит ночь?

П. – Без него мои чувства и мысли касались бы только низменных вещей, касающихся моей профессии… впрочем, неважно. Красота, милосердие, высшая истина – все это было мне недоступно. И тогда я взял себе Кнука.

В. – (невольно, оторвавшись от созерцания неба.) Кнука?

П. – Вот уже скоро шестьдесят лет, как это длится… (мысленно считает)…да, скоро шестьдесят. (Гордо выпрямляясь) Мне столько не дашь, не правда ли? (Владимир смотрит на Лакки.) Я рядом с ним совсем молодой человек, а? (Пауза. Лакки.) Шляпу! (Лакки ставит на землю корзину, снимает шляпу. Густые седые волосы обрамляют его лицо. Он берет шляпу подмышку и поднимает корзину.) А сейчас, смотрите. (Поццо снимает свою шляпу[2]. Он совершенно лысый. Надевает шляпу.) Видели?

В. – Что такое Кнук?

П. – Вы не здешние. В каком веке вы живёте? Раньше люди держали шутов, теперь кнуков. Те, кто может себе это позволить.

В. – И вы его теперь выгоняете? Такого старого, такого верного слугу?

Э. – Дерьмо!

Поццо становиться всё более и более нервным.

В. – После того, как вы высосали из него всю суть, вы бросаете его, как… (ищет слово)…как банановую корку. Признайтесь, что…

П. – (Стонет, пряча голову в ладони.) Я не могу больше… больше выносить… что он делает… не понимаете… ужасно… он должен уйти… (вздевает руки к небу)… я схожу с ума… (обессилено роняет голову на руки) Я больше так не могу… не могу…

Молчание. Все смотрят на Поццо. Лакки подрагивает.

В. – Он больше не может.

Э. – Это ужасно.

В. – Он сходит с ума.

Э. – Омерзительно.

В. – (Лакки.) Как вы осмелились? Как не стыдно! Такого хорошего хозяина! Так заставлять страдать! После стольких лет! Как же так!

П. – (всхлипывая) Раньше… он был хороший… помогал мне… развлекал меня… делал мне лучше… теперь… он меня убивает…

Э. – (Владимиру.) Он хочет его заменить?

В. – Как?

Э. – Я не понял, но что, хочет его заменить или он больше никого не хочет рядом?

В. – Не думаю.

Э. – Как?

В. – Не знаю.

Э. – Надо спросить.

П. – (спокойно) Господа, не знаю, что со мной сталось. Прошу у вас извинений. Забудьте все. (Постепенно овладевает собой.) Не помню точно, что я говорил, но можете быть уверены, что в этом не было ни капли правды. (Выпрямляется, бьет себя в грудь.) Разве у меня вид страдающего человека? Ну же! (Роется в карманах.) Куда я девал свою трубку?

В. – Очаровательный вечер.

Э. – Незабываемый.

В. – И он ещё не окончен.

Э. – Вроде бы нет.

В. – Он только начинается.

Э. – Ужасно.

В. – Как в кино.

Э. – В цирке.

В. – В мюзик-холле.

Э. – В цирке.

П. – Куда же я засунул свою трубку!

Э. – Смешной! Потерял свою пыхтелку! (Громко смеется.)

В. – Я сейчас. (Направляется к кулисе.)

Э. – По коридору, налево.

В. – Займи за мной место. (Выходит.)

П. – Я потерял свой чубук!

Э. – (надрываясь от хохота) Умру со смеху!

П. – (поднимая голову) Вы случайно не видели… (Замечает отсутствие Владимира. Разочарованно.) О! Он ушёл!.. Не попрощавшись! Так не принято! Вы должны были его остановить!

Э. – Он сам остановился.

П. – О! (Пауза.) Тогда ладно.

Э. – (вставая) Идите сюда.

П. – Зачем это?

Э. – Сейчас увидите.

П. – Вы хотите, чтобы я встал?

Э. – Сюда… сюда… быстрее.

Поццо поднимается и идет к Эстрагону.

Э. – Смотрите!

П. – Ну и ну!

Э. – Кончено.

Владимир возвращается, мрачный. Толкает Лакки, опрокидывает ударом ноги стул, ходит нервно взад и вперед.

П. – Он недоволен?

Э. – (Владимиру.) Ты пропустил нечто замечательное. Жаль.

Владимир останавливается, поднимает стул, снова начинает своё хождение, но уже более спокойно.

П. – Он успокаивается. (Смотрит вокруг.) Впрочем, все успокаивается, я чувствую. Нисходят тишина и спокойствие. (Поднимает руку) Пан спит.

В. – (останавливаясь) Когда же наконец стемнеет?

Все трое смотрят на небо.

П. – Вы не хотите уйти раньше?

Э. – Дело в том, что… Сами понимаете…

П. – Всё нормально, всё нормально. Если бы у меня была назначена встреча с этим Года… Годе… Годо… ну, вы знаете о ком я, я бы ждал до поздней ночи, прежде чем уйти. (Смотрит на стул.) Мне бы очень хотелось снова сесть, только не знаю, как.

Э. – Я могу вам помочь?

П. – Может, если вы меня попросите…

Э. – Что?

П. – Если вы меня попросите сесть.

Э. – Это вам поможет?

П. – Кажется, да.

Э. – Давайте. Садитесь пожалуйста, сударь.

П. – Нет-нет, не стоит. (Пауза. Тихо.) Понастойчивей.

Э. – Да ну же, зачем вам стоять, вы можете простудиться.

П. – Вы так думаете?

Э. – Абсолютно точно.

П. – Пожалуй, вы правы. (Садится.) Спасибо, дорогой. Ну вот я опять сижу. (Эстрагон садится. Поццо смотрит на часы.) Но мне пора идти, если я не хочу опоздать.

В. – Время остановилось.

П. – (приложив часы к уху) Не думайте этого, сударь, не думайте. (Кладет часы в карман.) Всё, что хотите, только не это.

Э. – (Поццо.) Ему всё сегодня предстаёт в чёрном свете.

П. – Кроме неба. (Смеётся, довольный удачной шуткой.) Спокойствие, всё придет. Я вижу, в чём дело. Вы не здешние, вы ещё не знаете, какие у нас сумерки. Хотите, я вам расскажу? (Молчание. Эстрагон и Владимир рассматривают один – шляпу, другой – башмак. Лакки роняет шляпу и не замечает этого.) Мне хочется доставить вам удовольствие. (Манипуляции с пульверизатором.) Прошу немного внимания. (Эстрагон и Владимир продолжают заниматься своим делом. Лакки наполовину спит. Поццо щёлкает кнутом, который почему-то издаёт очень слабый звук.) Что случилось с этим кнутом? (Поднимается и снова щёлкает кнутом, на этот раз успешно. Лакки вздрагивает. Из рук Эстрагона и Владимира падают башмак и шляпа. Поццо бросает кнут.) Этот кнут никуда больше не годиться. (смотрит на обоих слушателей.) О чём я говорил?

В. – Уйдём.

Э. – Не стойте так, а то подцепите простуду.

П. – Правда. (Садится. Эстрагону.) Как вас звать?

Э. – (без паузы) Катулл.

П. – (не слыша) Ах да, ночь. (Поднимает голову.) Да будьте же чуть повнимательней, иначе мы ни к чему не придём. (Смотрит на небо.) Смотрите. (Все смотрят на небо, кроме Лакки, которого снова клонит ко сну. Поццо, заметив это, дергает за веревку.) Не хочешь смотреть на небо, свинья! (Лакки запрокидывает голову.) Ладно, хватит. (Они опускают головы.) Что в этом необычного? В этом небе? Оно бледное и светлое, как всякое небо в этот час дня. (Пауза.) На этих широтах. (Пауза.) В хорошую погоду. (Он продолжает, напевно.) Час назад (смотрит на часы, обыденным тоном) или около того (снова лирическим тоном), излив на нас начиная (колеблется, понижая тон) с десяти часов утра (повышает тон) неослабные потоки розового и белого света, оно постепенно теряет яркость, бледнеет (поднимает руки, ступенчато опускает их), бледнеет, понемногу, понемногу, пока (драматическая пауза, широко раскинув руки) оп! кончено! оно больше не двигается! (Молчание.) Но (торжественно поднимает руку), но за этой вуалью тишины и спокойствия (поднимает глаза к небу, остальные, кроме Лакки, имитируют его движение) мчится ночь (его голос вибрирует) и вот-вот бросится на нас (щелкает пальцами) вжик! вот так. (Вдохновение покидает его.) В тот момент, когда мы меньше всего этого ожидаем. (Тишина. Мрачным голосом.) Вот так всё происходит на этой блядской земле.