Бертольт Брехт - Ваал Страница 6

Субретка (снова пьет). Просто беда с нами.

Ваал (за занавесом). Пусть я с виду неказист,

Я артист.

Я сердцем чист.

Аплодисменты.

Ваал (Поет под гитару.)

Мельник спьяну в летний зной

Вздремнуть надумал под сосной.

Волчонок съел, что между ног,

А тело ветер уволок.

Аплодисменты. Ваал поет дальше. Так как песня становится все бесстыднее, шум и гам нарастают. В конце концов поднимается страшный гвалт.

Пианист (с апатией). Черт возьми, он так и не допел до конца свою новую песню. Мьюрк там соловьем разливается. Но они разорвут Ваала на части. Он их всех довел до белого каления.

Ваал выходит из-за занавеса, волочет за собой гитару.

Мьюрк (семенит за ним следом). Я вас проучу, скотина вы этакая! Вы у меня допоете свой номер до конца! Согласно контракту! Иначе я вызову полицию! (Возвращается в зал, пытается успокоить публику.)

Пианист. Вы нас разорите, Ваал. Ваал хватается за горло, бежит к туалету. (Преграждает ему путь.) Вы куда? Ваал молча отодвигает того в сторону и вместе с гитарой исчезает за белой дощатой дверью.

Субретка (ему вслед). Вы и в туалет ходите с гитарой? Вы божественны!

Посетители (высовывают из-за занавеса головы). Куда он подевался!

— Пусть сначала допоет свои песни!

— Где эта грязная свинья? (Возвращаются в зал.)

Мьюрк (выскакивает из-за занавеса). Фу-у-у! Я их еле успокоил. С полицией тоже как-нибудь договорюсь. Но его требует публика. Где он?

Пианист. Гвоздь программы торчит в туалете.

Слышны крики: "Ваал! Ваал!"

Мьюрк (барабанит по туалетной двери). Эй, вы там! Отзовитесь! Я запрещаю вам запираться на засов! В рабочее время, за которое я вам плачу! У меня все записано на бумаге. Эй, вы, мошенник! (Отчаянно барабанит по двери.)

Лупу (открывает другую дверь, выглядывает). Окно в туалете распахнуто. Наш коршун улетел. Без водки никаких песен.

Мьюрк. Что? Улетел? Из туалета? Душегуб! Я обращусь в полицию.

Из-за занавеса доносится: "Ваал! Ваал! Ваал!"

ДИКИЕ СЛИВЫ, СИНИЕ ОТ ЯГОД, ЗЕЛЕНОЕ ПОЛЕ

Ваал, Экарт.

Ваал (медленно идет по полю, за его спиной — сливовые деревья). Небо стало зеленым. Оно похоже на брюхатую бабу. Воздух июля и этот ветер... У меня под брюками даже трусов нет. (Оглядывается.) Я натер себе голые ляжки. Череп у меня набух от ветра. На волосах под мышками я уношу с собой запах полей. Воздух весь дрожит, словно он опьянел от водки.

Экарт (бредет за ним следом). И куда тебя черт несет? Под сливами нам было хорошо.

Ваал. Положи мне лапу на затылок. Он вздувается от каждого удара пульса и сразу лопается, как пузырь. Ты чувствуешь?

Экарт (кладет ладонь на затылок Ваала). Нет.

Ваал. Ну, тогда ты и понятия не имеешь, что такое душа.

Экарт. Может, где-нибудь искупаемся?

Ваал. Моя душа, брат, это стон ржаного поля, на которое навалился ветер. Это блеск в глазах двух насекомых, собирающихся сожрать друг друга. (Смотрит на Экарта.)

Экарт. Желудок у тебя что надо. Гвозди может переваривать. Ты просто глыба мяса, от которой в один прекрасный день на небе останутся жирные пятна.

Ваал. Небо — та же бумага. Все стерпит.

Э к а р т. Я сегодня совсем не чувствую своего тела. Оно у меня такое легкое, как сливовое деревце.

Ваал. Это от зеленого цвета неба, брат. Нам надо действительно окунуть свои телеса в какую-нибудь грязную лужу, иначе белые дороги, как брошенные ангелами канаты, утащат нас с тобой на небеса.

В ДЕРЕВЕНСКОЙ ПИВНОЙ

Вечер. Ваал стоит в окружении крестьян. На заднем плане в углу сидит Экарт.

Ваал. Хорошо, что я вас всех собрал. Мой брат приедет завтра вечером. К этому времени быки уже должны быть здесь.

Первый крестьянин (слушает Ваала, раскрыв рот). А как узнать, какой именно бык нужен вашему брату?

Ваал. Он один понимает толк в этом деле. Но это должны быть действительно красивые животные. Иначе они ему и даром не нужны. Хозяин, рюмку водки!

Второй крестьянин. И вы его сразу купите?

Ваал. Да, но только такого, который всем быкам бык.

Третий крестьянин. Да за такие деньги сюда сгонят быков со всех окрестных деревень.

Первый крестьянин. Слушай, может, посмотришь моего?

Ваал. Хозяин, еще рюмку водки!

Крестьяне. Вот у меня бык так бык... Другого такого не найти.

— Так, значит, завтра вечером?

Направляются к двери. Один из них оборачивается.

— А где вы будете ночевать?

Ваал. В белой и мягкой постели.

Крестьяне уходят. Дверь за ними закрывается.

Ваал возвращается к своему столику, садится.

Экарт. Что это ты надумал? Ты что, спятил?

Ваал. Просто я сегодня в ударе. Разве тебе не понравилось, как все они разом поразвесили уши и поразевали рты, а потом в уме уже стали считать денежки?

Экарт. Не только понравилось, но и принесло нам несколько рюмок водки. А теперь надо сматывать удочки.

Ваал. Сматывать удочки? Да ты не в своем уме!

Экарт. Это ты не в своем уме! Подумай о быках!

Ваал. А ради чего тогда я им лапшу на уши вешал?

Экарт. Из-за водки, известное дело.

Ваал. Из-за водки? Какая ерунда! Я хочу устроить тебе праздник, Экарт. (Привстает, открывает за собой окно, снова садится.)

Видно, что на дворе уже темнеет.

Экарт. Ты опьянел от каких-то шести рюмок водки... Постыдился бы!

Ваал. Это будет божественный спектакль. Ты же знаешь, я люблю простых людей. (Поднимает рюмку.) Твое здоровье, Экарт!

Экарт. Не будь идиотом! Эти простые люди с нас обоих шкуру спустят.

Ваал. Впредь будут умнее. В этот теплый вечер мне хочется думать о них с нежностью. Эти дурни пригонят сюда своих быков, чтобы меня облапошить, попросту облапошить. Как раз это-то мне и нравится.

Экарт (встает со стула). Выбирай: или быки — или я. Пойдем отсюда, пока трактирщик ничего не унюхал.

Ваал ('с грустью). Какой чудесный вечер!

Давай посидим здесь еще часок, а потом уйдем. (Принюхивается.) С полей несет навозом. .. Слушай, как ты думаешь, а не нальет ли нам хозяин еще по одной за то, что мы провернули это дельце с быками?

Экарт. Сюда кто-то идет...

Священник (заходит в трактир). Добрый вечер! (Ваалу.) Это вам нужны быки? Вы и есть тот самый человек?

Ваал. Да, это я.

Священник. Зачем вы морочите людям головы?

Ваал. Мне больше нечем заняться в этом подлунном мире. Послушайте, как же здесь у вас пахнет сеном! И так что, каждый вечер?

Священник. Ваш мир очень убог, любезный.

Ваал. Зато там, на небесах, у меня растут деревья и гуляют люди.

Священник. Не смейте так говорить! Мир — это вам не цирк какой-нибудь.

Ваал. И что же такое, по-вашему, мир?

Священник. Уходите отсюда! Считайте, что вам еще повезло... Я человек не злой. Я все уладил...

Ваал (Экарту). Святой отец напрочь лишен чувства юмора.

Священник. Неужели вы сами не понимаете, сколь нелепой была ваша затея? (Экарту.) Что нужно этому человеку?

Ваал (откинувшись на спинку стула). В вечерних сумерках — действие, понятное дело, должно происходить вечером, пока воздух еще не успел остыть, когда небо затянуто облаками и слегка дует ветер... — неожиданно появляются быки. Они надвигаются со всех сторон. Потрясающее зрелище! А потом бедные людишки будут хлопать глазами, не зная, что им делать со своими быками... Да, их оставят в дураках, но зато они смогут полюбоваться этим зрелищем. Люблю людей, особенно тех, кого можно одурачить. Да и где еще вы увидите столько быков сразу?

Священник. И ради этого вы готовы поднять на ноги все семь деревень?

Ваал. Что такое семь деревень по сравнению с подобным зрелищем?!

Священник. Кажется, я начинаю понимать... Вы просто несчастный человек и, судя по всему, очень любите быков.

Ваал. Пойдем отсюда, Экарт! Святой отец нам всю обедню испортил. Он, похоже, совсем не любит животных.