Татьяна Енина - Кладбище Страница 6

Мишкин образ вдруг дрогнул и растаял.

— Мишка! — тихо позвал Павлик.

— Он уже проснулся, — послышался голос за его спиной.

Это снова был солдат.

— Пойдем со мной… Пойдем к остальным, там рассказывают интересные истории. И поучительные.

Они все сидели на большом сером камне. Павлик хорошо помнил этот камень. Сам сидел на нем… Или не сидел?.. Или ему приснилось, что он сидел?

Сидели и стояли вокруг люди из его первого сна… те же самые. И в центре — седобородый старик. Тот самый, что укрывал его и обещал спокойный сон…

Люди расступились, освобождая для Павлика и для солдата места. Седобородый старик улыбнулся ему покровительственно.

— Теперь пусть этот мальчик расскажет нам о своем прекрасном мире…

Все глаза устремились на него.

— Я не знаю, — пробормотал он, — Мои родители… они умерли на самом деле? Или они живы…

— Разумеется, живы. Ты оживил их, — чинно сказал старец.

— Но Мишка…

— Мишка наказан! — неожиданно громко и зло воскликнул старик, — Нельзя сомневаться!.. Нельзя сомневаться, — повторил он, нежно глядя на Павлика, — нельзя сомневаться…

Павлик смотрел в глаза старика… в крутящиеся темные воронки… понимая, что видит перед собой не человека… даже не мертвеца — вообще не человека.

— Отпустите меня, — проговорил он, едва ворочая непослушным языком, — Мне нельзя оставаться… бабушка… она останется совсем одна… она умрет от горя…

Он попятился назад.

— Подумай хорошенько, прежде чем сделаешь такую глупость, — остановил его голос старика, — кто знает, чем явится для тебя реальность теперь. Ее творец может рассердиться на тебя, за то, что ты пренебрег оказанной тебе честью и придумать для тебя еще большую кару, нежели уже подверг тебя.

За его спиной стоял солдат, направив на него дуло автомата.

— Реальность может быть только одна, — сказал ему Павлик уверенно, — Это я уж точно знаю. Вас вот убил Пескарь. И это факт.

Солдат хмыкнул.

— Да, мальчик, тебе еще предстоит много удивительных открытий.

— Если ты уйдешь, ты не увидишь больше своих родителей, — проговорил старец, — неужели ты хочешь этого? Ты можешь сам создать себе мир, управлять им по своему желанию. Не многим дается такая возможность…

— Это все не по настоящему. Мишка сказал мне… да я и сам знал это…

— А ты совершенно уверен, что тот мир, который ты считаешь реальным, по настоящему реален?

Солдат за спиной Павлика громко захохотал.

— Может быть это был всего лишь чей-то сон, в котором ты оказался случайным эпизодическим персонажем?

— Я вам не верю, — воскликнул Павлик.

Он бросился бежать, но успел сделать всего несколько шагов, когда вдруг проснулся в своей кровати.

Мама сидела рядом с ним и смотрела на него с нежной улыбкой.

Уже было светло. Начинался прекрасный летний день.

— Ты чего, так и не ложилась?

— Конечно, ведь я обещала посидеть с тобой… Вставай, завтрак уже готов. У нас с папой появилась хорошая идея… почему бы нам всем вместе не прокатиться на велосипедах… куда-нибудь… к озеру, например. Искупаемся.

— Но ведь у вас с папой нет велосипедов.

Мама рассмеялась.

— Папа только что купил нам новенькие велосипеды… и тебе тоже, между прочим! И еще лучше, чем у Мишки!

Павлик поднялся с постели.

— Ма… я сбегаю к Мишке быстренько… Мне срочно надо с ним поговорить…

— А как же завтрак?

— Я быстро…

— Ну хорошо… только быстро!

Мишка катался на своем новом велосипеде тут же во дворе.

— О! А я тебя жду! — воскликнул он, — Слушай, можно я с вами поеду на озеро купаться?

— Можно, — рассеяно кивнул Павлик.

— Здорово! Я пойду тогда маме скажу, а потом сюда приеду!

И он укатил.

Павлик остался один во дворе.

— Я должен проснуться, — прошептал он, крепко зажмуриваясь, — Пожалуйста… пожалуйста… — просил он неведомо кого.

Он снова увидел темноту и пустоту, огромную, бесконечную, в которой слышал тяжелое и мерное биение пульса.

Павлик открыл глаза, и ничего не изменилось.

Тогда он побежал. Что было духу. К развалюшному домику в лесу.

Домик стоял на месте. Павлик вошел в калитку, прошел по заросшей дорожке и постучал в дверь.

Шаркающие шаги. И дверь со скрипом отворилась.

Дед был мрачен и угрюм. Смотрел тяжелым и злым взглядом.

— Тебе чего? — спросил он.

Павлик обернулся и увидел, что за порогом дома внезапно наступила ночь.

— Я хочу с вами поговорить, — сказал он.

Дед смотрел на него еще какое-то время без всякого выражения, потом все-таки отошел от двери, пропуская мальчика в дом.

— Заходи.

Павлик вошел и остановился у накрытого старыми пожелтевшими газетами стола. И он вздрогнул, когда дверь за ним со скрипом затворилась.

Павлик смотрел на старика снизу вверх. И дед смотрел на него.

— Тебе страшно?

Дед все смотрел и смотрел на него и как-то странно улыбался.

— Тебе удалось самому попасть на кладбище… самому! На моем веку такого еще не было… ты сам лег на камень… Чего же ты хочешь? Твои мечты теперь пугают тебя?

В глазах старика крутились темные воронки. Точно такие же, как у седобородого старца на кладбище.

— Мои родители погибли. Я видел это сам. Я был там. Как я могу поверить в то, что они могут быть живыми.

— Твои родители погибли… — произнес дед, — Но ты мечтаешь о том, чтобы свершилось чудо и они воскресли… иначе ты не смог бы найти кладбище и — камень. Ты вырвался за грань предначертанного тебе бытия, воспользуйся же этим.

— Нет… — выдавил из себя Пашка, — Того, что случилось не изменить, пусть все будет так, как есть. Мои родители умерли!.. Я хочу к бабушке. Я хочу вернуться… туда…

… Мир вокруг него дрогнул и вдруг рассеялся как мираж.

Вместо домика появился темный лес.

И дед изменился. Он снова был солдатом в испачканной кровью гимнастерке. Только темные воронки в его глазах были все те же.

Воронки эти были устремлены прямо в павликовы глаза. Солдат уже не ухмылялся. Его лицо сейчас было почти человеческим, словно живущий в нем демон на время уступил место тому, что жило в этом теле до него…

Лицо солдата было преисполнено горечи.

— Беги отсюда скорее, — сказал он, — Это место теперь закрыто для тебя.

Павлик смотрел на солдата несколько мгновений, потом оглянулся. Оглянулся и увидел вокруг себя всех здешних обитателей.

— Я хочу увидеть Мишку… — проговорил он.

— Теперь в ЭТОЙ реальности твои желания ничего не значат… впрочем, как и в любой другой…

— Я не могу его бросить…

— Уходи, — сказал солдат грозно, — ТВОЯ реальность уже ждет тебя. Она готова к твоему возвращению.

— Вы ничего не сможете мне сделать — вы мертвец. А я живой.

— Пока еще, — услышал он голос за своей спиной.

Как только прозвучал этот голос — все призраки тот час растаяли. Кладбище стало просто заброшенным кладбищем, а алтарь всего лишь черным камнем.

Павлик узнал этот голос. И он принадлежал живому человеку. Такому же живому, как он сам. У него за спиной стоял Пескарь.

Но как же изменился этот мальчик.

В его душе теперь жил тот же демон, что погубил когда-то солдата. Теперь этот демон овладел полностью его существом.

Пескарь выглядел усталым, каким-то помятым и грязным.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Пескарь устало.

На Павлика навалилась слабость. Коленки подогнулись.

— Как ты сюда попал?

— А ты как думаешь, Пескарь… — Павлик покрепче сжал кулаки, чтобы не выдавать своего страха и заставил себя смотреть в осоловелые глаза Пескаря, — Как по твоему я нашел бы алтарь без твоей помощи…

— Вот это я у тебя и спрашиваю, гаденыш.

— Я теперь как ты… — выдохнул Павлик.

Пескарь поморщился.

— Не ври…

— Ты думаешь, что есть только один путь, тот, которым пришел ты сам. Почему ты думаешь, что нет другого пути…

— Мне все равно,  махнул рукой Пескарь, — пути… пошли они… все эти пути… Иди… поможешь…

Павлик перевел дух. Похоже, Пескарь не собирался его убивать.

Неподалеку в лесу стоял старенький мотоцикл с коляской. В коляске сидела девочка-подросток, удивленно озираясь по сторонам.

— А это еще кто? — удивилась она вяло и нетрезво.

Она потерла глаз, размазав тушь по лицу.

— Женька, кто это?

— Поможешь мне с ней, — велел Павлику Пескарь.

Ночь была уже на исходе. На востоке занималась заря и небо над верхушками деревьев уж не было таким черным. На траве лежала роса. И было тихо, ни один листик не шевелился на деревьях.

— Уже поздно… — Павлик кивнул на посветлевшее небо.