Грег Гамильтон - Утки летят на юг Страница 6

Регина. Сколько раз можно повторять, Дженни, прежде всего фамилия, затем титул, если таковой имеется, род деятельности и цель визита. Но поскольку ты не помнишь ничего из перечисленного, сообщи хотя бы подробности.

Горничная. В прошлый раз она прилетала на вертолете!

Регина. Миссис Вагнер!.. Что же ты стоишь? Пригласи гостью войти.

Горничная выбегает из гостиной. Появляется Мери Вагнер.

Регина. Мери, дорогая, как кстати!

Мери. Миссис Вагнер, запомнили? И я совсем не уверена, что вас обрадует мой визит.

Регина. Выходная ария Сильвы… Любопытно, что она запоет во втором акте? (Гостье.) Вы на вертолете, миссис Вагнер?

Мери. Пешком. Сначала, правда, я воспользовалась пригородным автобусом, а уж от остановки… Слава богу, недалеко – каких-нибудь два с половиной километра. Да и дождь сегодня не проливной…

Регина. Могли бы взять такси.

Мери. Теперь я не могу позволить себе даже это. У меня нет денег.

Регина. Что так?

Мери. Как сказал мой муж… мой здравствующий муж… я не оправдала его надежд. Я недостаточно скорбела. По его мнению, вместо того, чтобы галопом нестись к вам… Он так и сказал – галопом. Я похожа на лошадь?..

Регина. Это как посмотреть.

Мери. Не судите о том, чего не знаете. Мне лестно это сравнение. Галопом, понимаете?.. Легкая, изящная, беговая лошадка – фаворит скачек… Вместо того, чтобы галопом нестись к вам, мне следовало преклонить колени у тела мужа и рыдать, рыдать… Хотя бы до прихода полиции. За это меня лишили всего: драгоценностей, машин, туалетов, чековой книжки, кредитных карточек, водительских прав, даже карманных денег. Мне оставили одну единственную возможность: ни во что не вмешиваясь и ничего не замечая, тихо доживать свой век.

Регина. Не понимаю, почему вдруг такие строгости? Он что, забыл, благодаря кому сумел удрать на вертолете?

Мери. Разве они помнят все то доброе, что мы для них сделали?

Регина. Представляете, что было бы, если б его обнаружила полиция? Живого…

Мери. Ничего. Он вас не выдал – ни мертвый, ни живой. Я, пожалуй, вообразила бы, что этот монстр влюбился, если б такое было вообще возможно. Вы заметили, нигде – ни по телевидению, ни в газетах – в связи со случившимся не упоминалось вашего имени? Хотя молва однозначно приписывает авторство вам.

Регина. Что-то я не слышала.

Мери. В последние несколько дней вы выпали из привычного круга. Поезжайте в город, зайдите в те места, где принято бывать и убедитесь сами. Но, берегитесь – вас могут разорвать на части от любопытства. Ваша популярность выросла до небес.

Регина. И абсолютно зря! Я не стреляла в вашего мужа. Он это сделал сам.

Мери. Бросьте вы, миссис Беркли! Мы с вами не подруги, но я, как-никак, тоже женщина. Где вы сегодня видели мужчину, способного застрелиться из-за нас? Покажите хотя бы одного, и я вам поверю.

Регина. Успокойтесь, миссис Вагнер. Я понимаю, вы в сложном положении, и готова вам помочь. Меня никто не лишал ни чековой книжки, ни кредитных карточек… из-за того, что я промахнулась.

Мери. Значит, вы признаетесь?

Регина. После того, как вы меня, можно сказать, к стенке приперли…

Мери. Конечно, вы можете мне помочь!

Регина. Каким образом?

Мери. Убейте его! Сделайте это еще раз, и вы обретете мою вечную признательность.

Регина. Плата невелика. Помнится, однажды в этом вы мне уже клялись.

Мери. Вам безразлична судьба несчастной женщины?.. Подумайте о себе! Он от вас не отлипнет! Любовь под дулом пистолета – это так романтично, так возбуждает!.. И что в итоге? Хотите стать такой, как я?.. Нет? Тогда стреляйте!

Регина. Наш разговор теряет последние остатки здравого смысла. Я ни в кого никогда не стреляла и не собираюсь. Простите, миссис Вагнер, но я больше не смогу уделить вам времени.

Мери. Мне тоже пора идти. Путь неблизкий, да и дождь, похоже, усиливается. Не беспокойтесь, я обязательно буду навещать вас в тюрьме.

Регина. Вон отсюда! Дженни! Дженни!

В комнату вбегает горничная.

Горничная. Полковник Мортон, мадам!

Мери. Вот кто вам сейчас нужен. В разгар боевых действий кто-то должен взять командование на себя.

Регина. А этому какого черта? Впрочем, уже все равно. Давай полковника!

Дженни исчезает в дверях. Появляется полковник Мортон. Он в мундире. Бросается в глаза обилие орденских планок на френче.

Полковник. Миссис Беркли! Мадам!

Регина. Миссис Вагнер.

Полковник. Вот как? Снова в наших краях?

Мери. Вы умеете стрелять, полковник?

Полковник. Полагаю, что да.

Мери. А научить этому можете?

Полковник. Когда-то мне это удавалось.

Мери. Научите миссис Беркли. Она только что призналась мне, что проявляет к этому занятию живейший интерес. Привет всей честной компании (Регине.) Я буду навещать вас…

Миссис Вагнер выходит из гостиной.

Регина. Почему люди так охотно верят любому бреду и высмеивают любое проявление искренности? Ваше мнение, полковник?

Полковник. Я в этом деле плохой арбитр. У меня как раз все наоборот. Дела, которыми мне довелось заниматься, исключали ложную информацию. Только абсолютная достоверность!.. Лишь однажды, кстати, совсем недавно, я пробовал схитрить. Добрые побуждения, знаете ли… И из меня сделали посмешище.

Регина. Кому как повезет.

Полковник. Вы хотите брать уроки стрельбы?

Регина. Не обращайте внимания, полковник. Миссис Вагнер немного не в себе.

Полковник. Я тоже.

Регина. А вы-то почему?

Полковник (тыча пальцем в орденские планки). Глядите, сколько их? По ним можно изучать географию. Этот за Африку. Этот за Вьетнам. А этот букет собран в окресностях Багдада. И повсюду, прежде, чем начинала работать артиллерия, работали мозги. У меня всегда неплохо варил котелок, мадам. Вот доказательства. (Палец упирается в планки.) А сейчас в газетах меня называют «старым дурнем».

Регина. Вы совсем не старый, полковник!.. Дорогой сосед…

Полковник. Это была самая простая и самая невинная операция в моей жизни. Всего лишь один труп… В чем я ошибся?

Регина. Вероятно, в том, дорогой сосед, что вы, как и мы все, считали мистера Вагнера покойным. А он оказался жив.

Полковник. Вы тоже так считаете? Видите, и у вас неплохо варят мозги (в сторону.) Хотя, откуда они у женщин?.. Знаете, миссис Беркли, я бы взял вас в свою команду. Есть, правда, одно препятствие. На вас приятно задержать взгляд. Я думаю, даже камуфляж не смог бы значительно исказить ваши… топографические особенности. Это плохо. Красота узнаваема. В нашем деле ценится неприметность. Вам странно, что я заговорил об этом? Военные – тоже люди, особенно, когда они действуют на местности, где отсутствует маскировка. А в остальном вы просто созданы для войны. Вы это знаете, и вам это, безусловно, по нраву. В ваших глазах читается желание довести до конца любое дело. Примите мои восторги, мадам! Далеко не каждый мужчина способен даже начать… Там, в джунглях, существовало одно правило… кстати, весьма полезное… Особенно для новичков. Если кто-то возвращался с задания, не выполнив его, я говорил ему: «Иди и исправь ошибку». Конечно, в моем распоряжении имелись и другие меры воздействия – в армии с этим строго. Но я очень редко прибегал к строгости. Иначе, парень мог бы сломаться.

Регина. Какой парень?

Полковник. Тот, кто не выполнил задания. Вы поняли, миссис Беркли? Иди и исправь ошибку!

Регина. На что вы намекаете, мистер Мортон? Тут вам не джунгли, а я – не ваш солдат. Я женщина!

Полковник. Это просто бросается в глаза!.. Вместе со мной работали и женщины. И отлично работали! Они, знаете ли, куда более сообразительны, чем мужчины. Им ничего не надо было повторять дважды. Все просто бредили войной, рвались в самое пекло – их приходилось сдерживать. Особенности нашей работы давали им то, чего они были лишены в жизни – остроты, пьянящего чувства риска, уверенности в собственной неотразимости.

Регина. Неотразимость – это что же, по вашему, бах-бах – точно в цель?

Полковник. Иногда, миссис Беркли. Только иногда! Иначе женщины перестали бы быть женщинами, а этого допустить нельзя. И вот, когда я думаю обо всем этом, мне начинает казаться, что человечество возвращается в эпоху матриархата. Мужчины не заслуживают снисхождения, если они это допускают!.. Что же касается небольшого экскурса в славное прошлое, то предпринял я его исключительно для того, чтобы приободрить вас, мадам. По-моему, вы в этом нуждаетесь. И, запомните, если вы уж вступили на этот путь, не пытайтесь с него свернуть. Не выйдет!