Афанасий Салынский - Драмы и комедии Страница 7

З а н а в е с

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Та же комната через несколько часов. За окном темно. Еще сильней шумит непогода. В комнате  М а р и я  и  А с я.

А с я (выглядывая в окно). Что ж это Дина Георгиевна стоит на таком ветрище? (Выходит, слышен ее голос.) Дина Георгиевна, простудитесь.

Д и н а  входит с  А с е й  в комнату.

Д и н а. Вот так всегда — мужчины уходят, а женщины ждут.

М а р и я. Уходят и женщины.

А с я (устроившись на тахте). Было бы кого ждать.

М а р и я. Хорошо, когда есть кому ждать.

Д и н а. Огромный, многолюдный мир. И в этом мире — один человек, единственный. Идешь к нему — через ошибки, увлечения…

М а р и я. Счастье, когда встретишься именно с ним.

А с я. Значит, кажется — он, а это совсем не он?

М а р и я. Очень трудно понять человека. Иногда чем ближе, тем труднее.

А с я. Вот изобретения всякие… А чтоб выдумать такой аппаратик: приставил к сердцу, послушал — и все ясно. Или тебе — здравствуй, Петя… (Смутилась.) А то и прощай.

Д и н а. Маша, вы были на нашей шахте?

М а р и я. Нет, не была.

Д и н а. А я себе так ясно все представляю… Как бы я хотела сейчас… быть там возле него!

М а р и я. Даже вместо него.

Д и н а. Куда вы, Маша?

М а р и я. Я скоро вернусь… (Уходит.)

А с я. Дина Георгиевна, спросить вас хочу… Здесь есть такой… Петя Конышков, техник-геолог… Как вы думаете?

Д и н а. Милый парень.

А с я. Серьезно?

Д и н а. Конечно, серьезно.

А с я. Вот он, значит… Хоть и говорит иной раз так мудрено, что не вдруг-то и поймешь… Вчера это: «Стою, говорит, я перед вами, Ася, и не знаю, что делать, куда идти. Отказал мне компас, будто попал я в зону магнитной аномалии». А я… что ж ему сказать? Молчу. А сама-то… стыдно мне, Дина Георгиевна! Так поцеловать его хочется!

Д и н а. Ну взяла бы да и поцеловала.

А с я. Дина Георгиевна?! Разве ж это можно, что сама девушка первая целует? Даже если она самая современная.

Д и н а. Если она любит и любят ее… тогда уж не важно, кто первый, лишь бы от всего сердца.

За окном мелькнул силуэт. Быстро входит  М а т в е й к и н.

А с я. Алешенька…

М а т в е й к и н (передразнивая). Теперь Алешенька?.. (Весело.) Пришел доложить. Опыт развивается нормально!

Дина и Ася обнимают Матвейкина, усаживают его на стул.

Сейчас у них начинается самый решающий момент. Николай Аркадьевич, когда спускался, руку мне пожал. «Спасибо, говорит, Алексей Кириллыч, за все. Ты, говорит, мой ближайший друг и соратник!»

А с я. Хвастун.

М а т в е й к и н. У меня, Дина Георгиевна, вообще наклонности более серьезные, чем некоторым кажется. Их-то у меня целый взвод, на шею виснут, пачками. Да все мои баяны, песни — так, для забавы. А самое любимое — математика. Чем сложней, тем интересней. В институт подаюсь. Вот и все! Я — на шахту. Скоро все вернемся!

Дина и Ася провожают  М а т в е й к и н а. Веселые, они возвращаются.

Д и н а. Пойду к телефону. Они нам позвонят. (Уходит в левую дверь.)

Ася устраивается на тахте. Входит  К о н ы ш к о в — в плаще, с рюкзаком за плечами.

К о н ы ш к о в. Ася!

А с я (бросается навстречу Конышкову). Петя…

Конышков делает быстрое движение к Асе, но, смущенный, останавливается. Ася, замершая было с восторженным ожиданием в глазах, опустила голову.

К о н ы ш к о в. А где же ваши?

А с я. На шахте. Сегодня у нас опыт. Вот бы, думаю, Петя приехал. И часу не прошло — тут как тут.

К о н ы ш к о в. Мысли ваши прочитал на расстоянии. (Сбрасывает рюкзак, снимает куртку, садится возле Аси.)

А с я. А вблизи прочитать сможете?

К о н ы ш к о в (пододвигаясь). Попробую.

А с я. Про что я сейчас задумала?

К о н ы ш к о в. Про самое главное.

А с я. Ой, совсем не про то!

К о н ы ш к о в. Ну, а вы — отгадаете?

А с я. Поеду ль я с вами?.. А я уже и с Селиховым договорилась! Отпускает.

К о н ы ш к о в. Завтра в путь.

А с я. Так скоро?

К о н ы ш к о в. Ася, я вас предупреждал, работа у нас беспокойная.

А с я. Нет, нет! Я — решила.

К о н ы ш к о в. Решили? (Вынимает из внутреннего кармана аккуратно завернутый в тряпочку небольшой камешек, разворачивает). Вот, в горах нашел. (Дунул на камешек, протер, поднес к лампе. Камень сверкнул.) Возьмите, это для вас.

А с я (беспокойно, словно камешек жжет ее руки). Так он же драгоценный?

К о н ы ш к о в. Потому я вам его и дарю.

А с я. Спасибо, Петя.

К о н ы ш к о в. Камень этот еще только чуть-чуть обработан. Вот если его огранить да в оправу золотую… Красивая брошь могла бы получиться.

А с я. Гранильщиков я не знаю. Да и золото где взять? Я этот камешек на стол перед зеркалом у себя дома положу! Девчата будут приходить смотреть.

К о н ы ш к о в. Разрешите, я найду гранильщика… и все будет как надо.

А с я. С какой это стати вам заботиться?

К о н ы ш к о в. Я о вас, Ася, всю жизнь заботиться готов.

А с я. Всю жизнь?

К о н ы ш к о в. До последнего дня.

А с я (после паузы). Я люблю слушать, как вы поете… Видите, ночь какая страшная. Может, веселей будет.

К о н ы ш к о в. Эту, что ли? (Вполголоса поет.)

«Уральские горы, скажите вы мне:Не здесь ли, в далекой, глухой стороне,Не здесь ли, — откройте, шепните, леса, —Я встречу любимой глаза?

Полсвета прошел я и всюду поюПро ясную зорьку мою…

Сведет ли судьба иль разгонит опять?Пойду ли я снова по свету шагать?Ой, быстрые ветры, найдите ее,Скажите: где счастье мое?

Полсвета прошел я и всюду поюПро ясную зорьку мою…»

Слышен тревожный рев автомобильных моторов, по окну хлещет свет фар — это мчатся машины с горноспасателями.

А с я. Слышите, Петя?.. Что это?

К о н ы ш к о в. Тревога…

Из боковой комнаты выбежала  Д и н а, метнулась к окну.

Д и н а. Что такое?.. (Бросилась назад, к зазвонившему телефону.)

Слышен ее голос: «Обрушение? По всему горизонту?.. А люди, люди?!»

К о н ы ш к о в. Я — туда! (Убегает, захватив плащ.)

Вбегает  Д и н а.

Д и н а (одеваясь). Как это могло случиться? Я — на шахту.

А с я. Дина Георгиевна… А я?

Д и н а. К телефону! (Уходит.)

А с я  выходит к телефону. И тут же, после паузы, за окном появились  л ю д и. Стучит входная дверь. Опираясь на плечо  М а т в е й к и н а, в комнату входит  К о р ч е м н ы й. Его поддерживает  Д и н а. Он тяжело дышит.

Д и н а. Ася!

Вбегает  А с я. Корчемного укладывают на тахту.

К о р ч е м н ы й (приподнимаясь). Нет, нет… Я должен быть там.

М а т в е й к и н. Андрей Васильевич, Белышев лежать приказал…

Ася подает Корчемному воду. Он пьет. Дина вытирает ему лицо платком.

К о р ч е м н ы й. Почему, почему меня увели оттуда?

М а т в е й к и н. Андрей Васильич, горноспасатели знают свое дело лучше нас!

Д и н а. Что там было, что?!

К о р ч е м н ы й. Что было?.. Мы спустились… Селихов — к основному пульту, я — в соседнем забое, у вспомогательного.

Д и н а. Дальше?

К о р ч е м н ы й. Дальше… Все шло хорошо. Потом я увидел — падает напряжение.

М а т в е й к и н. Напряжение?

К о р ч е м н ы й. Да, напряжение. Тогда я решил проверить электросистему. Выбежал по ходку на соседний горизонт. Проверил… возвращаюсь… а там, на нижнем горизонте, грохот… Я бросился вниз. Ходок завален. Тогда я вышел на главный штрек. Дал сигнал, и меня подняли… (Медленно, большими глотками пьет воду.)

Д и н а. А Николай?

К о р ч е м н ы й. Он… не успел…

М а т в е й к и н. Электросистема… Значит, во всем виноват я. (Тяжелой походкой направляется к выходу.)

Стремительно входит  М а р и я.

М а р и я. А Николай Аркадьевич… он вернулся?

Все молчат.

Скажите же!