Виталий Губарев - Павлик Морозов (пьеса) Страница 7

Яков. Пашк, это как, значит, общественные интересы выше личных?

Павел. А так: все отдать для общего дела!

Мотя. Как Павел, про которого Горький пишет.

Яков. Ну, скажем, у нас в избе-читальне, зто самое, скатерти на столе нету. Значит, я должен свою из дому принести? Да ты знаешь, что мне мать за это сделает!

Павел. Чудак ты, Яшка... Это ж мелочь - скатерть. Тут в другом дело.

Яков. А в чем?

Павел (задумался). Вот одни люди живут на свете и думают: своя рубашка ближе к телу, человек человеку - волк... Чтоб тебе хорошо было - грызи других, как волк!

Мотя. Как Кулуканов!

Павел. А надо так жить, чтобы не одному тебе, а всем хорошо было! И для общего дела настоящий большевик ничего не пожалеет. Да ведь нам Зоя Александровна рассказывала... Настоящего большевика ничто-ничто не испугает! И вот комсомольцы, как коммунисты, тоже никого не боятся!

Яков. А мы будем комсомольцами?

Павел. Будем! И коммунистами будем!

Мотя. Скорей бы только!

Павел. Вот в Дымова сколько раз кулаки стреляли, а он не боится!

Федя. А я только грому боюсь... вон какая туча идет!

Мотя. Дождик, дождик, пуще...

Яков. Дам тебе я гущи...

Федя. Паш... чего они дразнятся!

Павел (усмехнулся). Бросьте, ребята! Давайте дальше читать! (Продолжает читать.)

Вбегает запыхавшаяся Клава Ступак.

Клава. Ой, ребята!

Мотя. Клава, ты почему опоздала?

Яков. Ну, ясно, девчонки, это самое, всегда подводят!

Мотя. Ну-ну, ты потише насчет девчонок!

Клава. Ой, ребята!..

Павел. Что такое?

Клава. Меня Петька длинный не пускал...

Павел. Где он?

С огорода в пионеров полетел камень.

Павел. Трус! Камнями кидаешься, а один на один выйти боишься?

Через плетень неторопливо перелезает Петр, рыжий, вихратый паренек. Засунув руки в карманы, он презрительно смотрит на Павла.

Петр. Ну, что? Трус?

Павел. Смотри, Петька, доиграешься!

Петр. А ты не пугай... я сам путать могу!

Федя становится между Павлом и Петром.

Павел. Отойди, Федюшка! (Петру.) Мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай!

Петр. Ишь ты какой!

Павел. Какой?

Петр. Больно важный. Тоже мне коммунист!

Павел. А ты подкулачник!

Петр. Вот я твой галстук на тряпки пущу!

Павел. А ну, попробуй!

Петр. И попробую!

Павел. Попробуй!

Петр. Попробую! (Протягивает руку к галстуку Павла.)

Мальчики схватываются, падают.

Мотя. Ой, ой! Что ж ты, Яша?! Помоги!

Яков (наставительно). Двое дерутся - третий не мешайся...

Клава. Петька неправильно хватает!

Федя. Яшка, он неправильно!

Яков. Что неправильно? Гляди, Пашка уже подмял его!

Мотя и Клава набрасываются вдруг на Петра, и, как это обычно делают девочки, вцепляются ему в волосы. Павел со смехом отбегает в сторону. Петр стоит согнувшись, силясь вырваться из рук Моти и Клавы.

Мотя. Я тебе за красный галстук глаза выцарапаю!

Петр. Пустите... больно!

Яков. Вот представленье!

Петр. Больно!

Мотя. Я тебе все волосы повыдергаю!

Павел. Мотя, отпустите его.

Петр вырывается и бежит к плетню.

Яков. Вот представленье!

Петр. А ты чего ржешь, заика?

Яков (мгновенно свирепея). Кто заика?

Петр. Ты!

Яков бросается к Петру, но тот уже скрылся.

Яков. Я тебе, это самое, покажу заику!

Павел. Ладно, Яшка, битва закончена. Небось, больше не полезет.

Мотя (вслед Петру). Ты мне еще попадешься!..

Павел. Ишь ты, какая! Даром что девчонка!

Клава. А что ж, думаешь, девчонки драться не умеют?

Яков. То-то по всей деревне ты как жеребенок от Петьки скакала!

Клава (воинственно). Хочешь, с тобой подерусь?

Яков (отступая и закрывая голову). Не хочу, не хочу!

Федя. Да будет вам! Давайте читать, ребята!

Мотя. Темно уже... Пойдемте в избу. Я лампу зажгу!

Павел. Пошли!

Уходят в избу. На улице несколько ранее возникла девичья песня, которая мягко звучит в вечерней тишине. Небо потемнело. Тяжелая туча ползет на деревню. В избе вспыхнула лампа. На улице приближаются голоса: «До свиданья, товарищ Дымов». Голос Дымова: «До завтра, товарищи!» Во двор входят Дымов, учительница, Потупчик.

Потупчик. Сами видели, Николай Николаевич, - люди у нас разные. Есть и такие, что хотят в колхоз, да боятся.

Дымов. Ну что ж, Василий Иванович, и Москва не сразу строилась. Придет время - все пойдут в колхоз.

Учительница. Сорняка у нас еще много в Герасимовке.

Потупчик. Будем полоть, Зоя Александровна! (Дымову.) Я скажу дочке, чтоб ужин собрала. (Уходит в избу.)

Дымов (смотрит в окно). Вы посмотрите, Зоя Александровна, какое там собрание!

Учительница (тепло). Наш пионерский актив!

В избе шум, голоса. Слышно, как Потупчик кричит: «Не дам, не дам!» Мотя пятится на крыльцо с простыней в руках. Другой конец простыни в руках у Потупчика, который показывается следом за дочерью. Дети со смехом высыпают во двор.

Потупчик. Не дам! Не дам, тебе говорят!

Дымов. Ого! А дочка-то, пожалуй, посильнее отца!

Учительница. Мотя, что это значит?

Потупчик. Понимаете, Зоя Александровна, какая блажь ей в голову пришла! Говорит, в избе-читальне скатерки на столе нету... Так вот отдай ей на скатерку последнюю простыню!

Дымов. Ай да Мотя! Вот так придумала!

Все хохочут.

Мотя. И ничего смешного нет! Я такой секрет знаю, как красную краску делать. Вы знаете, какая скатерть будет? Первый сорт!

Потупчик. Вот и потолкуй с ней!

Дымов. Что за ребята у вас, Зоя Александровна! Положи ты свою простыню на место, Мотя! Мы вам из района скоро пришлем. И скатерть, и занавески на окна, и разные картины, и новые книги!

Павел (восторженно). Вот это да! А «Чапаев» будет?

Дымов. Будет, Павлик! Свою собственную книжку вам пришлю.

Павел. А вы Чапаева видели?

Дымов. Нет, не видел. А вот Фурманова, который книгу написал, хорошо знал. Вместе против беляков воевали.

Павел. О! Вместе с Фурмановым? Вот здорово!

Дымов. Обязательно пришлю вам «Чапаева»!

Потупчик. Вишь, как складно все выходит!

Мотя. Ну, ладно, папанька, не буду простыню красить.

Дымов. Ну что за ребята! А заждались меня, наверно? Я сейчас вам текст для лозунгов дам. (Вместе с учительницей и Потупчиком уходит в избу.)

Федя (тревожно смотрит на небо). Сейчас дождик пойдет.

С улицы доносится сердитый женский крик: «Яшка! Яшка!»

Яков. Ой, ребята, пропал! Мать кличет. (Побежал, вернулся.) Ой, она меня за водой послала! Где моя бадейка-то?

Снова крик: «Яшка!»

Яков. Иду, маманька! (Убегает.)

Клава. И я побегу. Как бы и мне не досталось. Федя, идем?

Федя. Паш, пойдем!

Павел. Иди-иди, братко. Я лозунги возьму у Дымова.

Клава и Федя уходят. Блеснула далекая молния, неясный гром прокатился в ночи. И снова тихо, только где-то все еще звенит девичья песня.

Мотя (тихо). Паш...

Павел молчит.

Паш...

Павел. А?

Мотя. Ты про что думаешь?

Павел. Да так...

Мотя. А я тоже люблю думать... Про все, про все. Знаешь, когда хорошо думается? Когда спать ложишься... Правда? А тебе сны снятся?