Джеймс Барри - Мэри-Роз Страница 7

Саймон (захвачен врасплох). Гебриды?

Мэри-Роз. Мы однажды отдыхали в тех краях, когда я была совсем маленькой. Вот забавно: я почти позабыла об этом острове, а теперь вдруг увидела его словно наяву, пока сидела там, наверху. (Не к месту.) А показала мне на него одна такая маленькая старушка... (Саймон встревожен.)

Саймон (ласково). Мэри-Роз, во всем доме нет никого, кроме нас и еще трех служанок, правда?

Мэри-Роз (удивленно). Сам знаешь, что так. Почему ты спрашиваешь?

Саймон (осторожно). Мне показалось... мне показалось, что сегодня на лестнице я мельком видел маленькую старушку.

Мэри-Роз (заинтересовавшись). И кто бы это мог быть?

Саймон. Неважно. Я ошибся. Расскажи мне, что такого особенного было в том местечке на Гебридах?

Мэри-Роз. О, рыбалка для отца, конечно. А еще там был остров, где я часто... Мой маленький островок!

Саймон (пожалуй, с его стороны это совершенно лишнее). К чему ты прислушиваешься, Мэри-Роз?

Мэри-Роз. Разве? Я ничего не слышу. О, милый мой, милый, как бы мне хотелось показать тебе пенек и рябину, где я рисовала, пока папа рыбачил с лодки. Полагаю, он высаживал меня на острове, потому что место было таким безопасным.

Саймон (встревоженный). Он так считал. Впрочем, я не собираюсь Проводить медовый месяц у моря. Однако же мне хотелось бы съездить на Гебриды... когда-нибудь... взглянуть на этот твой остров.

Мэри-Роз. Так мы и сделаем. (Она вихрем уносится через маленькую дверцу за жакетом.)

АКТ II

Один из островов Гебридского архипелага. В глубине сцены, примерно в сотне ярдов от нас, на противоположной стороне узкого пролива, можно различить остров побольше: рядом с ним маленький островок кажется всего лишь одним из его камней, заброшенным в океан гигантской рукою: скорее всего, то недобрый камень: большой остров вынужден был от него избавиться, однако утопить не сумел. Сегодня островок очень красив; все, что в нем есть угрожающего, укрыли мхи различных расцветок, - истинная услада для взора; остров кажется мирным, словно корова на пастбище либо угрюмая дама, погруженная в сон.

Солнце, что покинуло далекие унылые холмы, играет на острове в прятки: в голову немедленно приходит безумная фантазия спросить, а с кем? Место это показалось бы скорее благословенным, нежели зловещим, если бы не два дерева, рябина и ель, что навечно протянули руки-ветви в сторону юга, словно чары поразили их на бегу, словно они не могут более молить своих богов, чтобы те унесли их с острова. В глубине сцены на лодке проплывает молодой шотландский горец, некто Камерон. На острове появляются Мэри-Роз и Саймон. Мы уже слышали, как они с шумом продирались за сценой сквозь дрок и папоротники, оставшиеся за сценой. Они одеты так, как англичане одеваются в Шотландии.

Они женаты уже четыре года, но ничуть не изменились со дня помолвки: это ровно те же веселые юные существа. Разговор их - счастливая чепуха, что не оставляет следа в памяти, - ежели не произойдет ничего неожиданного.

Мэри-Роз (возбужденно). Мне кажется... кажется мне... впрочем, ничего мне не кажется, я абсолютно уверена. Вот это самое место и есть. Саймон, поцелуй меня, сию же минуту поцелуй. Ты обещал поцеловать меня сию же минуту, как только мы отыщем то самое место.

Саймон (повинуясь). Я человек слова. В то же время, Мэри-Роз, не премину заметить, что это уже третье место, которое ты объявляешь тем самым, и три раза я сию же минуту целовал тебя по этому поводу. Так до бесконечности продолжаться не может, знаешь ли. Что до твоего замечательного острова, на поверку вышло, что размером он ну никак не больше Круглого Пруда.

Мэри-Роз. Я всегда говорила, что он немножко похож на меня.

Саймон. Определенно, он создан был как раз для тебя, либо ты для него; одного из вас скроили в точности по мерке другого. Как бы то ни было, мы обошли остров вокруг и прочесали вдоль и поперек, о чем свидетельствуют мои кровоточащие ноги. (Саймон потирает ноги, исцарапанные ветками дрока.)

Мэри-Роз. А меня они ничуть не задели.

Саймон. Может быть, ты им более по душе, чем я. Ну что же, мы по всем правилам провели поиски заветного места, где ты когда-то сидела и рисовала: пора тебе сделать выбор.

Мэри-Роз. Это было здесь. Я же рассказывала тебе про елку и про рябину.

Саймон. В каждом из тех, предыдущих мест, тоже росли и рябина, и елка.

Мэри-Роз. Но не эта елка и не эта рябина.

Саймон. Здесь мне возразить нечего.

Мэри-Роз. Саймон, я знаю, что не такая уж умная, зато я всегда права. Рябиновые гроздья! Я когда-то вплетала их в волосы. (Она снова вплетает в волосы рябиновые гроздья.) Миленькая рябина, ты рада, что я вернулась? С виду ты ничуть не состарилась; как, по-твоему, сохранилась я? Я должна открыть тебе один секрет. И тебе тоже, елочка. Подойдите поближе, и ты, и ты. Обнимите меня ветвями, и слушайте: я замужем! (Ветка, из которой Мэри-Роз сооружала шарф, высвобождается.) Ей это не по душе, Саймон; деревце ревнует. В конце-концов, с ним мы познакомились раньше. Дорогие мои деревья, если бы я только знала о ваших чувствах... но теперь слишком поздно. Я замужем уже почти четыре года: вот мой муж. Его зовут лейтенант Саймон Соберсайдс. (Мэри-Роз носится по поляне, открывая для себя все новое и новое.)

Саймон (спокойно покуривая). Ну что еще?

Мэри-Роз. Этот мох! Я просто уверена, что под ним скрывается пень, тот самый корень, на котором я когда-то сидела и рисовала. (Она счищает мох.)

Саймон. И в самом деле, пень.

Мэри-Роз. Припоминаю... припоминаю, что ножом вырезала на нем свое имя.

Саймон. На то похоже. "М-Э-Р-" - и конец. Так всегда бывает, если лезвие ножа вдруг сломается.

Мэри-Роз. Ненаглядное мое креслице, как я по тебе скучала!

Саймон. Не вздумай поверить, старый пень. Она о тебе напрочь позабыла, и смутно припомнила только что, и то потому лишь, что нам довелось оказаться в здешних краях.

Мэри-Роз. Да, наверное, ты прав. Кстати, поехать сюда захотел именно ты, Саймон. Я вот все гадаю, почему.

Саймон (ответ наготове). Да, собственно, просто так. Захотелось поглядеть на места, где ты бывала ребенком; вот и все. Но что за жалкий островок вышел на поверку: честно говоря, я ожидал большего.

Мэри-Роз (что, возможно, вполне разделяет эту точку зрения). Как тебе не стыдно! Даже если это правда, незачем объявлять об этом вслух перед ними всеми и оскорблять их чувства. Дорогой ты мой пенек, вот тебе: по одному за каждый год, что я провела вдали от тебя. (Она целует пень несколько раз.)

Саймон (считая). Одиннадцать. Ну же, выкладывай ему все новости. Расскажи ему, что мы до сих пор не обзавелись собственным домом.

Мэри-Роз. Видишь ли, дорогой пенек, мы живем с папочкой и с мамой, потому что Саймон так часто уходит в море. Знаешь, самое чудесное, что есть на свете, это военно-морской флот, а самое чудесное, что есть в военно-морском флоте, это военный корабль "Доблестный", а самое чудесное, что только есть на военном корабле "Доблестный" - это старший лейтенант Саймон Соберсайдс, а самое чудесное, что есть в старшем лейтенанте Саймоне Соберсайдсе это непослушный хохолок, что стоит торчмя на затылке, и никак не приглаживается. (Саймон сидит, развалясь, на мху; он настолько привык к болтовне Мэри-Роз, что глаза его закрываются сами собой.) Но послушайте, деревья, у меня есть еще один секрет - гораздо более замечательный. Можете угадать с трех раз. Вот что... у... меня... есть... ребенок! Девочка? Нет, спасибочки. Ему два года и девять месяцев, и он говорит мне самые замечательные слова на свете: что любит меня. О, рябина, как ты думаешь, он это всерьез?

Саймон. Я определенно расслышал, как рябина сказала "да". (Саймон открывает глаза и видит, что Мэри-Роз завороженно глядип через пролив.) Нечего притворяться, будто можешь разглядеть его отсюда.

Мэри-Роз. Но я и в самом деле вижу. А ты разве нет? Он машет нам своим нагрудничком.

Саймон. Это чепец кормилицы.

Мэри-Роз. Значит, он машет чепцом кормилицы. Какой умница. (Она машет платком.) А теперь они ушли. Ну разве не забавно думать, что с этого самого места я когда-то махала отцу? Счастливые были времена.

Саймон. Я бы чувствовал себя еще более счастливым, не будь я голоден как волк. Где только носит этого Камерона! Я наказал ему чтобы, как только нас высадит, привязал бы лодку в любом удобном месте и развел костер. Похоже, придется мне заняться этим самому.

Мэри-Роз. Как ты можешь думать о еде в такое время?

Саймон (собирая ветки). Все это замечательно, но очень скоро ты сама слопаешь гораздо больше, чем тебе причитается.

Мэри-Роз. Ты знаешь, Саймон, мне кажется, что маме и папе этот остров не по душе.

Саймон (начеку). Помоги мне с костром, болтушка этакая. (Он давным-давно перестал верить рассказу, услышанному четыре года назад, однако в отношении Мэри-Роз он ни на миг не теряет бдительности.)

Мэри-Роз. Сдается мне, они не желают даже упоминать о нем.