Пётр Лонгин - Путешествие в Эдем Страница 7

С грохотом вешает трубку, рассовывает револьверы по карманам и выходит.

Глава пятая. АД ПРИЕХАЛ В ПЕТРОГРАД!

На перроне Финляндского вокзала уже стоял наготове военный оркестр, и собирались шумные толпы встречающих. Могучего телосложения бравый офицер в полной парадной форме лейб-гвардии кирасирского полка Ея Величества, матерясь с сильным французским прононсом, при помощи лёгкого рукоприкладства превращал толпу революционных инвалидов в стройные ряд почётного караула.

Медленно приблизился поезд. Паровоз выпустил пары, окутавшие перрон. Пар рассеялся. Открылась вагонная дверь. По ступенькам осторожно сошла маленькая женщина в пенсне с большими совиными глазами. Быстро исподлобья оглядевшись, она подала руку спускающемуся за ней следом приземистому штатскому, в кепке и с рыжей бородкой. Спустившись, тот, в свою очередь, галантно протянул руку появившейся вслед за ним даме под вуалью. За дамой, в дверном проёме показалась большая кудрявая радостная голова без признаков половой принадлежности, но тут же, приметив ряды почётного караула, испуганно скрылась в вагоне, быстро захлопнув за собой дверь.

Послышалась барабанная дробь, тушем грянул оркестр, и прямо на прижавшихся друг к другу приезжих, чеканным строевым шагом неотвратимо двинулся кирасирский офицер с обнажённым палашом и красной повязкой на руке. Подойдя вплотную, офицер, лихо взмахнув сверкнувшим клинком, отсалютовал и вогнал этим жестом приезжую троицу в большой ужас.

— Гражданин Ленин! Почётный караул революционных войск Петроградского гарнизона по случаю вашего приезда построен! Начальник караула штабс-капитан Иванов-осьмой!..

Во время рапорта приезжие начали радостно улыбаться, а рыжебородый даже попытался обеими руками одновременно отдать кирасиру честь. Оркестр грянул «Марсельезу», перекрыв радостный гул толпы. Толпа ринулась к вождю с его свитой, подхватила всех (включая изъятого из вагона царапающегося и сучащего ногами Зиновьева) и торжественно понесла их на руках к выходу.

В это время в вокзальном буфете революционные боевики Гера Вурдалак с братишкой Фелей Поршманом, потерявшие в вокзальной толпе своего мучителя-командира, основательно и вдумчиво поправлялись уже не первой кружкой пива с раками. При этом Гера Вурдалак, не моргая, изумлённо таращился на двух огненно-румяных раков, вальяжно развалившихся, один — на его тарелке, другой — на тарелке Поршмана, и переговаривавшихся между собой в какой-то недоступной для Геры барско-ёрнической манере…

— Хм… «Марсельеза»!.. Сигизмунд Людвигович, что опять французские союзники приехали? — пугливо вздрагивал рак с Фелиной тарелки.

— Что Вы, сударь, Ипполит Проклыч! — сладко потягивался клещами Герин рак, — Это товарищ Ленин прибыть изволили. Главный большевистский вождь!

— Странно… Почему же «Марсельеза», а не «Дойчланд юбер аллес»?.. — еще больше пугался Фелин экземпляр.

— Ха-ха-ха!.. Шутник вы, Ипполит Проклыч!.. Глядите по сторонам, кабы какой боевичок-с за ваши шуточки вам фрак-с не попортил!..

И, как в воду глядел полуверок. Феня Поршман хапнул скабрезника с тарелки пятернёй, хрустнул напополам и начал обсасывать ароматные части Ипполита Проклыча…

Гера Вурдалак только нервно моргнул ему вслед. А потом поглядел с опаской на Сигизмунда Людвиговича, но притрагиваться к нему не стал — побрезговал… Видимо, посчитал его некошерным.

А из-за буфетного окна уже доносился чей-то, казалось, знакомый, перебиваемый криками и овациями, монотонно-визгливый дискант:

— Товай-ищи! Я уполномочен пейедать вам пламенный пъёолетайский пъивет от пламенного швейцайского и гейманского пъёлетаийата! Уйя, товаищи!

В стороне от процесса торжественной встречи по перрону идёт Эйно Рахья. Виден задний буфер вагона, на котором, скрючившись, спит Иван. Эйно Рахья, сунув два пальца в рот, оглушительно свистит. Иван с испугу падает с буфера. Рахья и подбежавшие к нему большевики смеются.

РАХЬЯ (строго) Не время смеяться, товар-рис-си!.. (Обращаясь к большевику в кожаном шлеме и очках «консервах») Бронедивизион? Сроцьно броневик возьдю м-мирового пролет-тариата!

БОЛЬШЕВИК В ОЧКАХ-КОНСЕРВАХ Бу сделано, товарищ Рахья!

Большевики разбегаются. Иван с трудом вылезает на перрон. Под левым, на глазах опухающим глазом, наливается огромный синяк. Прямо к нему приближается военный патруль — унтер-офицер и два солдата. Иван пугается.

УНТЕР-ОФИЦЕР Смирно!.. Кто такой?

ИВАН (испуганно) Ни… ни… нижний чин Мошонкин… Иван…

УНТЕР-ОФИЦЕР (наступая на Ивана) Дезертир?

Иван отступает под напором Унтер-офицера, схватившегося за кабуру. Но тут на защиту Ивана грудью встаёт Эйно Рахья с двумя револьверами и переходит в наступление, с каждым шагом выпаливая фразу.

РАХЬЯ Осибаетесь, гразданин офисер! Петроградс-ский Сов-вет… рап-поцих и сольтат-тских депутат-тов… постановил, сто… в р-р-революционном П-петрограде нет дезертиров… Все они… зас-ситники… рреволюции!

Отступая, Унтер-офицер спотыкается и падает. Солдаты бросаются его поднимать; патруль ретируется. Рахья резко поворачивается, ковбойским жестом крутит револьверы на указательных пальцах и с размаху втыкает за ремень.

РАХЬЯ Ну, как?

ИВАН (кланяясь) Благодарствуем, господин хороший…

РАХЬЯ Зап-помни, сольдат, господ хороц-цих не бывает-т!

ИВАН (испуганно) За… за… запомнил!..

РАХЬЯ Вопросы есть, товар-рись?

ИВАН А вопрос есть… один… Что делать, а?

РАХЬЯ Сто дел-лать?.. (Делает круглые глаза) А я поц-цём знаю?..

ИВАН А, хто знает?

РАХЬЯ Та, Ленин снает-т! Он — воздь, он все знай-ет!

ИВАН (мечтательно) Ленин… Вот бы яво повидать…

РАХЬЯ Так, беги, пехот-та, за броневиком! Ленин на нём ет-тет!

ИВАН А бежать-то далёко?

РАХЬЯ Недалек-ко, до дворца Кцес-синской.

ИВАН Кце… Ксе… Кщи…

РАХЬЯ (смеясь) Та, латно! Спросис, где больсев-вики — теп-пе пок-казут!

Иван радостно, гремя чайником, волоча винтовку бежит вдогонку за толпой. На мгновение останавливается, кланяется Рахье.

ИВАН Благодарствуем, дорогой товарищ… Как тебя там?

РАХЬЯ (смеясь) Рахья!.. Эйн-но Рах-хьй-я!

ИВАН Во-во! Век не забуду, ежели запомню.

Иван убегает. Раздаются звуки гормошки, тенор разудало запевает: «На ём ботфорты лаковы, банты на шее маковы и дамский ридикюль!..» Камера установлена на мостовой посреди широкой улицы (Невский Проспект). На камеру наезжает броневик с Лениным наверху.

ЛЕНИН (захлёбываясь от энтузиазма) Товай-и-щи! Да здъявствует социалистическая й-еволюция! Уй-я!

Броневик едет в светлую даль, за ним идёт толпа с красными знамёнами. Чуть позже появляется и бежит за броневиком Иван; резко останавливается, осматривается, чешет в затылке, затем поворачивает в сторону. Его ноги по щиколотки в шелухе от семечек.

ИВАН (поёт)

Ходили по панелиПапахи и шинели…Солдат… Солдат…Заполнил ПетроградТяперь всяму народуФявраль принёс свободу…Уря!.. Ур-ря!В России нет царя!Наверно в ПетроградеМы кое-что загадим…Терпи, буржуйИ а-на-на-сы жуй!На немца шли всем миром,Но стал я дезентиром,Потом… потомНезнамо кем с ружжом.Теперь не знаю, братцы,Куды же мне податься…В Кшесю… Кшеси…Поди-ка расспроси!А там бывает частоТоварищ головастый…Не тля, не вошь,А пролетарский вождь!Товарищ с наганамиСказал, что Ленин — с нами,И он, и онМне позарез нужон!

В самом воздухе явственно ощущалось, что в Питер не только пришла весна, но — весна особенная, небывалая — «революционная»… Город давно не убирался; мусор и помои сносились жителями прямо на улицу и вываливался в многочисленные смердящие кучи, в которых копошились собаки и разный бедовый люд, растаскивая отходы и хлам по всей улице. Ноги местами по щиколотку утопали в шелухе от семечек. Народу на улицах попадалось много самого разношёрстного. Большею частью народ был празден, общительно криклив и весел. Около памятника Екатерине происходило массовое гулянье с танцами под гармонь. Увидев чудовищные наросты птичьего помёта на царственных голове, плечах и грудях императрицы, Иван, остолбенев, уронил челюсть и изумлённо вякнул:

— Помыть бы царицу-матушку, а!.. Граждане християне!?..

— Так некому! — весело отозвался из толпы некто в пенсне и клеёнчатой шляпчонке, — Начальство ушло. Дворник державный и всяческий дворник стушевался… Да и зачем? Свобода гражданам — свобода и воробьям!

В этот момент гражданин Антонов-Овсеенко монументально подымает голову к небу, и тут невидимый воробей загаживает ему пенсне. Иван фыркает и давится от смеха. К Ивану сзади подкрадывается 1-й урка, хлопает его по левому плечу и, пока Иван оборачивается, заходит с другой стороны, хватает винтовку и тянет к себе. Иван не поддаётся. Состязания по перетягиванию винтовки прерывает подошедший 2-й урка с красным бантом на груди. 2-й урка старше, солиднее и явно «авторитетнее» первого. 1-й урка резко отпускает винтовку, Иван падает.