Иренеуш Иредынський - Террористы Страница 7

Шварц. Поиграй.

Номер Первый. Возможно, он подсознательно приписал мне свой образ мыслей. Возможно, он сам постарался бы убрать своих бывших соратников, чтобы они ничем не могли угрожать ему в будущем... Отсюда и его страх.

Шварц. Безосновательный?

Номер Первый. Абсолютно.

Шварц. Ты не видишь в нем никакой угрозы для себя?

Номер Первый. Никакой.

Шварц. Даже если он вернется на родину после свержения Роблеса?

Номер Первый. Это его родина. Так же, как и моя... Он имеет право сюда вернуться. Мы примем его с почетом. Он был одним из первых, кто всерьез замыслил свержение диктатуры.

Шварц. Он не вернется.

Номер Первый. Значит, он человек не того масштаба.

Шварц. Или просто предусмотрительный.

Номер Первый. Будущее покажет.

Шварц. Он говорил мне, что получил от вас деньги на выезд... Что вы не ликвидировали его, потому что боялись, точнее — ты боялся раскола в Движении Освобождения... У Гутьереса оставалось еще много сторонников. Ты дал ему деньги, чтобы избавиться от него... И как только он организовал в эмиграции Партию Свободы, ты попытался убить его... На него совершено два покушения. Он остался жив только благодаря счастливым случайностям.

Номер Первый. Наверно, такими сказочками он хочет придать себе весу... Тешит свое ущемленное достоинство. Но кто виноват, что он оказался на обочине? Не забывай, он сам хотел уехать... Ему предлагали остаться и бороться.

Шварц. Сможет ли Партия Свободы в будущем стать политической альтернативой вашему Движению?

Номер Первый. Ты шутишь? Это маленькая группка оторванных от страны политиков, заседающих в парижских кафе, здесь им не на кого опереться.

Шварц. Я не согласна. Их могут поддержать средние классы.

Номер Первый. Отсутствующие всегда неправы.

Шварц. А если после свержения Роблеса они вернутся в страну и организуют легальную партию?

Номер Первый. Возвратиться они могут и должны. Нам нужны люди... Но ни о какой Партии Свободы не может быть и речи. Если они хотят заниматься политикой, то могут стать членами Движения Освобождения.

Шварц. Означает ли это, что вы хотите стать однопартийной страной?

Номер Первый. Социальный диапазон нашего движения охватывает разные социальные слои, в нем каждый найдет свое место.

Шварц. Старая песня.

Номер Первый. Согласен — но у нас это станет реальностью.

Шварц. Значит, оппозиция исключается?

Номер Первый. Вовсе нет. Но в рамках Движения Освобождения... будут сталкиваться различные направления.

Шварц. Это та же диктатура.

Номер Первый. Мы должны вытащить страну из разрухи, мы не можем тратить силы на партийную борьбу. Мы должны сплотить народ вокруг единой программы.

Шварц. Что ж это будет за программа?

Номер Первый. Та, которую выберет большинство участников нашего Движения.

Шварц. А остальной народ?

Номер Первый. Он должен одобрить... Мы боремся с Роблесом и, если победим, получим право решать.

Шварц. Право силы.

Номер Первый. Право пролитой крови, страданий и борьбы.

Шварц. Если перевести на язык менее напыщенный, вы боитесь демократии.

Номер Первый. Если демократия — это бесчисленное множество партий и группок, если это импотенция парламента, организационная беспомощность, расцвет коррупции, то такая демократия нам не нужна.

Шварц. Очень красиво... Ты считаешь, Движению Освобождения после победы не угрожает коррупция?

Номер Первый. Конечно, угрожает. Возникнут монополии административных структур... Чтобы предотвратить это, мы должны создать особый механизм... Внутри движения.

Шварц. Какой?

Номер Первый. Хотя бы ротация кадров.

Шварц. Поговорим об этом через пять лет.

Номер Первый. Ротация и перманентная переподготовка кадров.

Шварц. Ты в это веришь?

Номер Первый. Я не утверждаю, что нам это удастся... Но мы будем пытаться.

Шварц. То, что ты не уверен, утешительно. Возможно, это свидетельствует о действительном стремлении к самосовершенствованию.

Номер Первый. Или об искусстве давать интервью.

Шварц. Сукин сын... (После паузы.) Это я, конечно, вырежу.

Номер Первый. Можешь оставить.

Шварц. Что будет с людьми Роблеса?

Номер Первый. Верхушка, те, что отвечают за все, а также палачи предстанут перед военным судом... Если не успеют сбежать.

Шварц. Нетрудно предугадать, какой будет приговор.

Номер Первый. По заслугам.

Шварц. Не много ли крови?

Номер Первый. Мы не будем увлекаться процессами... Однако они необходимы... Как предостережение о том, что нельзя безнаказанно попирать человеческое достоинство. Мы в долгу и перед погибшими, и перед живыми. Остальные бывшие приспешники режима будут перевоспитаны.

Шварц. В лагерях?

Номер Первый. Только самые отъявленные.

Шварц. Обеспечите себе бесплатную рабочую силу.

Номер Первый. Сроки не будут длительными... Мы опираемся на опыт других стран.

Шварц. Вы настоящие интернационалисты.

Номер Первый. Разумеется...

Шварц. Номер Первый, если ты, вождь герильи, окажешься некомпетентным в мирное время?

Номер Первый. Уступлю или буду смещен и заменен кем-то более подходящим.

Шварц. А дальше что?

Номер Первый. Пойду туда, куда меня направит Движение.

Шварц. А если тебя никуда не направят?

Номер Первый. Тогда буду писать книги для детей. Мне всегда хотелось этим заняться, но, к сожалению, по разным причинам мои замыслы остались неосуществленными.

Шварц. Ты не мог бы рассказать о них?

Номер Первый. Нет.

Шварц. Жаль... А ведь ты мог бы поделиться с нами одним замыслом. Это сказка о гномике, который получает письмо, но гномику везет, и письмо взрывается, когда его распечатывает секретарша.

Номер Первый. Какой ужас.

Шварц. Все кончится хорошо. Гномик останется в живых, а секретарша потеряет только левую руку, правда, она еще и ослепнет.

Номер Первый. Ты осторожна, как ягуар, и тем не менее даешь мне понять, что этим гномиком был Гутьерес?

Шварц. Я видела эту слепую женщину.

Номер Первый. Похоже на работу спецслужбы Роблеса.

Шварц. У них столько дел в стране...

Номер Первый. Они мстительны... Роблес не может забыть, что проблемы у него начались с Гутьереса... Я тебе вот что скажу, и не будем больше возвращаться к этой теме: во-первых, если бы я приказал, господин Г. давно был бы мертв. И во-вторых, мои поступки всегда рациональны, а убийство господина Г. начисто лишено смысла. У Движения Освобождения, а следовательно и у меня, нет никаких причин совершать покушение на этого человека.

Шварц. Звучит логично.

Номер Первый. Я надеюсь.

Шварц. Да, забыла тебе сказать... Эта секретарша — твоя бывшая жена.

Пауза.

Номер Первый. У нее были огромные сияющие глаза.

Шварц. Может, сделаем перерыв?

Номер Первый. Нет, у нас мало времени. Вы должны успеть в гостиницу до комендантского часа, кроме того, у связного, который заберет ваши пленки, уже назначена встреча на вокзале.

Ладури. У вас хорошо налажена связь. Из редакции сегодня звонили — они уже получили фильм, который я снимал в горах.

Номер Первый. Стараемся.

Шварц. Что ты думаешь о словах Бертрана Рассела: «Без общественной нравственности государство гибнет, без личной нравственности каждого оно не достойно выживания»?

Номер Первый. Комментарии излишни.

Шварц. И все?

Номер Первый. Это и есть комментарий.

Шварц. Не понимаю.

Номер Первый. Я встретился с тобой для конкретного разговора, абстрактные рассуждения в данный момент меня не интересуют.

Шварц. Хорошо... В таком случае — где вы достаете оружие?

Номер Первый. В основном добываем у врага.

Шварц. А еще?

Номер Первый. У друзей.

Шварц. Конкретнее, Номер Первый.

Номер Первый. Мы поблагодарим их официально, когда победим. Тогда узнаешь.

Шварц. Какую вы тогда будете проводить внешнюю политику?

Номер Первый. Сугубо нейтральную... У нас и без того хватит забот с восстановлением страны, чтобы еще умножать их, связываясь с каким-нибудь блоком... Так единогласно решило руководство Движения.