Дворик. Пьеса - Даниэль Агрон Страница 7

Августина: — А… Гарик… Вы что? Разве я давала повод? Что Вы…

Гарик: — Гуся, да что такое?! Блин, ну почему Вы оба такие? Ну, чего вы ждёте? Думаете, лучше будет? Вы даже не знаете, как вам просто! Парень-то с девушкой! Если бы он искал парня, а Вы девушку, знаете, как трудно было бы?

Августина: — Гарик…

Гарик (грустнея и пытаясь убедить последними аргументами): — Гуся… он замечательный! Он добрый! Знаете… Когда мы переехали только, у нас была маленькая квартира, и мы с ним спали в одной комнате! Гуся… Он даже не храпит! Вы много видели парней, которым уже скоро тридцатник, и они не храпят? Он даже пьяный не храпит! (В угасающей надежде) И он не будет бухать… правда…

Фаня (появляется): — Радости мои, я вернулась! Что у вас нового? Какие… это… надои молока? С каждого кокосового ореха?

Гарик: — Какие там надои… Когда люди не хотят быть счастливыми… Ладно! Маманька, ты отдыхать будешь? По-моему, ты перетрудилась по части человечества, чтоб они были, как люди.

Фаня: — О, безнадежный труд!!!..

Гарик: — Ой… совсем плохо. Мамка, в Одессе ты говорила стихами только после второй бутылки. Что этот климат с людями делает! Дай, я тебя провожу до места успокоения души поэта. Давай, давай!

Августина: — Фаня, Вам нехорошо?

Фаня: — Брильянт мой! Как поэту может быть хорошо, когда… когда…

Гарик: — Когда поэт перебухал…

Фаня: — Гарик!.. Иди к чёрту!.. Гуся! Разрешите откля… откланяться… а я пошла!

Гарик: — Да, солнце одесской поэзии, пойдём уже!

Фаня: — Гарик… зачем ты издеваешься?.. Фаня страдает!..

Гарик: — Я издеваюсь?! Я пьяных таскаю только тех, кого очень уважаю! Пойдём уже, ну!!!.. Гуся Харлампиевна, пока! Вы мамку простите, ладно? Она очень переволновалась, что встретила того, кто говорит по-русски, а не на иврите и не на одесском! До завтра! Вы же придёте? Приходите! И Фанька будет готова к новым подвигам. Пока! (уводит Фаню)

Августина остаётся одна, совершенно растерянная. Ночь, чужая квартира. Она не знает, как уйти, кто закроет дверь… и вдруг замечает, что поодаль стоит Сара.

Сара: — Гусечка, пока Вы до дома не пошли, я что хотела сказать… Вам не надо швейная машинка? Я здесь, рядом, недавно нашла. Так у меня же одна есть, а Циля всё равно шить не умеет. Она ничего не умеет. Вы же культурная девушка, Вы же знаете шить. Так я Вам сейчас могу отдать. Или завтра заберёте? Вам Марик до дома донесёт, он хороший… Гарик тоже очень хороший, только Марик скорее донесёт.

Августина (потерявшая счёт времени, пространству и логическим связям): — Знаете, спасибо… давайте завтра.

Сара: — Ладно. Тогда завтра приходите. Вообще, всегда приходите, моя хорошая. У нас все немного сумасшедшие, мы же с Одессы, мы немножко покричать любим. Так за это у нас плохих людей нету. Только Циля ненормальная. Но она тоже хорошая. Приходите, мы ждём Вас.

Августина (вдруг почувствовав что-то неясное, но очень тёплое и давно ожидаемое): — Да… Спасибо! Да, я приду. До завтра! Спокойной ночи!

Сара: — Так это уже до сегодня… Спокойной ночи, моя хорошая!

Августина уходит.

Сара смотрит ей вслед, поворачивается, медленно идёт к столу, заставленному остатками ужина, с трудом садится и смотрит в зал.

Появляется Циля.

Циля: — Сара, а куда все пошли? Только начали разговаривать, так сразу все исчезли.

Сара молчит, в раздумьях… или не знаем, в чём.

Циля: — Что это такое? Как хочешь за жизнь сказать, тебе говорят, что ты ненормальная. Как один раз хочешь что-то нормальное спросить, так они молчат. Так можно жить?..

Уходит.

Затемнение.

Интермедия 1

Появляется иная сцена и иное место. Это ночное море и пустынный пляж… в общем, всё классически. А с другой стороны, объяснимо: это ведь пляж маленького городка под Хайфой, ночь — какому ещё пляжу быть?

Авторский голос: — Давайте немного отвлечёмся и подумаем… о том, как интересна жизнь и как необычны люди. Мы думаем, что знаем их, привыкаем к ним, и это самая большая ошибка. Мы людей никогда до конца не знаем. А, значит, в них всегда есть, что открывать. Прекрасно, не правда ли?.. А вот и тот, ради которого я тянул время, пока он появится и болтал тут вам помаленьку.

Появляется Гарик. Он медленно входит на пляж, отстранён и задумчив. Видно, что место для него привычное.

Авторский голос: — Не ожидали, правда? Если честно, я тоже. Никак не мог представить себе, что этот весельчак и задира может приходить в такое пустынное место один. Скорее, мы подумали бы это про его старшего брата, правда? Но — видите, нет. Марик, старший, спит… ну не могу сказать, что сном младенца или праведника — сами знаем, что он не такой… и кто ему снится, мы узнаем не скоро.

А Гарик — вот он, здесь. Один, грустный… нет, скорее, не грустный — задумчивый. Гарик! Гарик?.. Ты ведь не грустишь, надеюсь?

Гарик отворачивается и смотрит в ночное небо.

Нет… не грустит. Хотя, даже если и грустит, люди об этом всё равно не узнают. Зачем им? Да и до того ли? Кому интересно, для чего этот живчик и хохотушка приходит по ночам в прекрасное и пустынное место? Рассказать о том, что никто не знает? А, может, никто и не хочет знать? Разве что это небо и море? Почему ночью? Наверное, потому что утром небу и морю будет уже не до этого. Придет куча отдыхающих, местных, будет много криков детей, воплей чаек и мамаш. Будут местные мачо, заезжие красавицы, продавцы мороженого, работающие на износ кафе… Так что морю и небу будет не до нас. А сейчас никто не мешает, и они с нами, правда, Гарик?

Гарик поворачивается и утвердительно качает головой, задумчиво чертя на песке.

И вот что интересно… Когда мы оказываемся одни в ночи, чего мы ищем? Или кого? Разве море пошлёт тебе родную душу?

Гарик перестаёт чертить на песке, откидывается на скамейку и качает головой уже отрицательно. Со стороны может показаться, что он это своим мыслям, но я-то понимаю, что это диалог со мной. А, может, не только со мной?..

… Да, пожалуй, море не пошлёт родную душу. Море, скорее, их забирает. Впрочем, что мы о грустном… Есть же небо ещё! Вот оно и правда может послать нам и судьбу, и родного человека. Да, Гарик?.. Молчит… Значит, надеется. И мы надеемся. Пошли нам, небо, живущим у