Карло Гольдони - Дачная лихорадка Страница 8

Филиппо. Благодарю вас за любезность, за расположение ко мне. Вы сделали бы мне большое удовольствие, если бы соблаговолили поехать со мной.

Фульдженцио. Нет, дорогой друг, благодарю вас. Я был в деревне во время жатвы, был на посеве, ездил туда в огородный сезон, поеду на вино. Как всегда, еду один и остаюсь там не меньше, не больше того, сколько потребуется по делу.

Филиппо. Что касается деревенских интересов, то и я отдаю им время — больше или меньше, но я не могу жить в деревне один. Люблю общество, люблю одновременно работать и развлекаться.

Фульдженцио. Отлично, великолепно! Каждый из нас поступает согласно своей склонности. Я люблю одиночество, но не порицаю тех, кто любит общество. Конечно, при условии, что общество подходящее, избранное и не дает людям повода к злословию.

Филиппо. Вы говорите мне это так, синьор Фульдженцио, как будто собираетесь меня высечь.

Фульдженцио. Дорогой друг, мы столько лет с вами близки. Вы знаете, что я всегда любил вас и не раз давал вам доказательства своей любви.

Филиппо. Да, я помню это и буду благодарен вам до самого конца своих дней. Когда мне нужны были деньги, вы всегда приходили ко мне на помощь без всяких разговоров. Я, разумеется, всегда возвращал их вам. Верну, конечно, и тысячу скудо, которые вы мне одолжили несколько дней назад. Вы получите их, согласно условию, через три месяца, считая от сегодняшнего дня.

Фульдженцио. В этом я не сомневаюсь. Одолжить тысячу скудо благородному человеку я считаю пустячной услугой. Но позвольте мне сказать вам, что я заметил. Вы обращаетесь ко мне за деньгами чуть не каждый год, когда приближается время отъезда на дачу. Это верный признак, что жизнь на даче связана для вас с затруднениями. И вот в этом-то и беда, что благородный человек, состоятельный, как вы, который имеет совершенно достаточные средства для жизни, должен испытывать затруднения и просить денег в долг, чтобы зря сорить ими. Да, синьор, чтобы сорить ими. Потому что те самые люди, которые едят ваш хлеб, первые же злословят о вас, и среди тех, с которыми вы ведете дружбу, есть такие, которые наносят ущерб и вашему достоинству, и вашей репутации.

Филиппо. Черт возьми! Вы меня страшно взволновали. Относительно того, что я трачу немного больше, чем следует, и неразумно проедаю свое добро, я с вами согласен. Это правда. Но я так привык. В конце концов, у меня только одна-единственная дочь. Я могу дать ей хорошее приданое, и на мою долю останется еще столько, что я сумею хорошо прожить до конца моих дней. Но вы меня удивили, сказав, что есть такие люди, которые наносят ущерб моему достоинству и моей репутации. Как можете вы говорить мне это, синьор Фульдженцио!

Фульдженцио. Я говорю, имея для этого основания, и говорю именно потому, что у вас дочь-невеста. Я знаю, есть такой молодой человек, который хотел бы на ней жениться, но не решается посвататься за нее, так как вы позволяете ей слишком свободно вести себя с молодыми людьми и смотрите сквозь пальцы на то, что эти франты болтаются в вашем доме и даже сопровождают ее на дачу.

Филиппо. Вы намекаете на синьора Гульельмо?

Фульдженцио. Я говорю вообще и не хочу намекать ни на кого.

Филиппо. Если вы говорите о синьоре Гульельмо, уверяю вас, что это молодой человек очень скромный и очень порядочный.

Фульдженцио. Она молода.

Филипио. Моя дочь благоразумна.

Фульдженцио. Она женщина.

Филиппо. При ней моя сестра, дама пожилая.

Фульдженцио. Есть старухи еще более легкомысленные, чем молодые женщины.

Филиппо. Мне самому это приходило в голову, но я думаю, что все живут совершенно так же.

Фульдженцио. Дорогой друг, вам известно, к чему это приводит. Все ли те, которые жили так, как вы говорите, были довольны последствиями такого образа жизни?

Филиппо. Откровенно говоря, одни — да, другие — нет.

Фульдженцио. А вы уверены в том, что были «да»? И можете ли вы сомневаться в том, что были "нет"?

Филиппо. Я весь как на иголках из-за ваших слов. Не дождусь часа, когда освобожусь от дочки. Дорогой друг, а кто это хочет на ней жениться?

Фульдженцио. Сейчас не могу вам сказать.

Филиппо. Почему?

Фульдженцио. Потому, что сейчас он не желает назвать себя. Измените образ жизни — и он откроется.

Филиппо. Что я должен делать? Не ехать на дачу? Невозможно — я слишком привык.

Фульдженцио. А разве необходимо везти туда дочь?

Филиппо. Черт возьми! Если не повезу ее, у меня в доме будет ад.

Фульдженцио. Ваша дочь может высказывать свои соображения?

Филиппо. Она всегда это делает.

Фульдженцио. А кто виноват?

Филиппо. Сознаюсь, моя вина. Но у меня слишком доброе сердце.

Фульдженцио. Слишком доброе родительское сердце портит сердце дочери.

Филиппо. Что же мне делать?

Фульдженцио. Надо побольше строгости, если не всегда, то в некоторых случаях. Отвадьте от нее молодежь.

Филиппо. Если бы я знал, как мне избавиться от синьора Гульельмо!

Фульдженцио. Этот синьор Гульельмо может стать ее несчастьем. Из-за него порядочный человек, который хочет на ней жениться, воздерживается от объяснения. Это хорошая партия, и, если вы хотите, чтобы о ней зашла речь и начались переговоры, вы должны постараться поскорее прекратить этакое безобразие — дочка в доме имеет больше власти, чем отец.

Филиппо. Но в этом деле она совсем неповинна. Я сам пригласил Гульельмо ехать с нами.

Фульдженцио. Тем лучше. Откажите ему.

Филиппо. Тем хуже. Я не знаю, как отказать ему.

Фульдженцио. Мужчина вы, наконец, или нет?

Филиппо. Когда надо человека обидеть, я не знаю, как Это сделать.

Фульдженцио. Тогда берегитесь. Вас самого могут обидеть. Да еще как!

Филиппо. Очевидно, нужно, чтобы обидел я.

Фульдженцио. Решитесь на это — и вы останетесь довольны.

Филиппо. Вы можете довериться мне. Скажите, кто ищет руки моей дочери?

Фульдженцио. Сейчас не могу, простите меня. Я должен идти по срочному делу.

Филиппо. Как вам будет угодно.

Фульдженцио. Простите смелость, которую я взял на себя.

Филиппо. Помилуйте, я вам очень признателен.

Фульдженцио. До приятного свидания.

Филиппо. Всего лучшего.

Фульдженцио (в сторону). Мне кажется, я оказал добрую услугу синьору Леонардо. Но я хотел также услужить справедливости, пользе, интересам и чести моего друга Филиппо

(Уходит.)

Явление десятое

Филиппо и Джачинта.

Филиппо. В словах Фульдженцио много бесспорной правды. И я не так глуп, чтобы ни сейчас, ни раньше этого не видеть. Как быть? Светская жизнь как-то завораживает, заставляя нас делать то, чего мы не хотим. Но когда каждый твой поступок на виду, надо действовать осторожно. Во всяком случае, следует поскорее избавиться от синьора Гульельмо, хотя бы ценой отказа от поездки на дачу.

Джачинта. Слава богу, синьор, что вы покончили с этим брюзгой.

Филиппо. Позовите кого-нибудь из слуг.

Джачинта. Если вы хотите, чтобы подавали на стол, я могу распорядиться сама.

Филиппо. Позовите кого нибудь из слуг. Мне нужно послать по делу.

Джачинта. Куда это?

Филиппо. Вы слишком любопытны. Пошлю, куда надо.

Джачинта. По каким-нибудь делам, которые навязал вам синьор Фульдженцио?

Филиппо. Вы чересчур развязно разговариваете со своим отцом.

Джачинта. Кто это сказал вам? Синьор Фульдженцио?

Филиппо. Довольно! Ступайте, я вам говорю.

Джачинта. Мне? Вашей дочке, вашей дорогой Джачинте?

Филиппо. (в сторону). Я не привык и не умею быть Деспотом.

Джачинта (в сторону). Голову дам на отсечение, что Леонардо через синьора Фульдженцио хочет повлиять на него! Но это им не удастся.

Филиппо. Разве никого там нет? Кого-нибудь из слуг!

Джачинта. Сейчас, сейчас, подождите минутку, пойду позову кого-нибудь.

Филиппо. Поскорее.

Джачинта. Не могу ли узнать, на что вам сейчас нужен слуга?

Филиппо. Что за несносное любопытство! Мне нужно послать его к синьору Гульельмо.

Джачинта. Вы боитесь, что он не поедет? Как бы не так! Но лучше бы он не ехал.