Юлий Ким - Светло, синё, разнообразно… (сборник) Страница 8

КЛЕРОН. Докопалась.

РАТЕНАУ. Уже легче. Вы, Клерон, прямо кладоискатель. Куда прикажете?

КЛЕРОН (указывая на сейф). Туда.

РАТЕНАУ. Да вы что?

КЛЕРОН. Позвать Бабетту?

РАТЕНАУ. Постойте. Послушайте.

Видите ли, мадемуазель… то есть ваше превосходительство.Не следует мораль и политику крошить в один винегрет.Этика – это этика, а политика – это арифметика.Ну в самом, деле, дважды два – это нравственно или нет?Вы скажете: «Интриги», а я говорю: борьба!Вы скажете: «Ограбили!», а я вам скажу: судьба!Вот я казенный взял мильонИ нажил столько же на нем —Вы скажете: «Это кража!» – а я вам скажу: заём!

(Придвигает деньги к Клерон.)

Вы скажете: «Это взятка!» – а я говорю: аванс!Вы окажете: «Это сделка!» – а я говорю: альянс!Берите это все с собой,И вам доход, и мне покой.

КЛЕРОН (отодвигает).

А все-таки это взятка!

РАТЕНАУ (придвигает).

А я говорю: баланс!

КЛЕРОН (отодвигает).

Позорная торговля!

РАТЕНАУ (придвигает).

Взаимный интерес!

КЛЕРОН (отодвигает).

Бесстыдная коррупция!

РАТЕНАУ (придвигает).

Естественный процесс!

КЛЕРОН (отодвигает).

Шантаж и провокация!

РАТЕНАУ (придвигает).

Совет, рекомендация!

КЛЕРОН (отодвигает).

Какое безобразие!

РАТЕНАУ (придвигает).

А я говорю: прогресс!

КЛЕРОН. Бабетта!

Те же и БАБЕТТА.

Бабетта, господин министр в порыве искреннего раскаяния возвращает казне присвоенные им суммы. Положи их на место.

БАБЕТТА. Ого!.. (Берет и кладет.) Э-эх!..

РАТЕНАУ. Ну как вам не стыдно!

КЛЕРОН. Этика – это этика, а политика…

РАТЕНАУ. Не надо, я помню. Все правильно – но когда тебе плюют… вы плюнули в колодец, ваше превосходительство, а это и этикой и политикой запрещено!

Идет к сейфу.

КЛЕРОН. Куда это вы?

РАТЕНАУ. Могу я проститься? Все-таки плоды трудов… годов… не покладая рук… и ног… Однако! (Подходит с открытым ларцом.)

Что это значит, мадемуазель?

КЛЕРОН. Это значит, что вы вконец распоясались, барон, и я сейчас же…

РАТЕНАУ. И тем не менее здесь был брильянт. Где же он?

КЛЕРОН. Бабетта, выйди!

РАТЕНАУ. Бабетта, останься! Ваше превосходительство, до вашего приезда брильянт был на месте. Где же он теперь?

КЛЕРОН. Но откуда мне знать…

РАТЕНАУ. А я знаю. Он у вас.

КЛЕРОН (невольно прижав руки к груди). Клянусь вам!..

РАТЕНАУ. Вот-вот. Именно там.

БАБЕТТА. Сударь, вы не имеете права! (Тихо, к Клерон.) Дай, я спрячу.

РАТЕНАУ (отпихнул Бабетту). Прочь! Верните брильянт.

КЛЕРОН. Боже! Да это же черт знает что! Кто-нибудь! Пожалуйста!

Те же и ЛЕНАУ.

ЛЕНАУ. Ну что вы пристали к даме?

РАТЕНАУ. Генерал? Прекрасно. Будете свидетелем. Пропал Мекленбургский брильянт. Где он?

ЛЕНАУ (к Клерон, тихо). Отдайте ему. Иначе он не успокоится.

КЛЕРОН. Что вы имеете в виду, генерал?

ЛЕНАУ. То, что у вас… там…

КЛЕРОН (нежно). То, что у меня там… принадлежит другому…

ЛЕНАУ (отводя взор). Я говорю про брильянт.

КЛЕРОН. А если я скажу, кто мне подарил…

ЛЕНАУ. Вообще-то свидетелей не было.

КЛЕРОН. Офицер! Кавалер! Мужчина! Впрочем, подлость пола не имеет.

РАТЕНАУ. Это как угодно, а драгоценность верните.

ЛЕНАУ. Все-таки все свои, положим на место, никому не скажем, вы себе спокойно уедете…

РАТЕНАУ. Или прикажете вас обыскать?

БАБЕТТА. Что-о? Мою Клерон? Обыскивать? Да ни один мужчина во всем свете без ее разрешения… (Заслоняет телом.)

РАТЕНАУ. Ваша светлость! Пожалуйте.

Те же и ЭМИЛИЯ.

Он – там.

ЭМИЛИЯ (направляясь к Клерон). Только не падайте в обморок, дорогая, не поверю. И впредь на порядочных людях не надо испытывать свое искусство. Потому что натура все равно себя покажет: ведь актрисы так падки на блестящее. Особенно бывшие судомойки. Может быть, сами вернете брильянт? Не хотелось бы вас касаться. (Подходит к Клерон, заглядывает за корсаж.) Там нет ничего.

РАТЕНАУ. Как ничего?

ЛЕНАУ. Но я же сам, лично…

ЭМИЛИЯ (с холодным бешенством). Вы мне не верите?

Те же и ГЕРЦОГ.

ГЕРЦОГ. Вы что-то потеряли, господа?

БАБЕТТА. Совесть они потеряли, вот что!

КЛЕРОН. Ваша светлость, министерство выражает мне недоверие.

ГЕРЦОГ. Основания?

РАТЕНАУ. Финансовая катастрофа, ваша светлость.

ГЕРЦОГ (распахивает сейф). Не понимаю, чем вы недовольны. Если ваш первый министр умеет обращать бумагу в золото…

РАТЕНАУ. Ваша светлость, я прошу вас обследовать алмазный фонд.

ГЕРЦОГ (взял ларец в руки и незаметно положил брильянт). Брильянт на месте, Ратенау. (Показывает.)

Пауза.

РАТЕНАУ. Наш первый министр – неоценимый человек. Поздравляю, прекрасное начало.

ГЕРЦОГ. Господа министры, хорошо ли вы уяснили себе, с кем вам придется иметь дело?

ЛЕНАУ и РАТЕНАУ. Вполне, ваша светлость.

Поклон.

КЛЕРОН. Господа министры, я намерена приступить к решительным реформам и преобразованиям, где ваши таланты найдут себе достойное применение, которое предполагает и достойное вознаграждение.

ЛЕНАУ и РАТЕНАУ. Мы счастливы, ваше превосходительство!

Поклон.

КЛЕРОН. Мою программу я изложу завтра всем, на утреннем приеме. Доброй ночи, господа.

ЛЕНАУ и РАТЕНАУ. Доброй ночи, ваша светлость. Доброй ночи, ваша светлость. Доброй ночи, ваше превосходительство.

Уходят.

КЛЕРОН. Доброй ночи, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Доброй ночи.

Выходит.

ЭМИЛИЯ (виновато). Дорогая… Ратенау клялся, что брильянт у вас за пазухой. Заговорил, навертел, притащил за дверь, у меня чуть уши не лопнули, так я подслушивала, как интересно… Ну не дуйтесь на меня, душенька, вы всех проучили как следует, и меня первую. Теперь я вам друг навсегда, хорошо? Доброй ночи?

КЛЕРОН. Доброй ночи, ваша светлость.

ЭМИЛИЯ. Эмилия, просто Эмилия.

КЛЕРОН. Хорошо… дорогая.

ЭМИЛИЯ. Когда же ты его перепрятала, а? Молчу, молчу…

Исчезает.

БАБЕТТА. Ну, девочка, прямо не знаю, что и сказать. Такие деньжищи! Такой камень! Всё отдала… Щедра ты, щедра. Они с тобой вон как, а ты с ними… э-эх!

КЛЕРОН. Спать, Бабетта, спать. Как я устала! За один день подряд столько спектаклей – это много даже для меня. Прощай, до завтра, ноги не носят, глаза не видят, косточки болят – прощай, прощай же!..

БАБЕТТА. А завтра опять они…

КЛЕРОН. И завтра, и послезавтра, ничего, привыкнем – мы с тобой люди закаленные. Ступай же!

БАБЕТТА (уходя). А жалованье-то тебе будет хоть какое?

КЛЕРОН. Будет, будет… (Рявкает.) Спать хочу!

Бабетта выходит, Клерон переодевается в ночное, смотрится в зеркало, усталости в ней не видно никакой.

Стук.

Да!.. Да-да!

Входит ГЕРЦОГ.

Как тать ночной, в плаще, с трепещущей свечой… Вот дурацкая профессия. Кажется, на все случаи жизни выучила, что говорить. Ох, герцог, герцог!.. Как же я влюби-и-илась!

ГЕРЦОГ. Странная вещь: куда-то пропал целый день. Я помню: мы ехали. Помню точно. Еще было: мы приехали… это было в начале дня! А затем – бах! и сразу полночь. Двенадцать часов куда-то провалилось, бесследно…

Музыка.

ДУЭТ:

– Привет вам, милый друг – вы помните ль меня?– Да вот, хочу забыть, но только все напрасно.А как живете вы, тепло ль вам без меня?– Живу я хорошо, но мне без вас ужасно!А вы, мой милый друг, грустите ль вы по мне?– О нет, я не грущу – я до смерти тоскую!А вы меня хоть раз увидели во сне?– О нет, мой милый друг, давно уже не сплю я.

ВДВОЕМ:

Затем, что каждый час,На каждом на шагуВсе думаю о вас,Иначе не могу,Затем, что каждый миг – и час, и день, и ночь —я очень вас люблю… я очень вас люблю…

Акт второй

КЛЕРОН держит речь перед двором.

КЛЕРОН

Ваша светлость, герцог Александр фон Гроссбах!Ваша светлость, герцогиня Эмилия фон Мекленбург!Господа министры!Господа!К своей высокой должности готовясь,Я не считала, как иные люди,Что будто бы политика и совестьНесовместимы по природной сути.Я думаю, что эти два понятьяДо сей поры друг друга исключалиЛишь потому, что их разъединялиСвоекорыстье и лицеприятье.И если предлагаемые мерыМы не колеблясь доведем до цели,То это будут первые примерыВысоких слов, осуществленных в деле!Эпоха Просвещенья, господа!Ее девиз – Достоинство и Разум.Вот мера.Вот указ всем остальным указам.Вот наша путеводная звезда.

ГЕРЦОГ. По-моему, все понятно, господа. То, что предлагает ее превосходительство, по сути своей просто: невыгодные занятия упразднить, а выгодные увеличить. Неумеющего обучить, а умеющему не мешать. Искать себе чести, а не места. Короче: хорошо и добросовестно исполняй свое дело, тогда и общее процветет.