Альбертас Лауринчюкас - Мгновение истины Страница 8

Вернувшиеся в комнату Франциско и Педро передвигают шкаф и закрывают им дверь на чердак. Антонио показывает им знаками, чтобы они откупорили бутылки, а сам идет и отворяет дверь. В комнату врываются полицейские с автоматами в руках.

Старший полицейский. Руки вверх!

Антонио. Отставить! Честь генералу Мачеко!

Полицейские, увидев портрет генерала, теряются.

Вас прислали сюда, чтоб помочь мне, а не мешать. Ни один художник в мире не может с поднятыми руками написать портрет любимого вождя своего народа. Сеньор сержант, а где краски? Я должен спешно закончить работу. Через час портрет должен висеть в кабинете американского посланника.

Старший полицейский. Какие краски?

Антонио. Из американского посольства мне послали краски. По дороге их автомобиль испортился. Мне сообщили, что краски взяли полицейские и обещали.привезти сюда. Так где же они?

Старший полицейский. Не знаю. Я действительно ничего не знаю.

Франциско (наполняет вином бокалы и протягивает один старшему полицейскому). Плиз, дринг! Лонг лиз генерал Мачеко!

Все (хором). Вива генерал Мачеко!

Старший полицейский (выпив). Кто вы такие?

Франциско (по-английски). Уат ду ю уонт?

Антонио. Это американские туристы. Они хотят купить портрет генерала Мачеко. Где краски?

Франциско. Лонг лиз генерал Мачеко! Вива!

Старший полицейский. Это какое-то недоразумение. Прошу прощения… (Уходит вместе с полицейскими.)

Франциско. Лонг лиз генерал Мачеко! Вива! Вива! Вива!

Антонио, когда полицейские уходят, садится на стул, закрывает глаза.

Что с тобой?

Антонио. Ничего… (Смотрит на часы.) Осталось еще четыре часа и восемь минут.

Библиотека в доме Брук. Брук и Кандия сидят в креслах.

Кандия (взглянув на часы). Осталось три часа шесть минут.

Брук. Она сейчас, наверное, тоже смотрит на часы, если только бандиты не отняли их…

Кандия. Постарайтесь ни о чем не думать.

Брук. Счастливы те, кто могут убежать от своей боли.

Кандия. Сейчас прибудет генерал Мачеко, и все благополучно разрешится. Я твердо верю, что он изменит свое решение.

Брук. Во что вы больше верите, Хуан, в генерала Мачеко или в судьбу?

Кандия. И в то, и в другое.

Брук. А я в судьбу.

Кандия. Судьбу можно взять за шиворот и как следует потрясти. Сейчас мы так и сделаем.

Брук. Вы настоящий друг, вы так меня поддерживаете…

Кандия. Вам сейчас сочувствует вся страна.

Брук. Лучше рука одного верного друга, чем сотни приятных слов.

Кандия. Мне внушает надежду то, что похитители не просят у вас ни одного доллара. Это доказывает, что они неопытны и неорганизованны. Я убежден, что они не упустят случая получить от вас кругленькую сумму.

Брук. Это было бы счастьем.

Кандия. И моей обязанностью было бы принять участие в этой сделке.

Брук. Попробуем предложить.

Кандия. Как? Если бы у нас был адрес, у нас была бы и Рената.

Брук. Видите, милый Хуан, я уже не в состоянии даже логически мыслить.

Кандия. У вас украли дочь, у меня жену. Правда, никто этого не знает, потому что мы не успели об этом объявить. Обоих нас бог жестоко покарал. За что?

Брук. Счастье всех нас было так близко…

Кандия. Дорогая Мерилин, сегодня на восемь часов созваны гости… Может, надо отменить приглашения?

Брук. Не надо. Отменять то, что намечено, – это не в традициях нашей семьи. Пусть гости собираются. До того времени все должно проясниться. Если Рената вернется, она пойдет с вами прямо к алтарю.

Кандия. А если…

Брук. Тогда свадьбы не будет. Мы все почтим трагическое событие. Клянусь вам, никто не увидит моих слез! Таковы традиции нашей семьи.

Кандия. В мечтах я уже создал счастливый семейный замок. Когда вы отвергли меня, я был уверен, что уже так и не узнаю семейного счастья и уюта.

Брук. Простите меня, дорогой Хуан, я заботилась только о дочери.

Кандия. Вы идеальная мать. (Берет руку Брук.) В любом случае мы останемся друзьями… Будем вместе ходить на корриду.

Брук. Если это произойдет, я не выдержу.

Кандия. И мне будет трудно.

Брук. Ведь я тогда останусь совсем одна. Женщина – как виноградная лоза, ей нужна опора.

Кандия. И мужчине нужна опора. Особенно если он уже перешагнул через экватор своей жизни.

Брук. Мужчине всегда легче.

Кандия. Мне пришла сейчас в голову ужасная мысль.

Брук. Господи, только не пугайте… И так страшно.

Кандия. Я подумал, что в том случае, если бы свершилась трагедия, я снова мог бы предложить вам свою руку. Неужели вы снова отвергли бы ее?

Брук. Теперь я сломлена, и вряд ли у меня хватило бы сил… Тем более – вы мне так дороги…

Кандия. Мерилин… Дорогая моя…

Слуга (входит). Генерал Мачеко!

Входит Мачеко. Брук и Кандия идут навстречу, приветствуют.

Мачеко. От имени правительства и от себя лично я выражаю вам, сеньора Брук, глубокое соболезнование. Я прибыл, чтобы разделить с вами боль и протянуть руку помощи.

Брук. Спасибо, ваше превосходительство, вы очень чутки.

Мачеко. Я отец, и ваши страдания мне понятны.

Брук. Скажите, когда вы освободите мою дочь? Если она погибнет, я не выдержу.

Мачеко. На прошлой неделе мы освободили жену сеньора Мачадо за три часа. Сегодня мы вывернули наизнанку весь город, как старый пиджак.

Брук (смотрит на часы.). Ренату похитили уже восемнадцать часов назад, ваше превосходительство.

Мачеко. На этот раз похитители действовали очень хитро. Но и мы не дремлем. Кое-что у нас уже есть…

Брук. Господи боже, скажите, что?

Мачеко. В руки полиции попал один подозреваемый.

Кандия. Кто он такой?

Мачеко. Рауль Варго. Бывший студент, недавно бежавший из больницы. Отец его коммунист, смертный приговор над ним был приведен в исполнение несколько месяцев назад.

Брук. Но какую это имеет связь с Ренатой?

Мачеко. Держа в руках конец нити, можно добраться и до клубка. Его приметил один из активистов нашей молодежной патриотической организации недалеко от того места, где была брошена в почтовый ящик магнитофонная запись. Я отдал распоряжение провести эффективный допрос. Дорога каждая минута.

Брук. И он что-нибудь сказал?

Мачеко. Пока ничего. Молчит, как земля. Но заговорит., Когда нам нужно, камни начинают петь.

Брук. Слава богу…

Кандия. А если камни будут молчать?

Мачеко. Если даже будет и так, заверяю вас, что все кончится благополучно. Похитители не осмелятся исполнить свою угрозу – тысячи их единомышленников сидят за решеткой.

Брук. Почему вы ничего не говорите о том, чтобы обменять ее на Орнандо?

Мачеко. Посмотрим на сложившуюся ситуацию с государственной точки зрения.

Брук. Не забывайте, ваше превосходительство, что в данном случае я всего-навсего мать.

Мачеко. Я вам от всего сердца сочувствую, но поймите и вы меня. Родина возложила на меня тяжелые обязанности…

Брук. Я вам помогаю.

Мачеко. Мы вам благодарны. Без вашей помощи, сеньора Брук, мы бы не выдержали.

Брук. Ну вот видите…

Мачеко. Мы твердо защищаем ваши интересы. Все, что национализировали коммунисты, мы вам вернули. За ваши убытки мы выплатим компенсацию.

Брук. Я говорю не о том.

Мачеко. Но жизнь все связывает в один узел. Если укрепится подполье, ослабнем мы. Чем крепче будем мы, тем лучше будет всем. И вам, сеньора Брук, в том числе.

Брук. Я ценю вашу мудрость и ваши действия. И ни на чем не настаиваю. Друзья мои, поговорите наедине… Мужские головы умнее. (Уходит.)

Мужчины усаживаются. Раскуривают сигары. Все делается неторопливо, они изредка поглядывают друг на друга.

Кандия. Какова ситуация и каковы решения, ваше превосходительство?

Мачеко. Ситуация неясная, решения категоричные.

Кандия. Категоричность характерная черта вашего характера, за это я вас уважаю. Следовательно, Рената будет жить?

Мачеко. Мы делаем все возможное. Но не все зависит от нас.

Кандия. Как это не от нас? Они ведь предлагают выменять ее на Орнандо.

Мачеко. Судьба мятежника решена: его расстреляют сегодня в пять часов вечера.

Кандия (вскакивает). Не может быть!

Мачеко. Увы, я уже ничего не могу изменить.

Кандия. Вы – глава правительства.

Мачеко. Или я выполню эту задачу, или вы, сеньор Кандия и сеньора Брук, первыми меня проклянете.

Кандия. За кого вы нас принимаете?

Мачеко. За умных людей. Не забудьте, сеньор Хуан, что мы всего лишь на полпути. Разрушать легче, чем строить. Нас поддерживают только патриотические силы страны. Все остальные против или молча нас бойкотируют. Что сказала бы наша патриотическая молодежь, которая отдала Орнандо в наши руки, узнав, что мы выпустили его на свободу? Я говорю с вами, сеньор Хуан, откровенно и по-мужски, как надлежит разговаривать людям, чувствующим свою ответственность за будущее народа. Прежде всего я хочу вас спросить: верите ли вы в меня и в мою миссию?