Театр. Том 2 - Пьер Корнель Страница 8

За первый нежный взгляд ей римлянин влюбленный.

Потин.

Нет, иль в цепях пройдешь и ты, скорей всего,

За триумфальною квадригою его.

Как месть твоя сестре не будет справедлива,

Он, чья натура столь, увы, честолюбива,

Что в рабство рада бы всю землю обратить,

Не поколеблется сторицей отомстить

Тебе за ту, кого похитишь у него ты,

И от тоски по ней, равно как из расчета,

Египет разгромит, трон у тебя отняв

И праведный твой гнев к злодейству приравняв.

Птолемей.

Коль я не устраню сестру, она — царица.

Потин.

Попробуй устрани, и твой удел — гробница.

Птолемей.

Рад, чтоб сгубить ее, я буду умереть.

Потин.

Чтоб с радостью сгубить ее, живи и впредь.

Птолемей.

Жить, видя свой венец у ней на лбу всечасно?

Коль скипетр удержать рука моя не властна,

Пусть Цезарем самим он будет в руки взят.

Потин.

Нет, легче у сестры забрать его назад.

Какою пламенной ни полон Цезарь страстью,

Уедет он, и вновь ты завладеешь властью.

Таких, как он, любовь бессильна удержать:

Свое величье им милей приумножать.

Ждет Африка его, Испания — за нею.

Там Юба, Сципион, там сыновья Помпея{25},

И воля Цезаря для мира — не закон,

Покуда не добил всех помпеянцев он.

Не полководцем бы — глупцом его считали,

Когда б, довольствуясь победой при Фарсале,

Он дал противникам, которых разгромил,

Набраться исподволь решимости и сил.

А коль он верх возьмет над ними в тяжбе ратной,

Ему отправиться придется в Рим обратно,

Чтоб граждан отучить от вольности былой

И преобразовать себя изживший строй.

За это время, царь, немало сделать можно.

Встреть Цезаря, пред ним угодничай безбожно,

Но помни, льстя ему, что переменчив рок

И новый поворот событий недалек.

Вручи же Цезарю трон, скипетр и корону,

И он, чтоб проявить почтение к закону,

Исполнит, тронутый смирением таким,

То, что завещано родителем твоим.

К тому ж ты сослужил ему такую службу,

Что он не выказать тебе не может дружбу.

Но что б он ни решил, на все согласен будь —

Пусть только поскорей опять уедет в путь.

Когда наступит миг, удобный для отмщенья,

На это хватит нам и сил и разуменья;

До тех же пор скрывай от своего двора,

Как глубоко тебя обидела сестра.

Угрозы лишь селят в сопернике тревогу.

Тот мало говорит, кто хочет сделать много.

Птолемей.

Ты спас меня, мне жизнь и скипетр возвратив.

О, где советник мудр, там государь счастлив!

Плывем же к Цезарю, оплот венца царева,

Чтоб все ему отдать и взять обратно снова.

Устроим пришлецу торжественный прием

И лжепокорностью в обман его введем.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Хармиона, Ахорей.

Хармиона.

Наш царь — и тот в порту, найдя, что не зазорно

Ему пред Цезарем повергнуться покорно,

А Клеопатра все в своих покоях ждет,

Что победитель сам к ней на поклон придет.

Заносчивостью б я назвала это ныне.

Ахорей.

А я — оправданной, законною гордыней

Той, что носить венец монарший рождена

И честь его блюсти поэтому должна.

Войти к ней можно?

Хармиона.

Нет, но мне она велела

Во всех подробностях узнать, как было дело;

Как Цезарь вел себя, кровавый дар узрев;

Что выказал царю — признательность иль гнев;

Каков он стал лицом — хмур иль, напротив, светел,

И чем в конце концов на лесть убийц ответил.

Ахорей.

Боюсь, что голова Помпея принесла

Им мало выгоды, но очень много зла,

И, даже допустив, что Цезарь притворялся,

Его б на месте их теперь я опасался.

Царю они верны, но верность их — во вред.

С двором отправился я Птолемею вслед.

Навстречу римлянам его суда поплыли,

Но Цезарь был от нас уже в какой-то миле,

И как на суше Марс хранил его везде,

Так ныне и Нептун дружил с ним на воде:

К Александрии вел под всеми парусами

Он флот, пришпоренный попутными ветрами.

На судно Цезаря поднявшись наконец,

С испугу царь забыл, что носит он венец.

Он быть приветливым старался что есть силы,

Но трусость низкая в чертах его сквозила,

И сожалел я, стыд тая в душе своей,

Что предо мной не царь, хотя и Птолемей.

Так боязлив был он, спесивый из спесивых,

Что Цезарь подбодрил его в словах учтивых,

И царь пролепетал, пред тем как дар поднесть:

«Ты от соперника избавлен мною днесь.

Помпей с женой ушли от рук твоих в Фарсале,

Но в сеть, что здесь на них расставлена, попали.

Вот твой заклятый враг; Корнелии ж вослед

Шесть кораблей ведет мой преданный клеврет».

Тут с мертвой головы Ахилла снял покровы.

Казалось, вновь она заговорить готова,

И онемевшие навек уста вот-вот

Обида новая стенаньем разомкнет,

И незакрытые глаза посмотрят дико,

И в них опять блеснет огонь души великой,

И попрекнет богов в последний раз Помпей

Злосчастием своим и гибелью своей.

Взор Цезарь устремил на этот дар ужасный.

Как громом поражен, недвижный и безгласный,

Глазам не веря, он старался что есть сил

Скрыть чувства, коими обуреваем был.

Но сделать все же я дерзну предположенье,

Что первое свое душевное движенье —

За смерть соперника признательность судьбе —

С негодованием он подавил в себе.

Конечно, мысль, что мир ему покорен ныне,